Обычные меры предосторожности.

Дверь заскрипела жалобно и протяжно, и на пороге появился Ярослав. Теперь за его спиной виднелась внутренняя обстановка его обиталища, самая простая. Он всегда жил очень скромно, как и подобало истинному служителю Логоса.

– Чему я обязан удовольствием видеть тебя, Бернгард? – спросил Ярослав, не сходя с крыльца и глядя на своего посетителя снизу вверх.

– Он согласился, – без предисловий сообщил Бернгард.

– Подожди, – Ярослав чуть заметно поморщился. – Кто согласился и на что?

Появление Бернгарда здесь действительно удивило его и, как он с неудовольствием отметил, напугало. А о своем дурацком предложении на общей встрече Ярослав, отягощённый многими заботами, совершенно забыл.

– Марат Иволгин согласился взяться за составление жизнеописания Тарцини, – пояснил Бернгард.

– Вот как? – Ярослав, наконец, вспомнил, о чем идет речь. – Но ты не обязан отчитываться передо мной, Бернгард. Расскажешь об этом на следующем встрече.

– Я полагал, тебе будет интересно узнать. Ведь это была твоя идея.

– Если это одобрили Тринадцать, уже неважно, чья это идея, – заметил Ярослав. – Но тем не менее, спасибо. Мне приятно было это услышать.

– Вот как? – спросил теперь Бернгард. Что-то все-таки в нем было, в Марате Иволгине, что привлекло к нему внимание Ярослава и побудило старика выдвинуть его, ничтожную пешку на их шахматной доске… Бернгард уже вторую неделю разгадывал эту маленькую бессмысленную головоломку и не находил решения, что все сильнее его раздражало.

На этот раз хвалёная интуиция подвела отшельника, он тянул пустышку. Ярослав бы очень смеялся, если бы знал об этом, только он этого не знал, поэтому был насторожен и счел за благо сразу переложить всю ответственность на Тредецим. Неизвестно, чего можно ждать от Бернгарда, что у него в рукаве спрятано…

– Еще раз благодарю, за то что ты выбрал время, и сам пришел сообщить мне, старику… Но не стоит больше утруждать себя, право. Я все узнаю на встрече.

– Тогда я прощаюсь с тобой, – Бернгард почтительно наклонил голову.

– Да, иди. Рад был тебя увидеть.

Бернгард уходил, еще более убежденный в том, что у старого интригана есть какие-то хитрые планы, связанные с Маратом. Ярослав даже не поинтересовался подробностями их беседы – следовательно, они ему и так известны. О, Логос, что же он задумал, что, что? Неприятные мысли омрачали и без того неприветливое лицо Бернгарда.

Линда

Апрельский ветер пробегал мимо, играя только что вылезшими из земли травинками. Пригревало. Планета Земля поворачивала к теплу замёрзший бок.

Ярослав присел на крыльцо. Этот коротенький разговор привел его в недоумение. Странно все как-то… Бернгард, вместо того, чтобы отложить это глупейшее дело в долгий ящик, кидается его выполнять, а потом еще приходит лично отчитываться. Трудно все-таки иметь дело с человеком, который столь непредсказуем…

Над рощей низко-низко висели пухленькие облака, казавшиеся ненастоящими, подвешенными на ниточках. Так и толкнул бы это упругое облако, чтобы оно закачалось. Ярослав сохранил в себе способность радоваться простым вещам, когда их замечал.

Правда, что он не претендовал на роль вождя или пророка, меняющего лик Земли. Он был истинным отшельником когда-то, он стремился лишь к покою и гармонии, и это стремление долго-долго вело его извилистыми тропами и привело к маленькой, затерянной в лесах лачуге, из которой было так удобно дергать за невидимые нити, управляя чужими судьбами. Иногда ему казалось, что это игра, а иногда – что тяжкая повинность.

Неожиданное посещение Бернгарда отвлекло его от работы. Ярослав поразмыслил немного о делах и уже хотел вернуться в дом, но сегодня, похоже, у него был день визитов. За стволами берёз замелькало тёмное одеяние отшельника, и Ярослав остался сидеть, поджидая нового гостя.

Это была Линда. Она шла медленно, и Искатель, узнав её, поднялся ей навстречу.

– Здравствуй, Линда.

– Здравствуй, Ярослав. – Она натянуто улыбнулась, и рябь морщинок побежала от уголков губ. – Вот, решила зайти к тебе. Но ведь я сегодня у тебя не первый гость?

– Да, здесь только что был Бернгард, – небрежно сказал Ярослав.

– Знаю. Разминулась с ним у телепорта. Я его видела. А он меня – нет.

Ярослав поднял брови, ловко имитируя удивление.

– Я отошла в сторону. Не хочу с ним встречаться. Ох, Ярослав, Ярослав… – она уселась на крыльцо, с которого он только что встал, и откинула капюшон. Её седые волосы были гладко зачесаны назад и собраны в пучок. В лице ее, очень красивом, не осталось ничего женственного – слишком велика была власть, которой она многие годы пользовалась. – Что нам делать, Ярослав?

– О чем ты?

– О нём, конечно. О Бернгарде.

– Не понимаю я тебя, Линда, – безмятежно сказал Ярослав. – Он всего лишь один из тринадцати, как и мы с тобой. Почему с ним надо что-то делать?

– Будь же ты откровенен хоть раз в жизни! – резко сказала Линда. – Он хочет большего, чем быть одним из тринадцати, и ты прекрасно это знаешь.

Она была вспыльчива от природы, хотя и научилась это скрывать. Но сейчас она не сочла нужным прятать свой гнев.

– Откуда же мне знать это, – кротко возразил Ярослав. – Цель каждого из нас, как тебе известно, стать достойным встречи с Логосом. А это трудное дело, которое не оставляет времени на то, чтобы заглядывать в чужие души. Если Бернгард замышляет зло, пусть это останется на его совести.

– Ясно, – произнесла Линда. У неё стал такой неестественно спокойный вид, словно ей отказали в чрезвычайно важной просьбе, и отказ этот окончательный, а если бы он и не был окончательный, то гордость не позволила бы просить повторно. – Тогда я ухожу, Ярослав. Уж извини, что потревожила тебя.

Она начала вставать, и, казалось, ей это тяжело, ведь она была уже старая женщина, старше Ярослава.

– Подожди, Линда, – Ярослав укоризненно покачал головой, но заговорил другим тоном. – Ты слишком торопишься.

Он опустился рядом с ней, с удовлетворением отметив, что для него не составляет труда выполнить это простое движение, и продолжал.

– Мы знакомы больше сорока лет, и за эти годы, насколько я помню, ни разу не говорили прямо. Почему ты пришла с этим ко мне, Линда? Мы никогда не чувствовали друг к другу симпатии, так?

Она вздохнула.

– Ты не совсем прав. Действительно, прежде у меня имелись причины испытывать к тебе неприязнь. Но это было много лет назад. А ты все помнишь. Ты злопамятен, Ярослав.

Ярослав пожал плечами.

– Сперва ты меня ненавидела, потом ты была ко мне глубоко равнодушна, а сейчас, на старости лет, ты являешься и сразу требуешь от меня откровенности и отчёта о моих планах. Не странно ли это?

– Нет, – сказала Линда. – Мы с тобой в одной лодке, и лодка вот-вот потонет. Знаешь, почему ты так не нравился мне в молодости?

– Догадываюсь. Но это было глупо.

– Мне всегда было наплевать на ваш Логос и его пробуждение. Я стала его служительницей только из-за Василия. Видишь ли, я любила его.

– Знаю.

– Да, ты все знаешь. Мне казалось, это ты втягиваешь его в это увлечение Логосом. Он уходил от меня, и мне пришлось пойти за ним, но он так ни разу и не посмотрел на меня, как на женщину. И я винила во всем этом именно тебя. Конечно, это была ошибка… Он сам выбрал такой путь.

Ярослав улыбнулся.

– Да, и я сто раз пытался сказать тебе об этом. А ведь все было как раз наоборот. Это он увлёк меня учением о Едином Разуме.

– Какое это теперь имеет значение? Василий умирает.

Ярослав внутренне вздрогнул. Он и сам знал, что кончина Василия близка, и он видел много смертей, и он уже давно не испытывал ни к кому душевной привязанности – но все же эта потеря будет тяжела для него. Старый отшельник в первый раз осознал это.

Линда же тысячу раз проговаривала про себя эту речь, и тяжёлые слова слетели с её губ, как нечто само собой разумеющееся. Она даже не остановилась на них.