Мы возвращаемся на кухню, и теперь здесь сидят только Родион, Настя и Максим. Сажусь на своё место и начинаю молча доедать свою еду. Серёжа стоит, облокотившись на стол, рядом со мной. Мне так намного спокойнее.

— Кристинка, что тебе босс сказал? — спрашивает Родион. — Почему никого больше не позвал? Что за тайны?

Он всегда выдаёт свои странные фразы за юмор, и все вроде бы к этому привыкли, но ему было бы полезно уже увидеть эту грань. Но он всё никак не может прозреть.

— Родя, допивай свой чай и иди куда-нибудь подальше, пожалуйста, — говорит Серёжа.

— А что ты такой злой? Я просто спросил у Кристинки, да?

— Ага, — отвечаю я с полным ртом яблок.

— Так вы про что болтали?

— Про работу, Родион, — отвечаю я.

— Так у вас же и так с Максиком дуэт. Зачем тебе ещё что-то делать?

— Родион, заткнись по-хорошему, — говорит Серёжа.

— Сергей, ты зачем такой нервный? Хотел узнать, как у Кристины дела.

— Узнал? — неожиданно громко говорит Максим.

— Нет, Максимушка, не пойму, почему ты то с одной женщиной, то с другой. То с Женей у тебя дуэт, то с Кристиной. Чувствуется какая-то закономерность.

— Какая же ты тварь, — говорит Максим и уже начинает обходить стол, чтобы ближе подойти к Родиону.

— Так ты же с Майер уже переспал? Хоть бы эту девочку пощадил.

— Вот же сука! — кричит Свобода, которого пытается хоть как-то сдерживать Серёжа. Родион медленно отходит назад, а Настя вскакивает с места.

— Макс, тихо. — Серёжа пытается его успокоить, но, кажется, его этим не остановить. К счастью, знаю, чем.

Я замахиваюсь и ударяю рукой по столешнице.

— Хватит! Максим. — Первый раз за эту неделю так долго смотрю в его удивлённые глаза.

— Подойди ко мне, пожалуйста.

Он запускает мыслительный процесс и медленно подходит ко мне. Вижу, что его лицо пылает от гнева, а руки сжаты в кулаки.

— Если ты не забыл, нам пора ехать на студию. Иди собирайся, а я буду ждать тебя в машине.

— Да… А… Хорошо.

— Прямо сейчас.

— Ладно, прямо сейчас, — отвечает он и уходит в спальню, не стараясь даже скрыть своё удивление.

— Серёжа, я вниз. Проследи, чтобы он не натворил глупостей, пожалуйста.

Споласкиваю свою тарелку и спускаюсь вниз. На улице уже прохладно, и мне повезло, что я действительно уже была готова ехать — не пришлось идти за толстовкой. Ищу глазами нашу машину и залезаю на заднее сиденье. Мы первый раз должны поехать с ним на студию вместе, и раньше я была бы рада этому факту до потери сознания. Но сейчас я натягиваю на голову капюшон, принимаю полулежащую позу и прячу лицо. Буду рада, если засну, и мне не придётся чувствовать его присутствие рядом. В нескольких сантиметрах от меня. Лежу и жду, когда захочу спать, но, как назло, не хочу.

Через какое-то время слышу, как он открывает дверцу и залезает внутрь. Сразу чувствую аромат его морских духов. Машина трогается. Мы молчим, а мне вдруг хочется посмотреть на него, и я стараюсь незаметно повернуть голову. Потом понимаю, что он сидит рядом со мной, и это всё смотрится максимально тупо. Начинаю негромко сопеть от смеха.

— Я думал, ты спишь, — шёпотом говорит он.

— Как видишь.

— Ничего не болит?

— Нет.

— Не холодно? Дать куртку?

— Нет.

Люблю односложные ответы безумно.

— Прости, я не мог просто так сидеть и смотреть, как он говорит всякие дурацкие вещи.

— Разве дурацкие?

— А какие ещё?

— Так он прав. Если ты переспал с Майер — то меня правда лучше не трогать. Это не дурацкая вещь, это порядочность.

— Кристина, я…

— Что? Выпил?

Он не говорит ни слова, я слышу только тихое шуршание радио (спасибо водителю, что мы не едем в убивающей мои клеточки тишине).

— Значит, я права. Да ладно, просто жалко, что всё выяснилось. А то так ты и меня бы уложил, и добрую половину остальных девушек. А теперь уже всё.

— Крис…

— Так, мы закрываем тему до конца моих дней.

До боли зажмуриваю глаза, чтобы не дать слезам выдать себя. Мы молчим до конца пути.

***

Стою перед микрофоном в студии и не могу нормально спеть одну строчку уже двадцать минут. Бесит всё: начиная от этой песни, заканчивая Максимом, который постоянно молчит и с жалостью смотрит на меня. Даня объявляет перерыв и выходит за дверь. Я падаю на диван рядом с Максимом и закрываю глаза.

— Мы можем не добивать песню сегодня. Завтра есть время, — говорит он.

У нас с тобой уже вообще нет времени на то, чтобы расслабляться, поверь мне.

— Нет, нужно сегодня.

— Ты не устала?

— Только если от твоей компании.

— Мне уйти? Пока ты пишешься.

Заходит Фадеев, и я вздрагиваю от неожиданности.

— Привет, ребята, как успехи?

— Здравствуйте, Максим Александрович, — быстро отвечаю я. — Макс уже всё записал, а я доделаю после перерыва. Всё получается.

— Хорошая песня должна получится. Вам-то самим как, нравится?

— Да, очень.

Я широко улыбаюсь и смотрю на Свободу. Он выглядит максимально неестественно, и до меня доходит, что мне придётся начинать стоить коммуникацию и с ним, а не только делать из себя неестественно счастливого и довольного человека.

— Ладно, я рад, что у вас всё хорошо. Не буду тогда отвлекать от работы. Вас и себя, — говорит Фадеев и уходит. Облегчённо выдыхаю.

Максим встаёт и тоже собирается уходить.

— Подожди, — говорю я. — Останься, пожалуйста.

Мои, казалось бы, нелогичные перепады настроения действуют на него угнетающе, но я не могу понять, что мне делать. Мне нельзя допустить, чтобы его просто так выкинули отсюда. И если я могу сделать так, чтобы он остался, я сделаю это любым способом. Потому что он, как никто другой, достоин этой победы.

10 мая, четверг

В башне нас остаётся четырнадцать человек, а это, между прочим, на пять меньше, чем в самом начале. В квартире становится намного тише, но укрыться ото всех всё равно не получается. Хоть и много ребят сейчас на студии, вокруг какой-то нескончаемый шум. Я лежу на кровати и пишу в блокноте свою прощальную речь. Мало ли, может скоро и пригодится, если организаторы придумают что-нибудь новенькое. Пока есть только слово «спасибо» на пол-листа и десяток разных маленьких зарисовок. На соседнюю кровать плюхается Олег.

— Ты после репетиции?

— Да, — отвечает он. — Теперь хочется никого не видеть и не слышать до завтра.

— Лежу и думаю о том же.

— Слушай, так пошли?

— Куда?

— Есть один вариант.

— Выйти из башни?

— Ну, этого не обещаю, но может быть даже лучше. Надень что-нибудь потеплее.

— Правда? А нам за это ничего не будет?

— Ну, уже нет никаких мероприятий на сегодня. Тебе не надо на студию же?

— Нет.

— Ну и вот.

Я соглашаюсь даже не потому, что у меня есть острая необходимость отсюда уйти или, тем более, побыть наедине с Олегом. Меня пленит возможность понять, что такое необычное разрешено участникам команды «Блэкстар». Я накидываю толстовку и подхожу к выходу, как мы договариваемся с Олегом.

Мы поднимаемся на лифте наверх, и я с удивлением смотрю на парня.

— Чего? — Улыбается он.

— Не понимаю, куда ты меня везёшь.

— Ты мне не доверяешь?

— Пока не знаю, смотря куда мы.

— На двадцать четыре этажа выше.

— А там?

— Смотри, — говорит он, и двери лифта открываются.

Перед нами большая смотровая площадка. Мы выходим из кабины, и я понимаю, что вокруг ни души. Здесь нет никого — только мы и огни этого огромного города за стеклом.

— Вау! Это же просто… волшебно.

Я подхожу вплотную к стеклу, чтобы оказаться ещё ближе к светящимся точкам. Из-за того, что стекло расположено вкруговую, мне кажется, что кроме меня и этого города здесь вообще никого нет. Невероятное чувство полёта и расслабления.

— Это пятьдесят восьмой этаж, получается? — спрашиваю я, разворачиваясь к Олегу. Он с довольным лицом смотрит на меня. — Невероятно.

— Да, правильно.