Прижавшись спиной к мусорному баку, Мартин наблюдал за сценой. Он слышал каждое слово, произнесённое девушкой.

— Чёрт с ним, — буркнул Кен. — И правда не стоит. Руки марать…

— Ну вот? А я тебе о чём?

— Пошли отсюда.

Окровавленная бутылка полетела в мусорный бак. Но девчонка почему-то не спешила уйти с места происшествия.

— Ему больно, — сказала она, поморщившись.

— Ну и что?

— Не можем же мы его так просто оставить.

— Почему не можем? Очень даже можем.

— Это будет не по-людски, — она достала из кармана самокрутку и поместила её между дрожащих губ пострадавшего. — Держи плотно. Это моя последняя щепотка. Это немного притупит боль.

Мартин послушно вдыхал дым. Ситуация была настолько абсурдна, что он наслаждался каждой секундой этого фарса. С непривычки у него защипало в глазах. По онемевшей от мороза щеке скатилась слеза.

***

Сорок минут спустя Мартин сидел на кушетке под хирургической лампой и сам зашивал рану у себя на лбу. Доктор МакАртур держал перед ним зеркало.

— Для тебя это полезная практика, — говорил Дин. — В английской армии военным врачам часто приходилось самим себя латать. Не спеши. Накладывай швы аккуратно.

— Я бы работал медленнее, если бы Вы мне разрешили сделать заморозку. Думаете, приятно шить по живому? Но вам ведь жалко новокаина.

— Для тебя, мой мальчик, мне не жалко всего мира. Я просто хочу, чтобы ты усвоил урок. Очевидно, одной драки тебе было не достаточно. Если тебе так не хотелось беседовать с врачом из Оксфорда, ты бы мог мне прямо об этом сказать. Я понимаю, тебе надоели эти внеклассные встречи. Они отвлекают тебя от учёбы. Я бы придумал тебе отговорку, помог бы избежать этой встречи. Не нужно было прибегать к таким извращённым методам. Тебя могли убить.

Мартин поморщился и моргнул несколько раз. Из воспалённых глаз продолжали течь слёзы.

— Я не боюсь умереть, начальник. Вас это удивляет? Скорее, я боюсь не умереть. Вся эта арматура внутри меня слишком крепкая. Поделом мне.

— Все подростки так говорят. Ты, наверное, услышал эту фразу в одном из фильмов? А всё-таки, как это случилось?

— Случилось так, как Вы думаете. Всё очень банально. Я встретился с какими-то парнями, они повели меня в бар, угостили. А потом я очнулся на тротуаре, с разбитой головой.

— Но почему тогда от тебя несёт не выпивкой, а марихуаной?

— О, это интересная история. Я лежал на обледенелом тротуаре, а мимо проходила какая-то девчонка. Она мне сунула в зубы самокрутку. Как видите, начальник, в мире ещё есть сострадание.

========== Глава 13. Журналист и нарколог не одно и то же ==========

Университет «Темпл»

Преображение Пита было принято на ура членами кружка кинематографов. Увидав своего модератора в майке с радужными размывами и карибскими косичками на голове, с ожерельем из зубов акулы на шее, студенты решили, что и репертуар фильмов изменится. Наконец-то мистер Холлер будет показывать что-то помимо занудной классики в стиле нуар. А то Хитчкок уже сидел у всех поперёк горла. Студенты списали эти метаморфозы на появление в его жизни маленькой смуглой оборванки в причудливых нарядах. Она вполне могла надеть летнее цветастое платье с зимними сапогами и кожанной курткой. Девушка несколько раз приходила на лекцию и садилась в заднем ряду аудитории. Отношение Пита к ней было скорее братским, чем любовным. Он игриво щипал её и трепал по макушке, точно собачонку.

Однажды он шутливо прокатил её на спине по коридору. И потом всем девушкам захотелось этого же. Пит, который не отличался выносливостью, не мог им отказать. К концу вечера в его кармане накопилось несколько телефонных номеров. «Мой орешек», — говорил он про свою спутницу. — Моя муза. Мой талисман».

У девчонки была привычка слоняться по коридорам и заглядывать в классы, точно выискивая кого-то. Её тянуло в тот корпус, в котором вели подготовительные медицинские курсы.

— Здесь учится один парень, который ей безумно нравится, — Пит шёпотом пояснил членам клуба. — Вот почему она и ходит сюда. Вспомните себя в шестнадцать лет.

— Какая прелесть, — взвизгнула одна из любительниц кино. — Их надо срочно свести.

— Не так всё просто. У этого парня уже есть невеста. Всё очень серьёзно.

— Значит, надо их развести. Как его зовут? На каком он курсе? На каком факультете?

— А вот этого я не могу сказать, — ответил Пит, подняв руки. — Я не разглашаю чужие тайны.

Пит знал, что каждую ночь, когда Хейзел засыпала у него на груди, свернув смуглые кулачки под подбородком, она грезила о Кене Хаузере. Нет, она не бормотала его имя во сне. Просто за полтора месяца проживания в тесном чулане, где иной раз невозможно было ноги было вытянуть, Пит впитал в себя энергию своей сожительницы и научился угадывать её гормональные колебания. Его даже забавляло, что девушка которая так чванилась своей духовной просветлённостью, уличной смекалкой, альтернативным вкусом в музыке и философским мировоззрением втрескалась в обычного белобрысого хама. Вкус у неё был не более утончённым, чем у болельщицы-черлидерши на игровом поле. Разве что, она не вздыхала, не записывала его имя в блокнот, обводя розовым сердечком.

В конце февраля в университет приехала рок группа из Манхэттена. Логан послал Пита брать интервью для журнала «Химера». Последний выпуск, обложку которого украшал Мартин Томассен в костюме гестаповца, превзошёл все ожидания главного редактора. Пит понимал, что ему трудно будет переплюнуть такой успех, который подтверждал что публика пресытилась резиновой красотой. Вот почему он поручил Хейзел задание снять музыкантов в самых причудливых позах, чтобы они походили на демонов, поднимающихся из глубин ада. Так как девушка осталась без фотоаппарата, он взял под расписку профессиональную камеру из арсенала заведующего отделом.

— Береги эту игрушку, — сказал он своей юной напарнице. — Если на линзе обнаружится хоть крошечная трещинка, я поплачусь головой. Мой начальник не такой милосердный, как Логан. Его ты просто так не уболтаешь пощадить меня.

Хейзел не хотела терять свой проходной билет на территорию университета, где учился её герой. Установив фотоаппарат на треножнике перед сценой, она щёлкала дрыгающихся рокеров.

От бесконечных интервью у Пита пересохло в горле. Он вышел из зала в коридор и склонился над фонтанчиком, чтобы утолить жажду. Вода была мерзкая, тёплая, с металлическим привкусом. Типичная филадельфийская вода. В эту минуту он почувствовал холодную мужскую руку на своём плече. Поперхнувшись, он вздрогнул и выпрямился. Когда он увидал, кто перед ним стоял, его охватила смесь паники и раскаяния. Он вспомнил, что пропустил несколько сеансов.

— Добрый вечер, доктор МакАртур.

— Мистер Холлер, как я рад встрече!

— А уж как я рад, — Пит покраснел и отвёл глаза. — Что Вас сюда привело?

— Скучные административные формальности. Разговаривал с приёмной комиссией насчёт одного практиканта, которого к нам направили. Боюсь, мне придётся вернуть мальчика университету. У него слишком американский менталитет. Он думает в первую очередь о юридических деталях, а не о научном прогрессе.

— И правда, верните, — пролепетал Пит. — Сам мучается и других мучает. Знаете, мне пора. Я так занят. У меня столько всего.

— Я вижу. Я не буду Вас задерживать. Признаюсь, я волновался за Вас. Вы уже несколько недель не приходили на приём.

— Я не хотел тратить попусту Ваше время. Мне стало лучше, намного лучше.

Дин несколько раз устало провёл ладонью по лицу.

— Мистер Холлер, Вы же не ребёнок. Должны понимать, что резко отменять сильные психотропные препараты очень опасно. Может произойти срыв. И Ваш внешний вид наводит меня на мысли, что этот срыв уже случился. Что означает ваш клоунский наряд? Вы потерялись во времени? Вы проснулись в шестидесятых годах? Нормальные люди стремятся забыть это позорное время.