К этому времени в бойне возникла пауза. Попытки зеленокожих приблизиться к мосту сошли на нет, они то ли держали совет, как избавиться от пулемётчиков, то ли ждали очередных подкреплений. Я расположился на досках у железной бочки, в которой был разведен огонь. Согрелся.

Мост стоял неузнаваем, изувечен, с боков выбиты большие куски бетона. По центру, рядом с колоссальной горой зеленого месива, зияла дыра. Видимо, здесь тоже пришлось кое-кого обработать из гранатомета. Сгоревшие остовы пожарных машин, изрядно послуживших ополчению в качестве водомётов, подтверждали, что здесь попытался пройти тролль.

Транспортных камней на противоположном берегу видно не было. После того, как стрелки сумели повредить несколько из них, гоблины уволокли остальные вглубь своей территории. Похоже, что враги располагали ограниченным количеством этих устройств и видели в них немалую ценность.

Затишье продолжалось еще часа полтора. Потом народ зашевелился, начал занимать боевые позиции. «Идут! Идут!» – прокричал с балкона наблюдатель.

На том берегу опять началось движение. Из переулка один за одним медленно выходили тролли. Один, два, три… Шесть штук. Каждый головой мог задеть балкон второго этажа. А руками таких размеров, пожалуй, был в состоянии вырвать этот балкон с корнем, и еще полстены в придачу.

За ними следовало сотни полторы орков в полном боевом снаряжении, скрипящем кожей и блестящим металлическими бляхами. Во главе каждой шеренги топали командиры с рогатыми шлемами на головах, всего десятка полтора. За орками – море, нескончаемое море гоблинов.

– Господи, спаси, и сохрани, и помилуй мя, – шепотом нараспев выдал от соседнего бруствера ополченец, и я с изумлением заметил, что он в рясе.

– Какие снаряды? Нету у меня больше ничего! Я при тебе последний на того ублюдка извел! – орал на кого-то, видимо, владелец героического гранатомёта.

Пулемет заработал, под градом топоров смолк, затем заработал снова. Над головой с шипением пролетел белый шар, за спиной протяжно ухнуло. Но я не обернулся, смотрел, как первый из троллей начал подниматься на мост. Вот он, пожалуй, и конец. Если щербатый бетон сейчас не обрушится под весом этой туши, надеяться нам уже не на что.

И вот, когда тролли уже добрались до середины моста, когда ополченцев оставили последние капли мужества и когда защитники города просто начали бросать свои посты и пятиться в переулки, за спиной у нас сначала тихо, а потом всё отчётливей стал нарастать грохот и лязг. Мы еще не успели осознать вполне, что происходит, а за углом бахнуло так, что заложило уши и из окон повылетали уцелевшие остатки стекол.

На мосту вздыбилось, закрутилось, и первый из троллей подлетел бесформенной тушей. Справа, из другого переулка, снова рявкнуло, и средняя секция моста в облаке пыли стала рушиться в воду.

На нашей стороне, чуть дальше по набережной, обвалился забор палисадника. Из-за него с грохотом вылетел третий сноп огня, и еще один из ошалевших троллей рухнул в воду.

Танки. Это были танки.

Армия людей стояла на восточном холме, у села со смешным названием. То ли Веселая Грива, то ли Радостные Копыта – сейчас уже и не вспомнить. Её жителей эвакуировали, а неполную дюжину домишек наспех переоборудовали под штабные нужды. Прибывающие подкрепления городили палатки всё выше на холме, но если они не сменят направление, то скоро упрутся в горы.

Армия монстров расположилась в низине, укрываясь за руинами и немногочисленными уцелевшими домами пригорода. Там еще можно было кое-что разглядеть, если забраться на самую вершину холма и использовать бинокль помощнее. А вот центральная часть города, неясная, подернутая искрящейся пеленой, была теперь совсем неразличима.

Город стоял, брошенный людьми.

Да, танки подоспели почти вовремя. Кстати, и авиацию мы ввели в бой первыми. Звено вертолетов, где это было возможно в условиях городской застройки, зависло над набережной и струями свинца расчистило несколько улиц. Но это уже не имело никакого значения.

Вскоре люди узнали, почему орки (мы в итоге пришли к выводу, что главенствующую роль в их обществе занимают всё-таки орки) шли на такие жертвы и упорно штурмовали один и тот же мост. Им вовсе не нужны были ни мэрия, ни исторический центр как таковой. Наоборот, сковав наши силы на узком участке и дав время на эвакуацию населения, они незаметно, небольшими группами в сотню-другую бойцов обходили защитников в буквальном смысле слова огородами – через дворы частного сектора, не оставляя свидетелей. А затем резким боковым маневром беспрепятственно захватывали все высотные дома, любые доминирующие на местности здания и сооружения.

Интервенты оказались плохими, по меркам людей, тактиками, но превосходными стратегами. За ночь, пользуясь отсутствием связи, они тихо и жестоко нанесли удары по многим уязвимым местам. Электроподстанциям, узлам коммуникации и транспортным развязкам. Вокзал был сожжен дотла, выезды из города забиты брошенными в панике машинами. В колонии строгого режима, случайно оказавшейся на пути вторжения, заключенные впервые в её истории единодушно встали плечом к плечу вместе с охраной. Хотя те и другие были бы рады просто сбежать, но бежать оказалось некуда, смертный приговор ждал всех без исключения.

Таким же образом полностью была уничтожена военная база на юго-востоке: мало кто сумел покинуть расположение части. По этой причине, кстати, мы так долго не могли дождаться помощи. Получив первый звонок с сообщением о нападении гоблинов, из части в город выдвинулся не отряд на БТРах, а штабной УАЗ с дежурным офицером – разобраться, что за пьяные выходки. Как только ворота базы открылись, орки убили часовых и хлынули внутрь.

Сопротивления орда почти не встретила: ночью офицеры в основной массе были в городе, по домам, личный состав спал, оружие лежало в арсенале. Дежурная смена, конечно, подняла тревогу, часовые вели огонь с вышек до последнего патрона, но зеленокожие попросту захлестнули территорию. Несколько десятков солдат успели запереться в здании, откуда сначала отстреливались, а потом отбивались от лезущих в окна врагов саперными лопатками. После пришёл тролль, одним ударом обрушил стену. Орки довершили резню и воткнули посреди плаца еще один портальный камень.

Камни. Всё дело оказалось в этих камнях. Из камней орки пришли в наш мир, из-за камней мы им проиграли. Закрепившись на любой важной точке, в любом ключевом для сражения месте, они ставили камень и открывали портал, откуда появлялись новые орки.

Мы быстро уловили взаимосвязь между появлением портала и выходом из строя электросвязи. Каждая активация сопровождалась мощными выбросами неизвестной энергии. Поначалу светлые головы решили, что мы имеем дело с ионизирующим излучением или электромагнитной волной, сжигающей электронику. Такую технологию люди давно знали и использовали, так что вывод казался очевидным.

В действительности всё оказалось гораздо сложнее. Последствия импульса были непредсказуемы, они могли никак не подействовать на рации и технику – или испортить только некоторую часть её. Вместо этого могли, например, сделать бензин в канистре негорючим. Либо оплавить всю изоляцию на проводах, оставив сам металл в полной сохранности. Либо превратить всю воду в радиусе сотни метров в холодный липкий пар. Раскалить камни, с хрустом выгнуть вековые деревья дугой и так далее…

Обычно через несколько секунд, в крайнем случае минут, воздействие прекращалось. Без следа, без возможности зафиксировать что-нибудь приборами, просто исчезало, оставляя необъяснимые разрушения. Как, за счет чего это достигалось – понять было не в наших силах.

Но даже проведя параллель между порталами и аномальными явлениями вокруг, в бою этот фактор мы стали учитывать далеко не сразу. Людям пришлось учиться на ходу, на тяжких ошибках, оплаченных жизнями.

Орки, несмотря на всю варварскую тактику их войны, учились не в пример быстрее. Они отступали, перегруппировывались, меняли состав отрядов, выходящих на новый прорыв, чтобы максимально эффективно расправляться именно с теми родами войск, что мы могли выставить на конкретном участке.