— Мы же опаздываем, — говорит Зейн, он отодвигает от меня Лиама и кидает Пейну многозначительный взгляд, — пошли уже.
— Я прощаюсь с подругой, — с улыбкой отвечает Пейн и снова поворачивается ко мне, невольно заставляя меня вжаться в спинку стула. Малик быстрым движением руки притягивает Лиама к себе за шиворот толстовки и, натянуто улыбнувшись нам, подталкивает друга вперед. — До вечера, Парвати, — Пейно говорит это таким трагическим тоном, будто бы уходит в ссылку на долгие годы.
Как только парни выходят из кафетерия, до нас доносится их громкий смех.
— Что это с ними? — озадаченно спрашивает Ребекка, смотря в сторону выхода.
— С ними бывает иногда, — отмахнувшись, говорю я, стараясь спрятать улыбку.
— Я до сих пор не понимаю, почему не ударила хотя бы одного из них, — Парвати смеется, перекидывая косу с одного плеча на другое. — Забавные ребята, — она заглядывает в мои глаза, и создается впечатление, что она поняла, в чем все-таки дело.
========== Часть 14 ==========
Мы с Зейном должны были встретиться у кинотеатра двадцать пять минут назад, но я стою тут в одиночестве, потому что парень опаздывает, так еще и трубки не берет. В следующий раз, я опоздаю на час.
Нет ничего унизительнее, чем женское ожидание. Мимо ходят пары, и девушки посылают мне сочувственные взгляды. Может, я подругу жду, а они уже представляют картину того, как меня бросил парень. Соленый запах попкорна и сладкой газировки бьют в нос, туда-сюда снуют контроллеры, следящие, чтобы никто не прошел без билета в зал, а я продолжаю стоять здесь, поглядывая на время. Еще раз звоню Зейну, но его телефон выключен. Разозлившись, решаю уйти, и в этот момент мои веки накрывают теплые ладони.
— Ты в любом случае труп, даже если пришел сюда с подарком, — говорю я, скрестив руки на груди.
— Ага, это ты мне должна подарок, за то, что я вообще пришел, к тому же, у меня есть два билета на классный фильм ужасов, — оборачиваюсь на голос Лиама, и не понимаю, что он вообще тут делает.
— Где твой друг, которого я убью чуть позже? — нервно спрашиваю я, теребя ручку своей сумки.
— Зейн попросил меня сходить с тобой в кино, — потирая шею, отвечает Пейн и замолкает, словно это всё, что мне нужно знать. Не выдержав, бью ладонью Лиама по груди. — Ай! За что?! — со смехом спрашивает он.
— Что значит, попросил сходить со мной в кино, почему он просто не позвонил и не сказал, что не может?
— Да не знаю я, давай сначала попкорн купим, а потом все обсудим, — Пейн пожимает плечами и идет вперед. Пока друг покупает напитки и еду, я сверлю его взглядом. — Честное слово, я не знаю в чем дело. Он позвонил, попросил меня сходить с тобой в кино, потому что не успевает, у него есть какие-то дела, ты же знаешь Малика, он никогда ничего не объясняет.
— Может что-то случилось с Айей? — предполагаю я, обнимая себя за талию.
Лиам хмурится и на несколько секунд замирает с деньгами в руке, а потом медленно качает головой.
— Не думаю, он бы сказал про семейные проблемы. Давай зайдешь к нам после кино и узнаешь сама? — предлагает друг. — А пока, заткнись и жуй свой соленый попкорн. Нас ждет отличный фильм.
***
Кинолента тянется неимоверно долго. Пейн никогда не умел выбирать фильмы, он всегда останавливался либо на боевике, либо на дешевом и плохо снятом ужастике, но самое интересное, что эти картины ему по-настоящему нравились. А я все думала, кто эти люди, которые ставят хорошие оценки плохим фильмам на Кинопоиске, вот же он, мой друг — фанат плохого кино. Надо предупредить Парвати, чтобы не давала Пейну выбирать фильмы.
Покинув кинотеатр, мы с Лиамом отправляемся к дому братства. Гарри и Венди готовят на кухне, кажется, что Гвендолин уже переехала сюда и указывает всем парням, что делать. И у нее хорошо это получается, потому что я вижу как в гостиной убираются сразу несколько парней. Хотя задний двор дома по-прежнему напоминает мужское братство: пьющие ребята, бутылки пива, бонги, плавающие в бассейне бычки и даже пара гантелей.
Поднимаюсь к комнате Зейна и осторожно стучу несколько раз в дверь, чувствую себя героиней тупого фильма ужасов, который мы с Лиамом только что смотрели. Повернув дверную ручку, открываю дверь и захожу в комнату.
На душе становится намного спокойней, когда я чувствую запах сигаретного дыма и вижу сидящего на подоконнике Малика. Он никуда не уехал, не исчез. Зейн подносит сигарету к губам, затягивается и выдыхает дым в темное небо через раскрытое окно. В комнате стоит холод; натянув рукава свитера на пальцы, подхожу ближе к парню.
— Ты не представляешь, какую дрянь мы сейчас смотрели, — с улыбкой говорю я. Парень ничего не отвечает, и я начинаю беспокоиться. — У тебя что-то случилось? — от этой тишины у меня внутри начинают скрести кошки. — Зейн? — снова спрашиваю я, глядя на его профиль.
Он слегка встряхивает головой, будто только что проснулся и поднимает на меня затуманенный взгляд. Кажется, он только в этот момент замечает мое присутствие в комнате. Я не могу ничего понять по его взгляду, в котором улавливается что-то детское, слегка похожее на беспокойство и испуг.
— Что-то случилось с Айей? — осторожно спрашиваю я, боясь услышать страшный ответ.
— Она беременна, — говорит парень, смотря в окно. — Ребекка беременна, Кэт.
Он делает сильную затяжку. Тонкая белая бумага тлеет до конца, желтеет, а затем превращается в пепел. Парень щелкает указательным пальцем, и окурок тлеющим угольком летит на улицу. В этот момент я чувствую себя этой сигаретой, Зейн поджег меня своим огнем, так же затянулся мной, докурил до самого фильтра, а затем выбросил в окно, оставляя меня гаснуть в одиночестве. А этот летящий по воздуху серый пепел — и есть мои чувства и мечты, которые неизбежно останутся лежать прахом на земле. Малик откидывает голову назад и, прикрыв глаза, медленно выдыхает густой дым из своих легких. Он выдыхает остатки моих сил и души.
Я не знаю, сколько стою здесь. Секунду, минуту, час? Комната плывет, то ли от застывших в глазах слез, то ли мы и правда находимся на палубе, которая неизменно идет ко дну.
— Скажи хоть что-нибудь, котенок, умоляю, только не молчи. Накричи, ударь, только не молчи.
В голове столько мыслей, от которых она вот-вот разорвется на части, но из моих губ вырывается лишь одно слово:
— Как?
— Как? — озадаченно переспрашивает парень.
Да, как. Как он мог поступить так со мной? Как он мог поступить так с нами? Как он мог быть настолько неосторожен? Как я могла быть такой глупой? Как мы дошли до этого? Как нам теперь быть? Как?
— Ты же знаешь, что происходит до того, как девушка беременеет, — он пытается отшутиться и это плохая попытка. Зейн понимает это, он проводит пальцами по волосам и смотрит на меня. — Прости, ты последняя на ком я должен срываться, — он устало трет переносицу, а затем поднимает на меня взгляд. — Ребекка пришла ко мне, незадолго до того, как мы с тобой должны были встретиться, и рассказала об этом. Она принимала противозачаточные таблетки, мы не знаем, как так вышло… — Малик сильно зажмуривается. — Я ненавижу себя за то, что тебе приходится слышать это, Кэти. Она хотела сделать аборт, но не смогла. Бекка хочет оставить ребенка…
Дальше я уже не слышу его, мой разум отключился, голос звучит приглушенно, будто парень говорит из соседней комнаты. Но я знаю, к чему он клонит, Зейн сам рос без отца, и я четко знаю его жизненную позицию — он не позволит расти своему ребенку в неполноценной семье, так, как вырос он сам. И только за этот его взгляд на жизнь, я не могу ненавидеть его в полной мере.
Развернувшись, иду на выход, но Зейн опережает меня и обхватывает обеими руками. В этот момент во мне будто взрывается граната: я рычу, яростно брыкаюсь, кричу, визжу до хрипа в горле, бью парня по рукам, груди, лицу. Я бью его с неистовой силой, пытаясь сделать ему как можно больнее. Малик просто стоит, принимая удары, а я бью его кулаками по груди, пытаясь добраться до сердца и раздавить его так же, как и он мое. Из моего рта вырываются какие-то нечленораздельные звуки, руки слабеют, и я, тяжело дыша, обессиленно хватаюсь за его футболку дрожащими пальцами. Колени подкашиваются, и я скатываюсь вниз.
