Она не знала, где она находится, казалось, это должен быть ад, но почему тут настолько холодно и тихо?
В её представление царство Люцифера было совсем другое: кипящие котлы, в которых страдали заклятые грешники, уродливые демоны, что наблюдают за ними и пляшут, искренне наслаждаясь страданиями, хаос везде, в каждом уголке этого подземного царства. Но почему же, вместо этой невообразимой картины пустота?
Она прикоснулась к своим ногам, ожогов не осталось. Ведьме казалось, будто она парит в воздухе, может перемещаться, но ей было очень страшно. И зябко. Будто она сейчас находилась в арктических льдах, или на заснеженной вершине Эвереста. Элли потерла ладони, но это не помогло, её руки остались такими же ледяными. Кромешная тьма пугала, несколько раз девушка протирала глаза и думала, что просто ослепла. Горькое чувство медленно заполняло её душу. Неужели это холодное место — ад? Но как так получилось, что он замерз? Ведьме захотелось плакать, она понимала, что пропала. Навсегда. Копая могилу своему врагу — она вырыла её и себе. Слезы покатились по щекам, и она закрыла лицо руками, все также оставаясь висеть в воздухе. Крупная дрожь пронзила её тело, слезы начали замерзать, превращаясь в маленькие кусочки льда.
Неожиданно, словно поток яркого света, перед девушкой предстала знакомая обстановка, она удивленно вскрикнула, пытаясь отдалиться от яркого и внезапного видения. Перед ней было то самое лето, когда она в последний раз совершила пакость при жизни. На это было так болезненно и горько смотреть, что Элли закрыла глаза, словно пытаясь защититься от печального видение прошлого, но оттуда веяло необъяснимым теплом, поэтому ведьма тянулась туда, как мотылек на свет. В самом пространстве было все еще холодно, что только усиливало желание.
Но, стоило ей чуть-чуть дотянуться, видение исчезло также быстро, как и появилось, и девушка снова оказалась в лютом холоде, уже без надежды на лучшее. Казалось, она смирилась со своей судьбой, и, даже если она здесь замерзнет насмерть, ей уже не было до этого никакого дела. Изредка мелькали картины из её жизни в Лимбе, но ни в одной из иллюзий не было самого необходимого — Адриана.
Если бы она сейчас лишь мельком увидела его лицо, то это бы надолго согрело её изнутри, придало уверенности и сил, но, чем больше она думала, тем лучше понимала — никто её не спасет. Она просто так взяла и, не посоветовавшись с ним, пустилась в такое опасное и рискованное дело, а теперь останется здесь догнивать, в этом холодном царстве ада. Сколько же она понимала сейчас. За столько хотела извиниться, исправить свое детское поведение, все-все-все, вот только это было уже невозможным. Она упустила свой шанс на спокойную, хорошую жизнь и все из-за её глупости. Какой черт дернул её ввязаться в это дело? Если бы она ему просто все рассказала, было бы лучше, а еще лучше — если бы вовремя подумала головой.
Холод прокрался в душу, своим ледяным дыханием обволакивая её. Казалось, в какой-то момент она просто уснет, перестанет думать и исчезнет для всех навечно в этом ледяном измерении. Она постепенно смирилась с мыслью, что здесь встретит свой конец или же вечные муки, но в ведьме на мгновение вспыхнуло любопытство: если это ад, то какой это круг? Она вспоминала «Божественную комедию» Данте Алигьери, которую читала, когда была еще четырнадцатилетней девчонкой. Неужели этот великий человек писал о сущей правде и ад действительно разделен? Само существование Лимба, в котором она жила, уже подталкивало на мысль, что все-таки она недалека от истины.
Глаза, привыкшие к темноте, пришлось сильно напрячь.
Откуда-то издалека виднелся слабый-слабый свет, но Элли как чувствовала — он чем-то отличался от тех иллюзий.
Кинувшись навстречу, ведьма медленно приближалась к источнику свечения, но постоянно казалось, будто он постепенно ускользает, как будто исчезает, поэтому, собрав все силенки в кулак, девушка еще сильнее поддалась навстречу, чтобы успеть вовремя, она даже не заметила, что теперь не передвигалась, словно космонавт в космосе, а бежала по холодному снегу, натыкаясь порой на острую горную поверхность и стирая ноги в кровь.
Но Элли не чувствовала боли — впереди её звал знакомый родной голос, по которому она отчаянно скучала и жаждала услышать, как нужен воздух утопающему.
Еще немного — и она достигнет своей цели, хоть порывистый ветер сбивал с пути, поднимая за собой сильную метель, будто пытаясь остановить беглянку, что так жаждала покинуть это измерение, предназначенное для всех людей, что поддаются грешному зову искушения, не сопротивляясь ему и полностью падая в объятья греха и сладкого удовольствия. Она всегда получала от жизни много, при этом отбирая что-то у других, убивая и ломая жизнь, но ведьма не считала это преступлениями, потому что она всего лишь хотела жить так, как ей хочется, невзирая на чувства остальных. Для нее только один человек был важен.
— Нет, не исчезай! — срывая голос, крикнула она, ускорив бег, но споткнулась, упав лицом в холодный снег.
Ведомая отчаянной надеждой, она с трудом поднялась и пошла дальше, но уже не бежала.
Спасительный свет постепенно угасал, ведьма просто бесцельно брела к нему, а вернее к его бледнеющей искорке в темном пространстве. Казалось, что почти дошла. Это был всего лишь светящийся бриллиант, что застрял в воздухе, словно волшебный артефакт. С минуту она рассматривала его, потом решила взять. Как только она это сделала, её снова бросило в огонь, пришлось заново пройти те ужасы, которые она испытала, когда её затягивали эти чертовы руки. Ожогов не было, как будто жгло не тело, а душу.
Внезапно все исчезло, ведьма почувствовала теплые руки, которые подняли её, она немного затряслась, видимо, он куда-то спешил. Элли не могла не признать бережное прикосновение, на которое способен был только один человек. Стоило ей открыть глаза, она поняла, что поместье горело.
Устало закрыв глаза, ведьма провалилась в небытие.
========== Глава тридцать третья ==========
Она никогда не забудет тот день, когда познала истинный, свой собственный ад, предназначенный только для нее. Лед, отовсюду сквозило смертельным холодом, везде слышалось дуновение смерти и одиночества на той пустынной вершине неизвестной горы. Все подкреплялось горькими видениями, навевающими нестерпимую тоску, которая обвивала кольцом сознание — и нет выхода из этого душевного состояния. Вот так люди сходят с ума, от нехватки тепла, одиночества, утраченной надежды и веры в лучшее. Все она смогла испытать на своей шкуре. А ведь и дня не прошло в ледяном измерении, от силы несколько часов, но, казалось, что прошла вечность. Ведьма так отчаянно бежала за тем свечением, что не замечала, как травмирует свое тело, не ощущала, как её босые ступни постепенно стираются в кровь, она просто отчаянно хваталась за тоненькую нить спасения, которая, к счастью, её не подвела — ведьма вернулась, хоть в Лимбе разразился ад не лучше, чем там, где она пробыла. Здесь все горело, огонь пожирал все, что попадалось ему на пути. Из-за обморока она плохо помнила, что случилось после того, как она выбралась. Ей просто хотелось поскорее забыться и плевать, что вокруг все полыхает пламенем, а её несут на руках. Элли была так измотана, что без всяких сомнений провалилась в темную бездну.
Она чувствовала покачивание и тепло, когда начала приходить в себя.
Окутанная в весенний плащ, она покачивалась в автобусе, за окном было темно, лишь изредка мелькавшие фонарные столбы слабо освещали дорогу, по которой спокойно ехал транспорт. Ведьма с минуту молча смотрела в окно и закрыла глаза, так и не пошелохнувшись. Уютная тишина и чувство теплоты успокаивало, девушку снова клонило в сон.
Адриан сжал её руку, отчего Элли тут же открыла глаза и посмотрела вниз.
Его рука была испачкана в пепле, тоже самое можно было сказать про нее.
— Потом все объясню, — даже не взглянув на колдуна, сказала девушка, опустив голову на его плечо.
С переднего сидения на нее обеспокоенно смотрела Екатерина, выглядывая между кресел. Казалось, у нее было много чего сказать, но, к счастью, ей хватило ума не раскрывать свой рот сейчас. Меньше всего она хотела сейчас вообще что-то слышать, единственное, чего желала её душа, а вместе с ней и тело — смыть водой с себя все ощущения, эмоции за сегодняшний день, поэтому она с нетерпением ждала, пока автобус дойдет до конечной.
