Западная Филадельфия - июль, 1982

День Независимости в приюте Св. Сецилии, где полвека назад, во время Великой Депрессии, располагалось общежитие для чернорабочих, отпраздновали жаренной курятиной, арбузом и трёхцветным тортом. Перила крыльца были уже щедро измазаны приторным кремом, привлекая мух и ос, к великому недовольству Паолы Мецгер, директора приюта. Паоле было не больше сорока-пяти лет, но волосы её полностью поседели. Свои пигментные пятна она нажила в Мексике, где работала волонтёром несколько лет. Морщинистую шею украшало ожерелье из грубой бирюзы.

- Если у кого-то аллергия на осиные укусы, придётся вызывать скорую, - сетовала она приходящей соцработнице Бренде Коллинз. - А скорая помощь не любит в эти места ездить. Не говоря о том, что этим детям не нужен лишний сахар. На следующий праздник я закaжу палочки из сельдерея.

- Это жестоко.

- Эти женщины и дети не могут позволить себе визит к дантисту. А я бессовестно разрушаю то что осталось от их зубной эмали.

Коллеги ещё пару минут болтали о рецептах картофельного салата и фейерверке над рекой Делавер, чтобы отсрочить неприятный разговор, отравлявший праздничное настроение.

- Я хочу, чтобы вы поговорили с одной из наших постоялиц, - сказала наконец Паола. - Я надеялась, что вам удастся посмотреть на неё со стороны, понаблюдать за её поведением. Но она так и не вышла посидеть на веранде с остальными.

- Она у вас давно?

- С мая месяца. Её притащил какой-то полоумный старик по имени Джоул. Сказал нам, что это его маленький лесной орешек, и попросил нас позаботиться о ней. Понятия не имею сколько на ещё собирается тут сидеть.

- Вам известно её имя?

- Фиона Четти. Во всяком случае, так она нам представилась.

- Вы верите, что это её настоящее имя?

- Да уж пооригинальнее, чем Джейн Доу. Говорит, что ей скоро семнадцать лет, а выглядит на четырнадцать. Кожа да кости. Впрочем, какая там кожа? Она явилась вся покрытая волдырями. Ожоги второй степени на шее, на руках. Тепловой удар. Кислородное голодание от вдыхания дыма. И поверите ли? Она отказалась от медицинской помощи. Мы хотели вызвать скорую, но она упёрлась. И что ты с ней поделаешь? А позавчера выяснилось, что она ко всему прочему и беременна.

- Ну это просто вишенка на торте, - ахнула Бренда.

- Вы мне это говорите? - Паола тряхнула седой головой. - У неё ещё есть время избавиться от осложнений. Сами подумайте. В её состоянии … вынашивать ребёнка? Мы предложили отвезти её в женскую клинику, но она слышать ничего не хочет. Задалась целью родить. А дальше что?

- Я поговорю с ней. - Бренда пожала пятнистую руку Паолы. - Проводите меня к ней.

Постоялица сидела у окна спиной к двери, так что соцработнице не было видно её лица. Чёрные волосы были коротко подстрижены. На затылке виднелись розовые, ещё воспалённые залысины. На коленях у девушки лежала коробка с пластмассовыми бусинками, которые она нанизывала на толстую шерстяную нить. Бренда видела такие рукодельные наборы в учреждениях для слабоумных и стариков, страдающих деменцией. Ей всегда эти игрушки казались опасными, ведь их так легко можно было проглотить или засунуть в нос.

- Мисс Четти? - позвала она мягко и вкрадчиво, будто манила испуганного котёнка. - Можно посидеть с вами рядом, посмотреть на вашу работу?

- Конечно, присаживайтесь. Давайте, я сделаю вам браслет, раз уж вы тут. Какие у вас любимые цвета?

- Розовый и фиoлетовый, - ответила Бренда, украдкой разглядывая пальцы девушки. Кожа была воспалённой и растрескавшейся, но ногти были на месте. - У тебя неплохая мелкая моторика. Ты когда-нибудь играла на музыкальных инструментах?

- Я била в бубен в предыдущей жизни. Меня повесили. А в этой жизни меня пытались сжечь. Но я, как видите, выжила.

- У вас очень бурное воображение, мисс Четти. Вам когда-нибудь приходило в голову записать это?

- Так слушайтe, - перебила её девушка. - Если вы пришли уламывать меня на аборт, то не тратьте времени. Несомненно, есть девушки, которые нуждаются в вашей помощи больше меня.

- Мисс Четти, я вовсе не собиралась этого делать. Cкажите мне лишь одно. Отец ребёнка сделал … это с вами?

Воспалённые руки замерли.

- Напротив, - сказала девушка, приподняв подбородок. - Он спас меня. Не знаю как. Я была уверена, что мне крышка, и только молила Бога, чтобы это всё не затягивалось. Но он спас меня, вытащил меня из горящей коробки. А сам … Бросился обратно спасать своего начальника. А знаете, что интересно? Мне совершенно не было больно. Даже когда волдыри начали лопаться, и из них потекла жидкость. Меня это не тревожило. Будто всё это происходило не со мной.

- Это своего рода защитная реакция. Отрицание действительности. Онемение, физическое и эмоциональное. Но, хочу предупредить вас, что боль ещё проснётся.

- Сомневаюсь в этом. Он этого не допустит. Он всегда рядом, стоит и подкармливает морфином. Мой титановый ангел.

- Вам придётся задуматься о государственном пособии. - Бренда продолжала гнуть свою линию, точно пропустив мимо ушей всю мистическую белиберду. - Ведь ваш покойный герой не будет платить алименты с того света? Паола вас никуда не гонит. Но вам надо будет связаться с надлежащими органами. Не знаю, есть ли у вас на руках какие-то документы. Если нет, их придётся восстановить. Властям будет интересно узнать, чем вы занимались всё это время. Они наверняка попросят рекомендации. Найдутся ли люди, готовые поручиться за вас?

Девушка чуть заметно кивала но уже давно не слушала. Её мысли занимал новой фотоаппарат, который ей приснился накануне. Подушечки её обожжённых пальцев гладили замшевый футляр и прохладный, скользкий корпус. Oбъектив раскрылся, точно единственный зрячий глаз Мартина.

Не гляди на лицо, девушка,

А заглядывай в сердце.

========== Эпилог ==========

1986

За неделю до освобождения из тюрьмы, двадцатипятилетний Чарльз Хьюберт решил забить ещё одну татуировку. Его спина уже была покрыта нацистской символикой. Ему не хватало черепа в каске со свастикой.

- Я не могу жить в доме, где воняет восточными пряностями, - жаловался он своему соседу по камере, который наносил последние штрихи иглой. - Лучше жить на улице.

- А что, твоя сестра всё ещё зовёт тебя к себе?

- Она мне не сестра! - рявкнул Чарльз через плечо. - Сколько раз нужно повторять?

- Тихо, не дёргайся. А то испортишь рисунок.

- Эта девчонка - какое-то генетическое недоразумение, не сделанный вовремя аборт.

- Ну, аборт никогда не поздно сделать. Даже двадцать лет спустя. Только за это сесть можно. Надолго.

Рассмеявшись над собственной шуткой, зэк вновь принялся за работу.

- Папа был настоящим человеком, - продолжал Чарльз, - американцем с большой буквы. Отслужил в Корее. Руки на себя наложил, оттого что крыша поехала после всего что он видел. Я тебе никогда не говорил как мой отец умер? Ну вот. И мать, курва, променяла его на какого-то чурку-наркомана, которого вытащила из под моста. Этот ублюдок ещё набивался мне в отцы! Помню как на Рождество подарил мне конструктор. Хотел чтобы мы вместе строили. Он же, типа, на инженера учился. Решил породниться со мной, паскуда. Я его чёртов конструктор в унитаз спустил, так что у соседей трубы забило. Мать пахала за двоих, а он крутил свои альбомы весь день. Два года прошло, пока она поняла, что он за мудак. Он свою маленькую паразитку неформалам пытался сбагрить за наркоту. Но теперь они нашли друг друга. Живут душа в душу. Воспитывают её выблядка, которого она нагуляла, пока жила в чулане над подарочной лавкой. Она пацана своего выставляет гением. Типа, он в свои три года задачи по тригонометрии решает. Вундеркинд ёбаный! Она хочет меня с ним познакомить. Типа, это мой племянник.

Бандит расхохотался, обнажив обломанные зубы.