В общем, у военных полностью повторилась история полиции. После краткого сеанса связи никто не мог уверенно сказать, была ли информация о нашем кошмаре хоть где-нибудь получена. А если да, то воспринята ли она всерьез. С одинаковой вероятностью в ответ могли направить как бронированное подкрепление – так и бригаду из психдиспансера.

Не надеясь на удачу, от нас выслали курьеров с устным донесением и элементарными доказательствами. Лучше не придумали, чем сделать наспех несколько фотографий и завернуть в целлофан каждому гонцу по гоблинской голове.

Дальше оставалось рассчитывать только на свои силы. Впрочем, в городе все же был военкомат, штаб, отряд ВОХРа на железнодорожной станции, пяток частных охранных агентств, а также несколько банков со «взводом» инкассаторов… Были и другие технические, но все-таки военизированные организации. Да и в домах каждый третий из мужчин имел охотничий билет, что давало нам солидный арсенал берданок, на худой конец – нелегальных обрезов, припрятанных по сараям…

Беда была в том, что очень многие горожане, едва прослышав, какая именно угроза надвигается, быстро собирали манатки и давали стрекача. В числе первых исчезла практически вся городская администрация. В драках, возникавших в ту ночь посреди пробок на Северном объезде, осталось без зубов немало разного рода руководителей служб, ведомств, народных избранников, влиятельных (по меркам нашего небольшого городка, конечно) директоров и бизнесменов.

К величайшему сожалению, за ними последовала и некоторая часть людей в форме, поскольку оповещение и командование было организовано совершенно никак. Многие на этом фоне предпочли не ждать приказов, а вывозить в безопасное место семьи. Еще часть сослалась на внутренние регламенты, объявила сама себе «операцию Крепость» и попросту заперлась в служебных зданиях, организуя оборону изнутри.

Впрочем, наговаривать не буду. Многие служивые явились к месту сбора и вскоре выстроились на берегу. Сотрудники полиции, почти весь личный состав ОМОНа, подразделения ФСБ и прокуратуры. Несколько следователей в своей синей форме, несколько судебных приставов (почему-то все – без формы), старый судья-пенсионер с наградным «стечкиным», почти целый взвод охраны исправительной колонии… В общем, все, кого удалось собрать за прошедшие три-четыре часа с начала нашествия.

В результате у нас тоже получилась солидная армия. В ней даже было два отделения, сформированных из каких-то спецназовцев, неведомым чудом оказавшихся в нашем захолустье. К мосту был подогнан десяток бронированных внедорожников, в основном – инкассаторских, и один неизвестно откуда взявшийся БТР.

Еще была надежда на две военные части, в том числе учебный центр, дислоцирующийся совсем рядом, в пригороде. Но пока ни один из отправленных туда связных не вернулся.

При виде подтягивающихся на набережную «профессионалов», приободрялись и «любители». Ополчение составляли в основном жители отданных врагу кварталов. Некоторым некуда было идти, другим наоборот – очень было надо, как и мне. У третьих в глазах читалась жажда мести, а кто-то пришел и просто «за компанию».

Таких поначалу было много, из еще не пострадавших кварталов приходили целые отряды. Но увидев сваленные за мостом зеленые туши, услышав рассказы очевидцев, ряды жидели. Торопились драпануть из города. Доставали из-под кровати ружья и возвращались – единицы.

Вооружение у «народного ополчения» было соответствующим. Потёртые двустволки, в лучшем случае – карабины. Я видел даже несколько арбалетов: компания знакомых молодых оболтусов из портового района, не придумав ничего лучше, под шумок разграбила магазин «Охота – Спорт – Рыбалка».

Еще у некоторых, в том числе у нас с Толиком, сохранилось подобранное оружие погибших силовиков. Какой-то полудурошный дядя в подполковничьих погонах начал было выступать, что всё табельное оружие у населения надо немедленно собрать. Но выполнять его команды никто не торопился, а Толян, у кого он попытался лично «изъять» автомат, заявил, что еще слово – и выбьет зубы. Остальные ополченцы активно поддержали идею.

Глядя на зеленую орду, выступающую на том берегу, еще один из командиров потребовал срочно вызвать саперов и взорвать мост. Люди поопытней объяснили, что найти столько взрывчатки, подготовить и заложить заряды на мощные железобетонные конструкции – долго, сложно и никакой гарантии успеха. Единодушно было решено не тратить время, а ускорить строительство укреплений.

Две армии стояли друг против друга уже больше часа, разделенные только неширокой рекой. Мы не знали, почему они не нападают. Если бы пошли вперед сходу, наверняка смели бы нас, неподготовленных, в два счета. Сейчас же силы уравнивались, настроение улучшалось. Не мешал даже нудный холодный дождь, изредка переходивший в мокрый снег.

Мужик в штатском, который почему-то руководил теперь обороной, бегал вдоль баррикад и покрикивал на ополченцев, запрещая стрелять. Типа – не надо провоцировать, время играет на нас.

В какой-то мере это было верно, мы всё еще не расставались с надеждой увидеть, как солдаты и тяжелая военная техника вгонят зеленых тварей обратно в ту нору, из которой они вылезли. И сами при этом продолжали окапываться, строить укрепления, выдумывать новые способы задержать врага на мосту. К примеру, подогнали на набережную машины из пожарной части, размотали и бросили рукава в ледяную воду, где местами еще плавали льдинки. Тварей ждал хороший сюрприз.

Но и они, как оказалось, тянули время не просто так. Мы вскоре увидели, как задние ряды гоблинов пришли в движение. Несколько наездников, награждая своих животных тяжелыми пинками и оплеухами, выволокли на набережную плоские серые плиты. Другие гоблины сразу же бросились отцеплять эти плиты и поднимать одну на другую, как на постамент.

Ромбовидные, выщербленные, с едва различимым на таком расстоянии узором, камни привлекли всеобщее внимание. Гоблины скакали вокруг плит, словно натирали их своими ладонями.

Постепенно узор на камнях проступил чётче, начал искриться, послышался гул и треск. Поверхность покрылась дымкой, поплыла волнами, одновременно на набережной потускнели все фонари.

– Как бы к нам сейчас оттуда что-нибудь не прилетело горячее! Как хотите, а я схоронюсь! – подал идею седобородый дед с древней «тулкой».

Поддерживая, по рядам прокатилась команда найти укрытия. Но с того берега ничего не прилетело, светящиеся камни оказались не оружием. Это был транспорт.

Лампы на фонарных столбах мигнули и разом погасли, с того берега до нас донесся знакомый оглушающий взвизг лопнувшей струны. В ту же секунду плиты гоблинов полыхнули зеленым и растаяли. За овальными просветами появились смутные силуэты.

Когда фигуры шагнули вперед, изниоткуда на набережную повалили сотни новых пришельцев. Седобородый дед перекрестился и сдавленно прошептал:

– Матерь Божья!

Офицер в камуфляже с растительным узором на шевронах (я так и не понял, из какого он был ведомства) открыл огонь первым. С криком: «Бейте по камням!» – он выпустил на другой берег заряд подствольного гранатомета. Потом прицелился и начал одиночными расстреливать ближайшую из плит. К нему присоединился один из ополченцев, другой, третий…

Орда взревела. В темноте, подсвеченные со спины зеленым маревом, гоблины бросились в атаку.

Первый удар мы выдержали совсем неплохо. Мост был достаточно длинный и при этом достаточно узкий, чтобы небольшое количество стрелков могло его удержать. Два ряда автомобилей, опрокинутых нами на противоположной стороне, не давали гоблинам преодолевать открытый участок с разбега. Пока они лезли на эту преграду, горожане упражнялись в стендовой стрельбе.

Около десятка наездников, перескочив баррикаду, вырвались вперед. Это было глупо, они тут же стали приоритетными мишенями. Их легко выцеливали: ночь выдалась ясная, да зеленый свет камней играл нам на руку как подсветка.

Карлики, выбравшись на полотно моста, редко успевали сделать больше десяти шагов. Командир в мегафон постоянно осаживал стрелков, требуя беречь патроны. Это было нелишним, зеленокожие всё пёрли и пёрли, словно каждый убитый возрождался в своём зелёном аду в двоих новых.