— Хорошо, предупреди корабль о том, что у нас будет +1. И заприте где-нибудь нашу татуированную принцессу, парень остер на язык, не хотелось бы объяснять Альянсу, почему от одного из их офицеров осталось пропитанное биотикой пятно на стене.

Сузи засмеялась и отключилась, пообещав всё сделать в лучшем виде.

Гаррус ещё немного постоял на крыльце, наблюдая за молодым сержантом, который как ни в чем ни бывало пытался подлатать крышу на другой стороне двора, а потом направился к нему, собираясь скоротать время за беседой и попутно разобраться, что же заставило парня отказаться от перспективного будущего ради сомнительного удовольствия каждый день общаться с Явиком.

Заметив его приближение, сержант махнул рукой и кивнул на ящик с инструментами.

— Подкинь коробку с гвоздями, а?

Гаррус прихватил указанное и ловко взобрался по приставной лестнице. От нагретой крыши шли волны тепла. Вспомнился Палавен.

— Спасибо, - кивнул Хоперс и выудил из коробки нужный гвоздь. – Помочь мне решил, или просто уши завяли слушать, как они там налаживают межвидовые контакты? – он ухмыльнулся, приподняв брови.

— Всего понемногу, - отозвался Гаррус и придержал доску, которую парень приколачивал на место основательной дыры с обгоревшими краями. – А тебя как угораздило оказаться тут? Явик явно не в первых строчках тех, с кем хочется застрять на необитаемой планете.

— Да не, я сам вызвался, - буднично ответил Хоперс, болтовня ничуть не мешала ему работать. – Когда ещё представится возможность вблизи посмотреть на живого протеанина? Да ещё и члена команды Шепард. – Гаррус сощурился, внимательно прислушиваясь. Ему показалось, что принадлежность Явика к экипажу «Нормандии» значит для Хоперса больше, чем то, что он – последний протеанин. – А уж если вдобавок можно помочь ему не помереть из-за собственного поганого характера – и вовсе хорошо.

Парень обаятельно улыбнулся, и эта улыбка всколыхнула память Гарруса, но так и не вывела на какое-то конкретное воспоминание. Турианец нахмурился.

— Эй, да расслабься, - Хоперс, истолковав его выражение по-своему, махнул рукой. – Я не собирался его оскорблять, но характер у него и правда так себе. Он нашим по ногам стрелял, по началу-то. Примитивный подход.

Гаррус не сдержал смешка. Словоохотливый парень явно принадлежал к тому сорту людей, которые даже с пьяным и рассвирепевшим кроганом найдут общий язык, столкнувшись в темном переулке.

— Значит, хотел посмотреть на легенду?

— И послушать о легенде, - добавил Хоперс, вколачивая очередной гвоздь. Гаррусу показалось, что в этот момент улыбка парня поугасла. – Ну, знаешь, Шепард всех нас спасла, мне хотелось знать, какой она была на самом деле. Плакаты и статьи в экстранете – не самые надежные источники.

Гаррус замер, проваливаясь в круговерть воспоминаний. Вот Солана, совсем недавно задающая ему этот вопрос. Вот Изабель и её рисунок, столь точно отразивший настоящую улыбку Шепард… вот он сам несколько лет назад, когда только начал улавливать за образом идеального командора Шепард ту самую женщину, которая заместила в его разуме и сердце всех прочих. Без которой галактика казалась пустой и почти лишенной смысла.

— Эй, ты чего? – голос сержанта вырвал Гарруса из водоворота образов, и турианец с удивлением заметил, что сжимает кулак так, что когти впиваются в ладонь. Хоперс смотрел на него прищурившись, и казалось, будто в его глазах беспокойство перемешивается с пониманием. Стоило Гаррусу полностью сфокусировать взгляд и задуматься об этом, как парень отвел глаза, возвращаясь к работе. – Не выпадай, а то я тут с молотком дело имею, а у тебя итак недостача пальцев, чтобы их терять.

Шутка прозвучала более натянуто, чем остальные, и Гаррус отметил про себя попросить Сузи выделить время на более детальную проверку личности сержанта. Что-то в его поведении беспокоило турианца, что-то ускользало, хотя и не казалось угрожающим. Что-то личное.

Это слово, появившись в сознании, всколыхнуло волну иррациональной неприязни, подобную той, которая долгое время мешала воспринимать нормально Кайдена, и Гаррус едва не рассмеялся над собой вслух.

Ревновать свою мертвую подругу к первому попавшемуся парню, которому хватило мозгов понять, что она была большим, чем агитка Альянса… то, что надо, Вакариан. То, что надо!

Они ещё немного поговорили на отвлеченные темы, и хоть Гаррус пытался вернуться к интересующему его вопросу, у него не вышло. Хоперс не юлил, но каждый его ответ нес на себе отпечаток непроизнесенного «я не хочу об этом говорить». В конце концов, Гаррус собрался обратно к дому.

Спускаясь, он случайно задел локтем коробку и уже интуитивно напрягся, ожидая услышать через несколько секунд оглушительный грохот, но его не последовало – вместо этого коробка, объятая синим свечением биотики, всплыла обратно на крышу и плавно опустилась возле Хоперса. Турианец приподнял бровь.

— А с земли ты её сам поднять не мог?

— Да мог конечно, - как ни в чем ни бывало отозвался парень и вновь улыбнулся открытой, располагающей улыбкой, - но знаешь ведь как говорят: совместный труд объединяет.

Гаррус хмыкнул, но ничего не ответил, спускаясь по лестнице. Совместный труд и правда объединял. Он своими глазами видел, как стремление Шепард добраться до Сарэна загнало на «Нормандию» представителей самых разных рас, и как эта непростая и опасная задача день за днем сводила на нет их противоречия. Гаррус помнил, как смягчалась ксенофобия Эшли; как Адамс, поначалу подозревающий Тали в воровстве секретов Альянса, стал по-настоящему полагаться на неё и ценить ничуть не меньше остальных в своем отсеке; как сам Гаррус и Рэкс перешли от глубокой неприязни к товариществу, которое позволяло им воевать плечом к плечу без малейшей мысли о том, надежен ли прикрывающий… Да, совместный труд несомненно объединял. С той охоты на Сарэна и до финального броска, когда Шепард своим решением поставила в этом объединении последнюю, ослепительную точку.

Он стоял на крыльце, и расфокусированный взгляд скользил по окрестностям, тогда как разум вернулся в воспоминания. Гаррус любил то время на первой «Нормандии», когда все они, не смотря на опасные миссии, были беззаботными и молодыми, лишь изредка ощущая на затылках холодное дыхание темного космоса и его обитателей. Хорошее было время.

А потом Шепард умерла, и в каком-то смысле все они умерли вместе с ней. Тот Гаррус, та Лиара, Тали и Кайден… - Алкера забрала их всех. Эта равнодушная, мертвая планета притянула к себе их души и выморозила из каждого что-то важное. Насчет Кайдена и Тали Гаррус не был уверен, но у них с Ли Алкера забрала идеализм. На протяжении многих месяцев на Омеге Гаррус с трудом узнавал самого себя, он сменил имя, и это было только частично продиктовано конспирацией. Не меньшую роль сыграло и то, что он больше не видел привычного себя в зеркале, того самого себя, которого все знали под именем «Гаррус». Так продолжалось долгое время, и только Шепард удалось перекинуть мостик между тем, кого раньше называли этим именем и линчевателем с Омеги.

Да и Лиара… Гаррус вздохнул, вспоминая, как шокировала его встреча с азари на Иллиуме. Он ничего не сказал тогда, но не мог отделаться от навязчивой идеи о подмене. Сидящая напротив них азари ничем, кроме внешности, не напоминала ту потерянную девочку-археолога, которая пряталась за дальней дверью в вотчине доктора Чаквас. Наивность и открытость исчезли из синих глаз, улыбка казалась вымеренной по линейке, каждое движение идеально просчитанным, ни один мускул ни выражал больше, чем пожелала бы хозяйка. Даже голос, казалось, изменился. Этот голос тогда надолго оставил внутри горьковатое эхо, звенящее в пустоте тех двух лет, которые всё разделили на «до» и «после». Гаррусу потребовалось много времени, чтобы увериться, что за этой идеальной, ледяной маской самоконтроля и мягкой жесткости скрывается всё та же девочка-археолог, угодившая в протеанскую ловушку – пойманная в паутину собственной любознательности, буквально.