Лиам недоверчиво оглядывает мое лицо.
— Нихрена у него не твой подбородок, — сзади Пейну прилетает подзатыльник, отчего он громко ойкает.
— Не выражайся так при детях, — строго говорит Парвати, а затем улыбается, целуя Лиама в губы. — Хотя бы в день рождения Евы, ты мог бы не говорить предложения, в которых присутствует “хрен”? — последнее слово она произносит полушепотом, и мы с Лиамом смеемся, потому что Парвати до сих пор краснеет, когда произносит подобные слова.
— Ты устроила замечательный праздник, — говорю я ей с улыбкой. — Здесь просто потрясающе. Дети в восторге.
— Спасибо, мы долго к этому готовились. Последний раз я так нервничала, когда Лиам предложил моему отцу стейк из говядины, забыв о том, что коровы в Индии являются священными животными.
— Да я же пошутил! — оправдывается Пейн.
— Конечно, милый, — она нежно гладит его по щеке, а затем извиняется передо мной и удаляется исправлять какие-то недочеты с декорациями.
Задний двор дома семьи Пейнов просто пестрит яркими красками, посередине стоит огромный белый шатер с прозрачными сиреневыми занавесями. Установлен аппарат, который непрерывно выпускает огромное количество мыльных пузырей. Всевозможные мелочи вроде ленточек, бантиков и шаров. Детей развлекают аниматоры — красивые девушки переодетые в костюмы Диснеевских принцесс. Единственное, что режет глаза, так это клоун. С детства ненавижу этих персонажей, от одного их жуткого вида у меня мурашки бегут по коже. Фу.
Маленькая красавица Ева, в пышном сиреневом платье, стоит у стола с подарками и принимает презенты. Я с напряжением слежу за сыном, на удивление, он спокойно отдает подарок, за что я хвалю его улыбкой. Затем Крис подбегает к клоуну и пинает его по икре, как по футбольному мячу, отчего мужчина в парике и гриме взвывает и чуть ли не падает, запутываясь в своих огромных башмаках. Лиам громко хохочет, а я краснею и спешу извиниться перед жутким клоуном.
— Я рад, что Ева больше похожа на Парвати, потому что девочка с моим лицом… — Пейн кривляется, и я смеюсь в ответ. — До сих пор не понимаю, зачем все эти принцессы? — говорит он, глядя на Эльзу и Белль. — Где Черепашки-ниндзя, Бэтмен и Дэдпул?
— Ты не был девочкой, Лиам. Каждая мечтала стать принцессой. Посмотри на свою дочь, — киваю головой в сторону своей крестницы, — платье, локоны, диадема. Она у вас самая настоящая принцесса.
Друг с гордой улыбкой оглядывает свою дочь и кивает, а затем пожимает плечами.
— Не говори Парвати, но я всё равно припрятал водные пистолеты, думаю, что детям понравится, особенно твоему сыну, — Ева окликает отца, и Пейн кивает ей головой, сообщая о том, что сейчас подойдет. — Она хотя бы не отчитывает меня, в отличии от её матери, — с улыбкой говорит он.
— Дождись того момента, когда ей стукнет пятнадцать, — со смехом говорю я ему в след.
Оглядываю площадку, пытаясь найти Криса взглядом. У стола с угощениями его нет, в компании детей, которые дергают Рапунцель за бутафорские волосы, его тоже нет (что довольно странно). Знакомая светлая макушка мелькает у одного из деревьев, там он бегает за маленькой девочкой, чьи длинные темные локоны развиваются на ветру. Дети смеются, отчего на душе становится теплее. Когда София рядом, то можно не беспокоится, Крис не натворит глупостей.
— Твой сын опять клеится к моей младшей дочери, — слышу я позади себя глубокий голос, который узнаю из тысячи. Оборачиваюсь и вижу широкую улыбку на губах Зейна. На нем надет черный костюм и рубашка того же цвета. Выглядит как всегда шикарно, а годы прибавили ему еще только большей брутальности.
— Может быть это твоя дочь кадрит моего сына? — с улыбкой парирую я. — Где потерял Ребекку с Сереной?
— Пошли по магазинам. Видите ли Серена уже слишком взрослая для походов на детский праздник, — говорит он, пародируя интонацию своей дочери. Малик прячет ладони в карманы брюк и с улыбкой наблюдает за нашими детьми. — А где Найлер?
— Должен уже подъехать, — отвечаю я, глядя на циферблат наручных часов. — Весь в работе, иногда мне кажется, что без костюма и галстука, я уже не смогу его узнать, — с усмешкой говорю я.
— Решили не брать Кайлу с собой?
— Оставили с моими родителями, она еще слишком маленькая для таких шумных праздников.
Зейн понимающе кивает головой. Он смотрит в сторону, а затем улыбается. Я слежу за его взглядом, который приводит меня к нашим детям. Софию обзывает какой-то мальчик, а Крис защищая ее, толкает парнишку в ответ и уводит девочку в сторону.
— Может, хотя бы у них выйдет? — с загадочной улыбкой на губах, говорит он, глядя на детей. И я понимаю о чем он. О нас.
— Будет чересчур странно, — отвечаю я, обняв себя за талию.
— Но можешь сразу передать Крису, что никакого секса до свадьбы не будет, — серьезным тоном говорит Малик, на что я смеюсь. — Как у Парвати с Лиамом.
— Зейн, им всего по десять лет! И спешу тебе напомнить, что у Парвати с Лиамом всё произошло задолго до свадьбы, — Малик замирает на несколько секунд, а затем пару раз моргает.
— София, иди сюда! — громко зовет он, на что я смеюсь. — Иди сюда, котенок, я должен тебе кое-что сказать.
Зейн называет свою дочь котенком, и от этого ласкового прозвища у меня по телу распространяется приятная дрожь. Маленькая копия Зейна и Бекки подбегает к нам, поправляя подол своего светло-розового платья. Она здоровается со мной, а затем подходит к отцу. Малик присаживается на корточки перед дочерью и неумело поправляет заколки на её голове.
— Пап! Ты так мне все волосы выдерешь, — девочка морщится и пытается увернуться. — Тетя Кэти, скажи ему! — просит она моей помощи.
— Зейн, ты хочешь провести своей дочери лекцию по биологии и половому созреванию? — с улыбкой спрашиваю я. — Если нет, то перестань лишать ее волос.
— Ладно, — Малик щурится, а затем уголки его губ приподнимаются, и я уже знаю, что за этим последует. У него появилась идея. Он наклоняется к Софи, шепчет что-то на ушко, затем отклоняется назад и с улыбкой заглядывает ей в глаза, точно такие же как у него самого. — Только один раз, поняла меня? Ну всё, беги.
— Что на этот раз ты задумал? — покачав головой, спрашиваю я.
— Сейчас увидишь, — прикусив губу, Малик внимательно следит за дочерью.
София подбегает к Крису, встает перед ним, а затем, поднявшись на цыпочки, целует его в щеку. Дети вокруг начинают смеяться, а мой сын краснеет.
— Ну зачем, Зейн? — обреченно спрашиваю я, подавляя в себе порыв подбежать к сыну и крепко обнять его, уберегая от других детей. Но Крис всегда обижается, если я начинаю защищать его, говорит, что справится сам. Мой маленький мальчик уже такой умный и взрослый.
— Сейчас от стыда он обзовет ее, и они еще пару лет побудут врагами, рановато пока для любви, — говорит Малик, тем самым, вызывая во мне желание ударить его посильнее.
Но, вместо того чтобы обозвать, Крис уводит Софи, взяв за ладошку, и помогает ей присесть на одну из качелей. Он катает её, они смеются между собой, не обращая ни на кого внимания. В эту секунду они до боли в сердце напоминают мне меня и Зейна в детстве. И внутри теплом разливается такая добрая-добрая грусть.
Лицо Малика в этот момент бесценно. Удивленно вскинув брови, он смотрит на детей, открывая и закрывая рот, а затем чертыхается.
— Все это мягкие гены Хорана, — выдает он, покачивая головой, а затем едва слышно усмехается.
— Крис не обозвал бы Софи, — с усмешкой говорю я, кладя ладонь на плечо Зейна, от чего он слегка вздрагивает, — она нравится ему, он будет её защищать и не позволит никому другому обидеть. Ничего не напоминает? — я слегка улыбаюсь.
Зейн поворачивается и смотрит мне в глаза. В этот момент я снова вижу нас в его комнате в университете. Мои крики, удары, истерика, сигаретный дым, проедающий душу дотла, холодный ветер из окна, наше прощание. Каждое прощальное слово и прикосновение приносило жгучую, острую боль, будто кто-то раскаленным ножом резал по коже. Кажется, Малик вспоминает тот же самый момент. Его взгляд осторожно скользит по моим губам, и я вспоминаю трепетные прикосновения его мягких губ, которые навсегда останутся запертыми в той самой комнате, в которой нам пришлось попрощаться с нашими отношениями.
