— Я пришла сюда не потому, что мне нужно утешение, — негромко сказала она, глядя в его льдисто-голубые глаза. — Я пришла потому, что мне нужен друг. Помнится, раньше ты им был. И кажется, — она всё же улыбнулась, кивнув на захламлённую комнату, — тебе друг тоже не помешает. Моя комната выглядит как сестра-близнец твоей.

Гаррус кивнул, и его мандибулы впервые за долгое время дрогнули в подобии настоящей улыбки.

В тот день они дали обещание и придерживались его вот уже десять лет. Они не разрывали связи. Гаррус отказался от своего добровольного изгнания и всё же решился взглянуть на тот мир, который создала Шепард своим последним решением. Дивный новый мир. Но в нём очень многое стоило починить и откалибровать. Поначалу работа часто уводила их на разные стороны галактики, но они держали слово и каждый день выкраивали хотя бы несколько минут на то, чтобы поболтать по восстановленному экстранету или написать короткое письмо.

Со временем всё чаще проекты, в которых они участвовали, оказывались смежными, пока в один прекрасный день Гаррус и Лиара не обнаружили, что вот уже четыре месяца снимают одну квартиру на двоих, по очереди ходят за продуктами и спят на соседних подушках. Это было странным открытием. Но в то же время столь естественным, что они лишь констатировали его, заказали по этому поводу еды на дом и сели смотреть спортивную трансляцию.

Все считали их парой. Журналисты время от времени (обычно по случаю очередной памятной даты) устраивали на них облавы и засыпали почту горами писем с просьбами об интервью. Парой их считала Этита, и даже отец и сестра Гарруса время от времени справлялись о «его девушке». Гаррусу и Лиаре скоро надоело отнекиваться или объяснять, и они просто игнорировали подобные вопросы. Отчасти потому, что объяснить это было сложно. Они не были парой, они не были влюблены… они были друзьями и они нуждались друг в друге. Как можно было объяснить другим людям то, что сами они понимали чисто интуитивно, когда их разумы переплетались под воздействием странных сил азари? Как объяснить, что каждый из них был для другого спасательным кругом, не позволяющим опуститься на самое дно и захлебнуться в собственной беспомощности и тоске? Это не имело отношения к любви, но они оба очень ценили эту связь.

И каждую из годовщин они провели вместе. Даже в первые годы, когда для того, чтобы встретиться, приходилось пересечь полгалактики. Обещание было нерушимо. Они договорились, что только в этот день будут по-настоящему вспоминать. Только в этот день будут позволять скорби и боли срываться с цепи. И когда это случалось — они не были одиноки.

— Веришь в загробную жизнь? — спросила Лиара, когда они уже наполовину опустошили свои бутылки.

— Теперь да.

— Теперь?

— Вера в это — единственная возможность встретиться с ней снова. А я не готов сказать «прощай». — Гаррус сделал большой глоток. — Никогда не буду готов.

— Но ты всё ещё здесь, жив, здоров. Большую часть времени. — В её голосе прозвучало сдерживаемое напряжение, и Гаррус подумал было ответить как-нибудь обобщённо, но потом посмотрел на подругу и вздохнул. Ещё одним правилом этого дня было «говорить всё, как есть». На этой честности держалось многое. Хотя порой она приносила боль.

— Если я пущу себе пулю в лоб, Шепард меня знатно отпинает на том свете, ты что, её не знаешь? — Он хрипло рассмеялся. — Ну а ещё она рассказывала, что самоубийцы у них попадают в какое-то паршивое местечко с котлами, сковородками и какими-то существами вроде ворча с вилами. Если умру, а её не окажется в нашем турианском баре, и мне придётся искать их загробный мир, не хотелось бы, чтоб меня развернули на пороге за несоблюдение формальностей.

Лиара рассмеялась и поцеловала его в одну из мандибул.

— Мне нравится твой подход. Практично.

— Как всегда. — Он криво усмехнулся, но его глаза остались серьёзными. — Ещё я хочу убедиться, что здесь всё будет в порядке. Это было важно для неё. Она всегда была немного максималисткой на этот счёт. — Гаррус посмотрел на подругу. — И тебя оставлять одну я тоже не хочу. Мы всё ещё команда.

— Правильный, ответственный турианец, — фыркнула Ли, беззлобно поддразнивая его.

— Никогда им не был и слишком стар, чтобы начинать, — в тон ей отозвался Гаррус, а потом прищурился и, подцепив подбородок Лиары пальцами, поднял её голову, чтобы заглянуть в лицо. — Что такое, Ли?

— И меня не назвать правильной азари.

— Это ещё почему?

— Я не могу отпустить прошлое, — её улыбка пропала, — как и ты, в общем-то, — Её взгляд затуманили воспоминания. — Мы живём по тысяче лет, и мы бы просто вымерли, если бы не выработали способность… отпускать. Людей, события, целые эпохи, которые проходят перед нашими глазами. Бенезия говорила мне, что со временем в воспоминаниях чувства истлевают. Остаётся только память о факте и послевкусие — приятное или горькое. Для меня это не так.

Гаррус обнял её за плечи, притягивая ближе. Лиара вздохнула и, кажется, даже не заметила, как сильно её пальцы сжались на его предплечьях.

— Я была счастлива на «Нормандии». Когда мы гонялись за Сареном, и Шепард предпочла Кайдена — это было больно. Я думала, что это больно. И потом она умерла. И вот это действительно было больно. Я искала её тело потому, что не была готова принять эту смерть. Я верила, что «Цербер» справится, и однажды я снова её увижу. Пусть и не скоро. И потом, когда мы снова оказались на одном корабле, и я увидела вас вместе — я поняла, что мне больше не больно. Я снова была счастлива на «Нормандии». Даже несмотря на то, что весь окружающий нас мир горел. Даже в тот день, когда мы вернулись с Тессии, и моё сердце было разбито… всё равно оставалась какая-то часть меня, которая была счастлива. Потому что, что бы ни происходило вокруг — вы были со мной. Шепард, ты, все остальные… — она запнулась, то ли шмыгнув носом, то ли тихо всхлипнув, — …Явик. Я любила их обоих. По-разному, но… — Лиара подтянула колени к груди. — Я не знаю, как перестать думать об этом. Я не знаю, как мне жить дальше, без них. Как прожить отпущенную мне тысячу лет, зная, что я больше никогда не увижу их. Время должно исцелять, но этого не происходит. Стоит мне подумать о времени, как я думаю о том, что постепенно оно отнимет у меня всех, кто остался, сотрёт и перемелет все крупицы… — Лиара подняла голову, и в её глазах блестели слезы, вот-вот готовые пролиться. — Ты умрёшь однажды. И куда раньше меня. Все наши друзья умрут гораздо раньше меня. Наш корабль спишут и отправят в какой-нибудь музей, где он будет покрываться пылью, пока кто-нибудь не решит, что содержать его слишком накладно, и его распилят на металл и разберут на детали. А я всё ещё буду жить. Это кажется мне проклятьем.

— …но ты знаешь, что если решишь покончить с этим раньше времени, Шепард хорошенько отпинает и тебя, — усмехнулся Гаррус, подмигнув ей.

Его комментарий был настолько неожиданным в свете всего сказанного, что Лиара помимо своей воли рассмеялась, и вздох, сорвавшийся после с её губ, определённо был вздохом облегчения. Замечая это — сегодня и в другие дни, — Гаррус думал, что в своё время, когда решил отложить подальше пистолет с припасённой для себя пулей, он всё же поступил правильно.

— Да. Но всё это чертовски тоскливо.

— Так и есть, — признал он, легко целуя её в макушку и обнимая крепче. — Но всё же с «никогда» я бы поспорил. Ты их ещё увидишь. Даже если это произойдёт не скоро. Я правда верю в это, Ли. И также я верю, что со временем тебе станет легче, и ты найдёшь то, что заставит тебя жить дальше не вопреки, а потому что хочется. — Гаррус вновь коснулся её лица, чтобы заглянуть в глаза, и улыбнулся на свой манер. — И я очень постараюсь дожить до этого момента, чтобы тебе не было одиноко. Обещаю.

Лиара довольно долго вглядывалась в его лицо, а её собственное при этом напоминало маску, но потом напряжение схлынуло, а в глаза вернулся огонёк. Она улыбнулась, приподнявшись, чтобы поцеловать его в одну из мандибул, и прошептала: