Это подействовало на ведьму, как успокоительное, и она с тревогой посмотрела ему в глаза, словно разрываясь меж двух огней: говорить или нет?

Картер смотрел на нее, пытаясь предположить, что она натворила на этот раз. С каждой выходкой он становился увереннее, что на людях оставлять одну её явно не стоит; даже если к ней относились благосклонно, все равно найдется пара недоброжелателей, которые, возможно, найдут смелость причинить девушке много вреда. Одним из таких людей он видел Густава. Когда паренек смотрел на Элли, у Адриана возникало непреодолимое желание превратить его в сурка и бросить на растерзание доберманам. Колдун не хотел видеть его рядом с Элли.

Все, что, по его мнению, мог этот пацан — сыпать комплиментами и геройствовать. Именно эту нежелательную черту — героизм — он увидел, когда Густав решился прийти к нему, чтобы только встретиться с Элли. И если что-то случилось по ЕГО вине — он не станет медлить, избавиться от него, словно от ненужного сорняка. Никто не посмеет причинить боль Элли.

Сам удивляясь своим мыслям, мужчина понимал — он привязался к этому неуклюжему, вредному и по-своему жестокому существу.

— Адриан…я могу рассказать тебе все? Поклянись, что не станешь меня ненавидеть… — печальный взгляд умолял лишь об одном, и колдун сразу понял — произошло что-то ужасное. Элли трясло, как в лихорадке, пока она ожидала ответа.

— Что за глупости, Элли?! Я ни за что не стану тебя ненавидеть! — увидев, как она вздрогнула от его повышенного голоса, мужчина поджал губы и уже более спокойно спросил. — Что случилось?

— Можно воды? — попросила Элли, прежде, чем начать.

— Да, — пока Адриан ходил за водой, по прибытии в комнату он обнаружил, что ведьма немного успокоилась, поэтому зря он добавлял в воду несколько капель успокоительного.

— Это будет долго… — взахлеб выпив содержимое стакана, девушка начала свой монолог.

— Помнишь, как я три дня назад приходила к тебе и рассказывала, что поссорилась с Алисой и теткой Ангелиной? — устремив свои зеленые глаза вдаль, спросила Элли.

— Да, это я помню, — Адриан не понимал, к чему она клонит. Как пожар связан с мелкими ссорами?

— Это связано с Алисой. Мы тогда поссорились из-за Густава. Она ревновала и хотела, чтобы я прекратила с ним видеться…

Адриан почувствовал, как его рука сжалась в кулак, все мышцы были напряжены, будто он не рассказ слушал, а находился на поле боя. В нем уже закипала ярость.

«Я так и знал», — словно приговор, прозвучала эта мысль. Теперь он знал точно — нельзя было близко подпускать его к Элли. Предчувствия никогда не обманывали, на этот раз он осознанно совершил ошибку, значит, ему её и исправлять. Только по всей видимости, это только начало истории, и к концу он поседеет, если судить по состоянию ведьмы.

— Я ей нагрубила, она, обозвав меня «Тварью», убежала в лес в слезах. Потом, благодаря Густаву, я переночевала в доме его работодателей, а на утро поругалась с госпожой. Сегодня я ехала на ярмарку и остановилась за несколько метров до самого рынка, там встретила Алису. Я не знаю, как она меня нашла…потом мы пошли в лес, в самую чащу, — сглотнув, Элли минуту собиралась с мыслями. Адриан чувствовал её напряжение, будто она могла передать ему свое душевное состояние сейчас. — Потом она напала на меня. Изуродовала мое лицо и сломала ребро…она хотела меня убить, даже спросила, какими будут мои последние слова и пошла искать камень, чтобы убить меня им!..

Сжав простынь, ведьма продолжила, не дав мужчине опомниться от услышанного.

— Потом я с последних сил сбежала и случайно высосала жизнь у одного охотника…он умер…потом…потом я убила её! И превратила в кучу оранжевых бархатцев… — засмеявшись, словно сумасшедшая, девушка вытирала непрошеные слезы. — Густав начал расспрашивать про нее и даже искать пошел…тогда я пожелала, чтобы этот лес сгорел к чертям…и оно так и случилось… — её голос охрип, девушка пустым взглядом смотрела на нахмурившегося мужчину, чье выражение лица не сулило ничего хорошего.

— Адриан…скажи что-нибудь…я не выдержу молчания… — девушка приблизилась к нему почти вплотную, уже не обращая внимание на еще не исчезнувший запах табака.

Все её существо умоляло сейчас не срываться и успокоить её.

Пытаясь погасить внутренний пожар, Адриан закрыл глаза, сильнее сжав кулак. Как ему хотелось рвать и метать! Он почувствовал холодные руки Элли на своих щеках и посмотрел на нее как можно мягче. Его девочка и так натерпелась, не хватало еще, чтобы с его стороны она почувствовала холод и презрение. Колдун понимал — это станет для нее последней каплей.

Этого он хотел меньше всего.

— Ты не сделал ничего ужасного… — обняв разрыдавшуюся ведьму, колдун гладил её по голову, ощущая, как его синяя рубашка становится мокрой от слез. — Все хорошо…никто не узнает…я всегда стану на твою сторону.

Он никогда не думал, что научиться утешать. Картер всегда считал, что жесткие методы действуют лучше. Но ему попался на редкость хрупкий экземпляр.

— Если не прекратишь плакать, мне придется менять одежду. — Процедил колдун, отстранив девушку, еще не до конца успокоившуюся.

Элли послушалась.

Сейчас меньше всего хотелось его как-то раздражать, пока он благосклонен к ней.

Ведьма была счастлива. Потому что выговорилась, выпустила все эмоции, что не давали покоя и душили изнутри. Самое главное — он не возненавидел её. Не стал питать отвращения. Он все также будет любить её и оберегать. Всегда. Пока она существует в этом мире.

— Спасибо… — девушка посмотрела на него усталым взглядом и слабо улыбнулась. — Я готова понести любое наказание, только не сейчас, ладно?

— Я не буду тебя наказывать, успокойся. — Понемногу его начинала раздражать эта затянувшаяся драма. Он не привык распускать сопли, сейчас в его голове были совсем иные намерения касательно кое-кого.

Оба замолчали, в то время, как Элли поправляла воротник заплаканной рубашки. Молчание — золото, но тяготит, как камень. Ведьма шмыгала носом, играя с пальцами мужчины от скуки и отчасти напряжения.

— Знаешь…столько всего навалилось, что я даже не знаю, что думать. Но я очень рада, что у меня есть ты, — сказав это, девушка положила голову на его плечо.

Ведьма продолжала играть с его рукой, поглаживая жилистые сосуды, которые, словно корни дерева, разрослись под кожей. Казалось, он не обращал внимания на её махинации.

А ей это безумно нравилось.

Девушка все больше увлекалась, мужчина решил вступить в игру.

Он не понимал её действий, но знал — ведьма хочет внимания.

И не просто теплых слов или объятий — Элли желала большего. Почувствовать себя нужной кому-то, необходимой, словно живительный воздух задыхающемуся астматику. Она уже не ребенок, детские забавы её давно не интересуют. Ведьма все еще продолжала свою забаву.

— Что ты хочешь? — вкрадчивым шепотом спросил мужчина.

Вместо ответа девушка положила руки на его плечи и резким движением повалила Адриана вниз. Нависнув над ним, она слегка расстегнула его рубашку, и провела руками по ключицам, робко посматривая на него, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия.

В качестве ответа она видит полуулыбку, промелькнувшую на его лице, стыдиться посмотреть в глаза, но продолжает свое.

«Нужно было убирать современные книжки», — подумал про себя колдун, наблюдая за тем, что она будет делать дальше. Как же он жалел, что упустил тот момент в её воспитании, когда она научилась таким вещам, но понаблюдать был совсем не против. В любом случае, далеко зайти он ей не позволит. Но девушка тоже не решится.

Элли опускается, целует шею, подбирается выше и робко, осторожно срывает с его губ один-единственный поцелуй. Она чувствует, как её щеки покрываются румянцем, лицо пылало, словно она находилась в котле, а не в прохладной комнате.

Девушка опускается чуть ниже, но Адриан перехватывает её руки и принимает доминирующее положение. Элли смотрит на него и все больше убеждается в своих порочных мыслях. Он выглядит не старше двадцати пяти, и эта разница только подливала масла в огонь их и так непростых отношений.