Девочка попыталась встать и тут же упала на землю травмированной ногой, отчего буквально взвыла. В глазах потемнело, и тело обессиленно рухнуло полностью. И снова пустая и тошнотворная темнота.

Элли заново открыла глаза. Вышедшее из-за туч солнце свисало с середины небосклона и немного жгло тело девочки, которая почти ничего не чувствовала. Она смотрела перед собой и видела незнакомую поляну. Она только сейчас смогла более четко рассмотреть обстановку, что окружала её. Небольшая, но просторная поляна была сплошь усыпана недавно распустившимися маками, которые четко алели на фоне ярко-зеленой травы. Вокруг густо росли деревья неизвестного происхождения, и создавали совсем небольшую тень. За ними впереди можно было едва различить дорогу. Девочка медленно приходила в себя. Боль тоже приходила вместе с сознанием.

Она отползла к ближайшему дереву и ухватившись рукой за ветку, приподнялась. Опираясь о деревья еще можно было ходить. Элли вздохнула и попыталась смахнуть слезы. Маленькими шагами она направилась в сторону дороги.

Уже можно было различить небольшие дома и машину, что стояла возле одного из них. Возле той самой машины толпились люди, упаковывая свои вещи. Элли вытаращила красные от слез глаза и не верила. Хотелось закричать, но голос не слушался и просто застыл. С усилием воли девочка стала двигаться быстрее навстречу своему спасению и, сжав зубы, терпела боль. Люди стали заходить в машину. Послышался звук заводящегося мотора, и девочка поторопилась.

— Нет…подождите меня…не надо… — она пыталась закричать, но вместо этого слышалось неясное, хриплое бормотание.

Все дверцы были закрыты, и мотор уже заведен. Отчаянно преодолевая баррикады, малышка силилась закричать, пока не споткнулась о злосчастный камешек. Упав лицом на обвалившиеся ветки и траву, она тут же испуганно вздернула голову.

Уехали.

Элли молча смотрела вслед отдаляющейся машине.

Встав, она пошла дальше. Прозрачными бусинками по подбородку стекали слезы, иногда касаясь обветренных губ. Малышка шла дальше, уже медленно подбираясь к дороге.

Она не слышала ничего. Тело автоматически двигалось по направлению к мнимому спасению, невзирая на раны и ушибы. Губы болезненно искривились в слабой улыбке и она наконец-то покинула этот просто огромный и опасный для нее лес, в который она больше никогда не пойдет. Никогда.

Под босыми ногами уже можно было почувствовать твердую почву. Лицо больше не царапали ветки кустов и деревьев. На душе полегчало и будто тяжелые камни-оковы оторвались от ног и рук. Элли улыбнулась шире. Неподалеку послышался звук приближающегося мотоцикла и всепоглощающая темнота. Пусто и больно.

Женщина бежала к месту аварии и на сгибающихся ногах приблизилась к маленькому телу, дрожащими руками обхватив его за неподвижные плечи. Возле этой невеселой картины обездвижено стоял виновник произошедшего, держа в оцепеневших руках шлем и стеклянным взглядом уставившись вперед. Женщина продолжала плакать, а её руки были испачканы в крови трупа.

***

Похороны. На улице стояла пасмурная погода и солнце изредка выглядывало из-за набежавших тучек. На просторной поляне можно было разглядеть кресты и выделяющиеся среди них монументы и памятники, которые воздвигнуты уже неживым личностям. Кладбище было окружено деревьями, среди которых можно было различить: акацию, дубки, сирень, абрикосы и ели. Впрочем, растительность окружала местность с трех сторон, а с четвертой была асфальтированная дорога, ведущая в поселок городского типа, что находился неподалеку от этого забытого Богом села. Проезжавшие мимо машины и автобусы были безразличны к тому, что сейчас происходило там, лишь особо любопытные и невежественные люди заинтересованно выглядывали из окон транспорта.

— Мам, что они делают? — спросил мальчишка, уставившись на свою мать. Та немного замешкалась и так и ничего не ответила, видимо не знала, как правильно объяснить это пятилетнему ребенку.

Еще немного и ребенок потерял интерес к увиденному, возвращаясь в свое прежнее течение мыслей. Возле свежевырытой ямы толпились люди, одетые в черные цвета и в дополнение выделялись их бледные, скорбные лица. Женщина плача, целовала гроб, обхватив его руками, не желая отпускать то, что являлось смыслом её жизни на протяжении долгих лет. Два человека лишь спустя некоторое время с трудом оттащили женщину, которая уже впала в сильную истерику, отказываясь принимать действительность.

— А ведь такая хорошая девочка была…

— Ага, черт дернул не уследить вот так… Царствие Небесное ей, — вели тихий разговор две старушки-соседки.

Эти пожилые женщины уже так привыкли к подобному, что казались равнодушными. Небольшой гроб медленно погрузили в яму и засыпали сырой землей. Церемония погребения была закончена.

***

Элли открыла глаза, но это действие ничем не помогло. Вокруг было тесно и очень темно. Девочка снова закрыла глаза.

«Это сон?»

Открывает глаза и все та же обстановка предстала перед ней. Двигаться нормально было практически невозможно, пространство, в котором она лежала, было до ужаса тесным. Элли ничего не чувствовала и продолжала бесцельно смотреть в пустоту. Девочка не могла ни о чем думать, мысли беспорядочно вертелись в голове, то и дело, что только нагружая сознание. Она потрогала на ощупь верх своего «домика» и из этого пришла к выводу, что потолок сделан вероятней всего из дерева.

«Но зачем меня заперли в деревянной коробке?..» — подумала она. Чем больше Элли думала об этом, тем страшнее и тревожнее становилось на душе. Она попыталась сильнее надавить на крышку и как-то открыть её. Но чем больше руки упирались в деревянную доску, тем лучше чувствовалось, что это не просто «коробка».

Шкряб-шкряб

До слуха доносился противный звук. Спустя немалое время попыток вырваться малышка содрала пальцы в кровь. Она не видела своих рук, но ощущала немного притупленную боль и жидкую кровь, которой были испачканы не только пострадавшие конечности, но и древесина.

И она снова заплакала. Не от боли. А от безысходности. Непонимание ситуации, которая начинала жутко пугать и страх, легли тяжелым грузом на тело.

— Почему? Мама, вытащи меня отсюда, я больше так не буду!.. — Элли кричала, задыхаясь от собственных эмоций и яростно тарабанила в потолок.

Вскоре безуспешные рыдания стихли. Она лежала молча.

Девочка потрогала свои кисти и почувствовала острую, щиплющую боль. Почти ничего не чувствующие пальцы стали нащупывать около себя хоть что-то вещественное. Вскоре она наткнулась на что-то мягкое и немножко шершавое. На ощупь было похоже на волосы. Элли стала трогать свою находку. Это была кукла. И судя по треугольной пуговице на сарафанчике, это её любимая Мэри. Малышка крепко сжала в руках игрушку и прикусила губу, усиленно думая над тем, что же на самом деле происходит.

«Мама не могла со мной так поступить…может, меня похитили?!»

В области груди аж похолодело от этой, по её мнению, пугающей догадки.

Она стала прислушиваться. Тишина. Ничего не слышно: никаких посторонних звуков, голосов, хоть каких-то нарушителей этой давящей безмолвности. Шарнирная рука куклы хрустнула и отвалилась от крепко сжавшей её ручонки. Элли попыталась подвигать ногами. Внизу было уже, чем на уровне головы и туловища, поэтому двигаться там было еще более некомфортно. Девочка снова провела рукой по стенам своей «клетки» и замерла. По очертанию это что-то напоминало. Но ей не хотелось вспоминать что именно, поэтому она просто отбросила эти мысли, вернувшись к своему изначальному делу. Малышка стала колотить из последних сил, боли она почти не чувствовала, было только желание освободиться. Стало не хватать воздуха.

У ног вдруг оказалась немного сырая земля.

«Пробила!»

Девочка стала сильнее отталкивать крышку и в конце концов уже на лицо посыпалась грязь. Мокрая. Отвратительная. Мешающая дышать. Критическая нехватка воздуха давала о себе знать. Элли стала быстро рыть руками еще свежую и рыхлую грязюку, с трудом пробираюсь сквозь нее.