Решив ничего больше не говорить, он ушел.

Ведьма молча провожала его взглядом, не упуская из поля зрения несчастную девушку.

Она не чувствовала больше жалость, собственные ощущения полностью забили её голову и опустошили. Он был прав — ей сначала надо самой прощения попросить. Но с алхимиком ей еще предстоит пересечься. Это она знала точно.

Тяжело вздохнув, ведьма поплелась в душ, надеясь, что вода смоет не только токсины, но и болезненные ощущения, которые ей довелось испытать.

Дорога заняла не так уж и много времени, а по прибытии домой алхимик тут же развязал Екатерину. Испуганные заплаканные глаза с детским страхом таращились на него.

— Прости, но тебя не ждет ничего хорошего… — погладив щеку девушки, Влад ухмыльнулся, представляя, какие испытания придется выдержать этому хрупкому телу.

Только он снял с её рта промокшую от слюны ткань, девчонка укусила его за руку, цепко впиваясь зубами в кожу. Пришлось грубо оттолкнуть её и схватить за шею, чтобы она как-то угомонилась. Голубые глаза все также со страхом и ненавистью смотрели на Влада. Романов хмыкнул, довольный такой бурной реакцией. С ней будет не скучно.

— Успокойся, я пошутил. Будешь просто моей помощницей, — смиловался он и отпустил руку с горла Екатерины.

— Зачем? Зачем вы это сделали?! — дрожа, спросила она.

— Мне нужно было воскресить одного дорогого мне человека, но, как видишь, в помощи мне отказали, а без магических способностей я не справлюсь, — равнодушно протянул алхимик, вытянув из шкафа светло-голубое платье. — Вот твоя одежда, эта испачкалась по дороге.

— Воскресить человека? Магия? Вы сумасшедший?.. — в упор глядя на Влада, спросила Екатерина, инстинктивно пятясь назад.

— Возможно, — ответил Романов и улыбнулся, из-за чего по телу девушки прошел холодок. — Не переживай, я передумал пускать тебя на опыты, ты пригодишься в другом.

— Я не собираюсь помогать тебе, чудовище! — прорычала девушка. — Я лучше умру, чем буду содействовать такому, как ты!

Романов быстро подошел к ней и, вытащив из комода декоративный кинжал, протянул его девушке. Она замерла, не отрываясь глядя на оружие. Владу жутко начинало надоедать истеричное поведение Катерины, хотя её можно понять. Но если она продолжит свое дело, то он самолично перережет ей глотку или пустит на чудовищные эксперименты.

— Лучше умрешь? Тогда вперед, — он положил кинжал в дрожащие девичьи руки. — Я тебя не держу, правда. Только ты не совсем умрешь, сначала ты почувствуешь очень сильную боль, а вместе с этим вспомнишь свою смерть…а потом ты превратишься в отвратительное чудовище и будешь всех отпугивать своим видом. Хочешь этого?

Он видел в её глазах отчаяние. Глубокое и темное. Казалось, она не в силах совладать с собой и ему все-таки придется использовать её, как расходный материал. Но, на удивление, у нее хватило сил сказать короткое «Нет».

— Умница. А теперь можешь привести себя в порядок, я покажу тебе, где ванная. А это теперь твоя комната, — довольный результатом, алхимик слегка улыбнулся, вытирая слезу со щеки девушки, которая все еще дрожала, не выпуская из рук холодное оружие смерти.

Он не отступит. Даже если утерян очень важный компонент — магия — Влад решил, что во чтобы то не стало добьется своего. Слишком много трудов было вложено, чтобы так просто отступить.

Катерина не знала, что ей делать, поэтому просто решила плыть по течению.

Знала бы она, какой ужас ей придется пережить, ни за что не была бы такой наивной и глупой. С самого начала ей твердили, что такие детские характеристики приведут только к могиле, но она не слушала то, что ей говорили, полагая, что это все озлобленность скучных взрослых.

Только сейчас она поняла, как сильно ошибалась.

Жаль только, что менять что-то было слишком поздно.

Едва сдерживая слезы, она пошла в ванную и дала волю чувствам, которые разрывали её изнутри. Казалось, плачь она хоть целый день — ей не хватит времени выплакать свое горе.

***

После освежающей ванны Элли не почувствовала себя намного лучше.

Хотя теплая вода всегда помогала ей справиться с дискомфортом, но явно не в этом случае.

Девушка не могла поверить, что в конце концов услышала эти злосчастные слова.

«Ты меня разочаровываешь», — эхом раз за разом повторялось в её голове.

Она, можно сказать, добилась своего — алхимик ушел, Адриан разорвал с ним связи.

Но после того, как она узнала, кого хотел воскресить Влад, чувство вины поселилось в её душе и не давало покоя. Она разрушила цель его существования. Что этот человек будет делать дальше? Неужели попытается сам что-нибудь придумать? В таком случае ей было очень жаль девушку, которой выпала такая ужасная доля быть материалом для экспериментов.

Как только процедуры были закончены, ведьма переоделась и обессиленно упала на кровать. Пойти попросить прощения? Духу не хватит, на этот раз она натворила слишком много. Еще неизвестно, запомнил ли он ту пощечину. Зная его характер, Эли была уверена, что да.

Таким образом, ворочаясь с одного бока на другой, девушка провела около часа в раздумьях, так и не придя ни к какому выводу.

— Черт! — схватившись за волосы, она села и посмотрела в зеркало.

Зрелище было такое жалкое, что она не знала: смеяться или плакать?

Усталый злой взгляд, беспорядочно свисающие вниз пряди и кофта, надетая шиворот-навыворот. Если бы кто-то сказал, что плакать с размазанной тушью и бутылкой виски в руках — модно и красиво, ведьма бы плюнула в лицо такому диктатору моды. Это ни черта не круто. А заплаканная девочка на фотографии — чистой воды блеф. В то время, когда она была маленькой, ей доводилось видеть поистине несчастных людей, но они не фотографировали свои слезы и не романтизировали проявление ужасных чувств. А среди молодежи такое считалось красивой эстетикой.

Но стоит столкнуться с таким состояние по-настоящему, то начинаешь понимать, насколько сильно ошибается большинство. Еще несколько минут рассматривая свое отражение, Элли вздохнула, закрыв лицо руками.

Она не пойдет просить у него прощения.

Было стыдно, обидно и больно, так почему бы ему, как в старые добрые времена не пожалеть о том, что он сказал и сделал?

Манипулировать людьми с помощью эмоций — плохо, но ведьма не видела другого выхода. Она не станет выходить из комнаты сколько потребуется, до тех самых пор, пока он не забеспокоится.

— Интересно, что он скажет? — вслух поинтересовалась Элли.

Ответа не последовало.

Но он её сейчас и не нужен.

Дабы не мучится от скуки, девушка решила поспать.

Ведьма искренне надеялась, что ей приснится хороший сон, а не очередной кошмар, вскрывающий все самые глубокие раны её души. Она просила, чтобы на этот раз Морфей проявил к ней благосклонность в своем сладком царстве грез.

Колдун видел, как Элли отдала Владу кулон. Её действия ничуть не удивили его, он как будто знал, что она так поступит. Со временем ведьма становилась все больше неуправляемой, но Адриан понимал — это его влияние. В первую очередь расслабился он, и вот результат налицо. Но он не позволит, чтобы его дорогая ученица вконец испортилась, даже если придется поступить жестоко по отношению к ней.

Он снова играет с чувствами.

Мужчина уверен — она будет ждать, пока он сам придет и попросит прощения или утешит, но так поступать колдун точно не собирался. Элли должна понять, что виновата сама, иначе никогда не повзрослеет, а навсегда оставаться капризным ребенком она не может, потому что такое всегда выходит боком.

Страдания во благо.

Боль, применяемая, как очищение. Пережив это, человек осмыслит свое поведение и придет к правильному решению. С ним поступали точно также, для него это — норма. Это не бесчувственность, а искреннее переживание о своей подопечной, потому что потакай он ей — она станет пустышкой, избалованным ребенком. А между баловством и любовью огромная разница, когда дело доходит до результата. Ребенок, которого лелеяли, никогда не сможет по-настоящему полюбить своих родителей. Потому что для таких, мать и отец — джинн, который исполняет желания, а кто будет любить джинна, когда единственное, что от него надо — это чтобы он сделал то, что ты хочешь?