- Откуда столько злобы? Ты такой забавный во гневе, Чарли. Что я без тебя буду делать? А если честно, ты сильно волнуешься? Не готов ты дышать вольным воздухом, приятель. Чувствую, что ты скоро вернёшься за решётку. Boт херанёшь кого-нибудь кастетом.

- Начиная с тебя, урод.

***

- Поверь мне, белая раса вырождается, - говорил Блейк Четти своему ученику. - Не подумай, что я рехнулся. Вот увидишь, к концу двадцатого века наши люди будут доминировать. Когда я поступил в Дрексел, я был единственным индусом во всём университете. А половина инженерного факультета состоит из наших.

Восемнадцатилетний Сунил Махендру с трепетом слушал своего репетитора по начертательной геометрии. Они сидели на крыльце старого пригородного дома и пили лимонад, в лучших американских традициях. Лимонад был терпким и отдавал горчинкой, но Сунил, у которого родители принадлежали к касте браминов, и которые выпускали его из дома только в наглаженной белой рубашке и костюмных брюках, мужественно, не морщась, потягивал напиток.

Перед ними в песочнице возился трёхлетний мальчик с чёрными глазами и русыми волосами. Маленький инженер занимался тем что строил мост из сухих веток.

- У тебя впечатляющая родословная, - сказал Блейк внуку, будто тот мог вникнуть в смысл его слов. - Чего только не намешано: индусы, шотландцы, скандинавы. С такой генетикой ты далеко уйдёшь. Не вздумай скрывать, что твой дед индус. Слышишь меня? В твоих жилах течёт кровь великих мистиков и философов. А то ещё возьмёшь и запишешь “белый” в графу расовой принадлежности когда будешь поступать в институт.

- Индусы - белые люди, - раздался голос. - Папа, сколько раз мы с тобой об этом говорили?

На крыльцо вышла девушка лет двадцати в растянутом спортивном костюме. Спутанные чёрные волосы были затянуты в пучок. При виде её синие, сухие губы Блейка растянулись в какой-то странной улыбке, нежной и виноватой.

- Сунил, кажется, ты не знаком с моей дочерью Фионой.

Невзирая на своё безупречное воспитание, старшеклассник не смог скрыть шока от увиденного. Его смуглая рука дрогнула и чуть не выронила стакан с лимонадом.

- Пппп … приятно познакомиться, - выдавил он с трудом, стараясь не отводить глаза.

Сама девушка не обращала на него внимание. Скрестив руки на груди, она стояла над отцом, точно учительница над двоечником. Несмотря на неровный пигмент и узловатые шрамы на лбу и на щеках, было видно что она родилась миловидной. Скулы и подбородок были изящно очерчены, а чуть вздёрнутый кончик носа придавал её чертам ту самую дерзость, которую художники диснеевских мультильмов запечатлели в своих героинях. Больше всего бросалось в глаза её очевидное наплевательское отношения к своему облику. Она ни прибегла ни к каким уловкам чтобы сгладить свои несовершенства.

- Фиона проводит много времени в центре города, - продолжал Блейк. - Она увлекается фотографией и берёт классы в художественном институте.

- Давай не будем, - отрезала девушка.

- Не перебивай меня. Я имею права хвастаться твоими достижениями. Не спорю, я мало занимался твоим воспитанием, но в тебе моя кровь. Когда твой сын получит Нобелевскую премию, ты поймёшь, что ощущает родитель в такие минуты.

На помощь девушке пришёл Сунил.

- Пожалуй, мне пора, - сказал он, взглянув на часы. - Мне ещё в библиотеку надо. Для меня отложили книгу по физике. На следующей неделе экзамены. Доброго вам дня, мистер Четти. И вам … Фиона.

Собрав свои тетради и потрепав трёхлетнего мальчика по русым волосам на прощание, Сунил побежал к своей машине.

- Мне определённо нравится этот парень из семьи Махендру. Отец дантист, мать офтальмолог. Он на два года тебя моложе тебя, но у него старая душа, которая прошла уже несколько реинкарнаций.

- Ты видел, как он на меня смотрел. Будто я тварь из чёрной лагуны.

Девушка произнесла эти слова без всякой горечи. Она не жаловалась, а лишь констатировала факт.

- Ты знаешь, что твою внешность можно значительно исправить. Помнишь что сказал пластический хирург? Ты ещё легко отделалась.

- Я пошла к нему только чтобы ты от меня отстал. Мне очень комфортно в моей подпорченной шкуре. Если ни один мужчина больше не посмотрит в мою сторону, я не буду из-за этого лить слёзы.

- Это ты так сейчас говоришь. Через пару лет твои взгляды изменятся. Тебе в конце концов надоест жить с чокнутым отцом. Возможно, ты захочешь настоящую семью, с настоящим мужчиной, а не призраком. А для этого …

- Я должна стать “настоящей женщиной”? Шпильки, укладка, макияж?

- Я не об этом. Вернее, не совсем … Мне кажется, ты лукавишь, Фиона. Прячешься за своими шрамами.

- Всё с точностью наоборот. Я впервые за всю жизнь не прячусь. Да что тебе доказывать? Ближе к делу. Я только что говорила с Чарли по телефону. Хорошие новости. Он наконец принял наше предложение пожить здесь первое время. Через два дня его выпустят, и я его заберу. Мне понадобится машина. И придётся вынести весь хлам из спальни на втором этаже.

Блейк вздохнул и провёл пальцами по лбу, точно услышав неутешительный диагноз.

- Твоё предложение, Фиона. Не наше. Прости, но я не разделяю твоей радости. Ты знаешь моё отношение … Да, он твой брат, хотя мне он никем не приходится. И я понимаю, что не имею права его осуждать. Мне судьба подарила второй шанс, и Чарли заслуживает не меньшего. Безусловно, ему нужно время встать на ноги, найти какуй-то работу. Кто его ещё возьмёт? Это отдельный вопрос. В лучшем случае устроится на бензоколонку. Я никогда не сидел в тюрьме, но я слышал, что оттуда люди выходят … Сама понимаешь. Мне тревожно за тебя и за Мартина. Чарли очень неуровновешенный молодой человек. Я, конечно, буду стараться держать себя в руках, но если он посмотрит косо на тебя или твоего сына …

Последние слова он бормотал вполголоса. Девушка уже не слушала его. Плюхнувшись в песочницу рядом с сыном, она помогала ему строить Тадж-Махал. Глядя на них, Блейк начал мысленно готовиться к предстоящим месяцам бессонницы. Ещё два дня хрупкой семейной идиллии, пока их всего лишь трое. А потом? Его горизонт, как и лицо его дочери, никогда не будет безупречно ясным и чистым. Его отцовская любовь оставляла отметины на теле его дочери - сначала чернильное пятно татуировщика а потом ожоги. Все его прошлые попытки удержать или защитить её несли катастрофические побочные эффекты. Примирив наконец мистика и учёного в себе, Балакришнан Четти пришёл к выводу, что карма - или рок - это запутанное физическое уравнение, баланс проклятий и благословений.