Перед тем, как поехать на общую репетицию, мы завтракаем, но у меня аппетита совершенно нет. Сижу на диване, полностью готовый к выезду, и наблюдаю за тем, как она доедает свою кашу. Ведёт себя так, как будто это я вчера признался в измене. Хотя, и такое тоже было. Многие уже начинают спускаться вниз, а я продолжаю сидеть и сверлить её взглядом, как будто это поможет. Всё ещё надеюсь на то, что она не выдержит и заговорит первая. Я знаю, что она видит меня, но не подаёт ни единого знака.

На кухне остаётся всего несколько ребят, когда я не выдерживаю её нечестного бойкота и вскакиваю с дивана, обращая всё внимание на себя.

— Пошли, — командую я и выжидающе смотрю на удивлённую Кошелеву.

— Куда?

Беру её под локоть и веду в мужскую душевую, потому что помню, как агрессивно она настроена к разговорам под камерами. Потому что эта часть квартиры сейчас пустеет и не транслируется на экраны телевизоров. Микрофонов у нас уже нет из-за скорого выезда на репетицию. Завожу Крис в кабинку и облокачиваюсь руками о стену по обе стороны от её головы.

— Может, объяснишь мне? — настаиваю я, пытаясь не утонуть в её драгоценных глазах. Как же глупо, кто бы мог подумать.

— У нас нет времени, Максим.

— Я думаю, минут двадцать у нас есть.

— На что? — с улыбкой говорит она, и мой взгляд невольно падает на её чуть приоткрытые губы. Передвигаю в голове рычажок на «серьёзный разговор» и отвожу взгляд. Ты уже и неделю прожить не можешь без её тела, Анисимов?

— На то, чтобы ты мне объяснила, что это такое было вчера.

— Игра.

— То есть это была не правда?

— А какая разница? — спрашивает она и прислоняется ко мне вплотную, хотя мы и так стоим в весьма тесной душевой кабине. Какое хорошее место выбрал для разговора, ага?

— Крис…

— Мне нужно тебя уговаривать, Свобода?

Она тянет меня к себе, нетерпеливо обхватывая шею обеими руками. Держит свои губы около моих и громко дышит, позволяя своему воздуху проникать в меня. Понимаю, что если я её сейчас поцелую, то уже не смогу остановиться.

— Это ничего не решит, — сообщаю ей шёпотом.

— Я знаю, но хочется.

Одна секунда на раздумья. Я хватаю её за талию и прижимаю к плиточной стенке, не стараясь даже сдерживать свою силу. Целую её на таком импульсе, что промахиваюсь мимо покрасневших губ.

— Дверь, — говорит она.

Я прихожу в себя на пару мгновений и одной рукой закрываю дверцы кабинки. Пути назад нет. Отступать некуда. Поэтому я снова толкаю Крис вперёд. Она начинает постанывать — стоит мне только протянуть руку к ширинке её джинсов. Расстёгиваю такую ненужную сейчас пуговицу и тяну «собачку» вниз. Кошелева плавится, как красивая новогодняя свечка. Сжигаю её как огонь, стягивая джинсы на пол и покусывая губы, шею, плечи. Она дышит всё реже. Чаще издаёт совсем не тихие стоны. Оттягиваю ткань её трусов, и дыхание сокращается до одного вздоха в целую вечность. Забываю обо всём на свете — об этих разговорах, обидах, незакрытых темах. Плюём на это всё, потому что нам хорошо в этой кабинке вдвоём.

— Не забывай дышать, — напоминаю я Кошелевой, хотя знаю, что сейчас её лёгкие будут молить о пощаде.

Три. Два. Один. Чувствую Кристину полностью. Поднимаю её левую ногу чуть выше, прижимая к себе и впиваясь пальцами в бедро. Она жадно кусает свои губы, стараясь не закричать на всю чёртову башню. А мне только одного и хочется — заставить её кричать на весь белый свет, чтобы горло пересыхало и пальцы впивались в мою спину. Хочу, чтобы это стало её лучшим воспоминанием из реалити. Яркой вспышкой в тесной душевой.

Крис запрокидывает голову назад, открывая свою шею для моих поцелуев. Касаюсь её кожи влажными губами и сам чувствую, насколько ей хорошо.

— Макси-и-им, — протягивает она на вдохе.

Раз. Два. Три. Взрываемся. Хватается ручками за меня и, не сдерживаясь, кусает моё плечо. Иначе — закричала бы. Оставляет на моей коже след от своих зубов — больно, но как же, чёрт возьми, мне это нравится. Чувствую, как она вздрагивает подо мной, и в ту же секунду слышу голос Серёжи.

— Кошелева! Свобода! Я знаю, что вы здесь. Давайте быстрее, мы вас ждём.

Смотрим с Крис друг на друга, пытаясь отдышаться.

— Упс.

— Никак не получается у нас без свидетелей, — усмехаюсь я, вспоминая наш первый раз в гримёрке.

Прижимаюсь к её дрожащим губам — целую крепко-крепко, надеясь, что это что-то изменит. Она ласково отвечает мне на поцелуй, давая понять, что изменит, да?

Одеваемся под монотонное ворчание Серёжи. Поправляю Кристине волосы, делая, кажется, ещё хуже. Но она улыбается, тормоша и мой развалившийся пучок. Выходим из кабинки, как ни в чём не бывало.

— Тоже мне — голубки, — усмехается Серёжа.

Мы спускаемся вниз и садимся в последнюю свободную машину. Серёжа устраивается на переднем сиденье, а мы оказываемся сзади вместе с Даней. Я прижимаю Кристину к себе поближе и всю дорогу не убираю руку с её колен. Не знаю, как там другие коты помечают свою территорию, а лично я — именно так.

Меня удивляет мысль о том, что я могу получить удовольствие не от исполнения своих желаний, а от её наслаждения. Мне никогда ещё не было настолько хорошо от мысли, что девушка чувствует меня. Кусает губы от моих поцелуев, прижимает своё тело ко мне из-за нетерпения, выдыхает моё имя. И эта душевая. Прекрасно понимаю, что она снова ушла от разговора. Это невыносимо пугает, но мне с ней слишком хорошо.

***

Я занят всего в одном номере — «Девочка с каре» обрела свой успех и готовится появиться на сцене во второй раз. А пока финалисты репетируют своё новое выступление, мне приходится сидеть в зале и смотреть на это со стороны. Греет душу только одно — Крис может выиграть.

Наблюдать за ней — одно удовольствие. Её лицо такое серьёзное, когда она слушает свои задачи на номер, но потом в один момент оно меняется и становится по-детски счастливым. Мысль — быть настолько зависимым от этого маленького солнца, меня пугает.

Репетиция за один миг обращается в камеру пыток, когда в зал заходят Фадеев и Майами. Мило переговариваются и даже смеются. Меня одного волнует вопрос — зачем он здесь? Олег обменивается с Крис приветственным взглядом и оставляет Фадеева, спеша к ней. У меня возникает чувство, что из меня делают полного дурака. Подходит. Обнимаются. Болтают. Меня передёргивает от того, что у них что-то могло быть. От того, что он может просто так прикасаться к ней и рассчитывать на её улыбку. Но я сижу и смотрю на это всё, пока он не уводит её за кулисы. Просто так берёт и уводит. Придерживает её за плечо, как будто назло, и сваливает с моей девушкой.

— Серьёзно? — возмущённо проговариваю я.

— Будь аккуратнее, Макс, — говорит мне сидящий рядом Серёжа, который уже пару часов находится в курсе всей ситуации. Он не пытается меня остановить, когда я вскакиваю с места и быстрым шагом иду за ними. Он не делает этого, потому что сделал бы так же.

С разъярённым видом пересекаю сцену и спускаюсь к коридору, где располагаются все наши гримёрки. Вижу, как они не спеша идут по тому же коридору, удаляясь от меня.

— Эй! — кричу им вслед, на что они дружно оборачиваются. Подхожу ближе.

— Что, Максим? — равнодушно произносит Крис, заставляя моё тело содрогнуться вновь.

— Оставь нас, Олег, — обращаюсь к парню.

— Крис, всё нормально?

— Ни хрена не нормально, но будет немного лучше, если ты свалишь прямо сейчас, — говорю ему и смотрю в упор.

— Олег, наверное, так будет лучше, — обращается она к нему, и он кивает в ответ.

— У тебя не получится уйти от разговора снова, Крис, — говорю ей, когда Олег оставляет нас наедине в этом коридоре.

— О чём ты хочешь поговорить?

— Что у вас с ним?

— Ты уже не ставишь вопрос, было что-то или нет?

— Ты издеваешься? Если бы ты ответила хоть на один мой вопрос, было бы здорово. Но ты же у нас молчишь.

— Тебе так важно знать, было у нас что-то или нет?

— В смысле — так важно? Ты серьёзно? Естественно, я хочу знать.