В ту зиму я вошла, словно в бурную реку – совершенно одна, сбитая с толку настолько, что, хоть и окончила парикмахерские курсы … пошла работать в школьную столовую посудомойкой.

А иначе как? Да и за то спасибо, что взяли. Потому что устроиться по специальности я не могла – слишком много конкуренток, а учиться на кого-то еще… Нет, учеба – не мой конек. Поэтому, собрав вещи, я покинула общежитие, в котором жила последние полгода, пока училась, и, не придумав ничего лучше, нырнула в шумный поток школьников. К моему удивлению, меня сразу же взяли.

– Хоть зарплата у нас и небольшая, – учтиво объяснил мне лысый директор, вытирая пот со лба платочком, – но зато в тепле и сытости.

– А какая зарплата?.. – осмелилась спросить я, хоть и знала, что вот так, в первый же день, да еще и на собеседовании, спрашивать не стоит. Но это была школа, то место, где не удивляются ничему. Директор назвал мне цифру, от которой я брезгливо поморщилась. Но потом, поставив себе установку, что это временно, просто чтобы хоть за что-то зацепиться, ответила согласием.

– Так что, можете приступать хоть сейчас, – провожая меня по коридору, к месту, откуда валило вкусным паром, сказал мужчина, осторожно беря под руку.

– А мне… мне еще жить негде, – скороговоркой выпалила я, ощущая, как дрожащие пальцы старикашки проникают под задравшийся низ кофточки.

– Ну, это не ко мне. Соберете нужные справки, устроитесь, а затем спрашивайте у завхоза, – проползая по коже, директор нагнулся очень близко, опалив запахом дешевых сигарет.

– Тогда я пойду…

– Куда?

– Собирать справки.

Но на самом деле я еще до сумерек шастала по городу в поисках чего-нибудь получше вот этого-вот. Но не нашла. И пришлось мне ночевать в общаге, немного заплатив начальнице. С утра же я побежала в поликлинику, прошла что там нужно и, довольная, что есть хоть какая-никакая работенка, оформилась.

И ничего. Я думала, будет что-то ужасное, но на самом же деле я была и вправду – сыта, в тепле, да еще и при деньгах.

Жилье я теперь снимала у бабушки Нюры, что жила в пяти минутах ходьбы от школы. Вставала в положенное время, натягивала на себя джинсы, гольф, обувала кроссовки, и медленно брела в сторону школы, по пути собирая волосы в тугую гульку. Там меня ждала куча грязной посуды, с которой я еле-еле управлялась.

Так я проработала до весны. И когда солнышко показалось из-за туч, а по дороге потекли ручьи, решила что-то в жизни менять. Я уже даже застолбила для себя неплохое местечко. Парикмахерская «Мальвина», в которой я время от времени состригала отросшие волосы, была бы неплохим местом работы. Мне уже даже удалось поговорить с владельцем «Мальвины», который, по всей видимости, положил на меня глаз, как тут…

В тот день, перемыв вагон посуды, я пошла на квартиру, переобулась в туфли на каблуке – купила как-то в секонд-хенде, почти что новые, только краска немного слезла изнутри, а так еще ничего, вместо гольфа напялила на себя белую гипюровую блузку, впрыгнула в короткую юбочку с рваными краями и пошла на собеседование. А по дороге так углубилась во внутренний монолог, думая о том, что скажу владельцу, как нужно стать и вообще, что не заметила, как поковыляла на красный свет. И вдруг…

Да, когда видишь это по телевизору, то оно тоже страшно, а вот наяву, и если во всем этом участвовать. Черный кубик, что мчался с ужасной скоростью, не заметил мою щупленькую фигурку и проехался по ней всеми четырьмя колесами, прежде ударив в бок, что я подлетела и распласталась по асфальту. В течении каких-то секунд мое тело превратилось в отбивную, что даже приехавшая скорая помощь этой-то помощи оказать толком не смогла: мои останки нужно было буквально соскребать, чтобы положить на носилки. И во всем этом загадка: а почему же я все это вижу, как бы со стороны, но все-таки! Мне совершенно не было ни больно, ни страшно. Я только присела на краешек носилок, рядом с телом, чтобы хоть как-то собраться в кучу, но меня никто не замечал, и я только зря толкала в грудь то санитара, то медсестру, которую все-таки вырвало.

– Эй, слышите?! – кричала я. – Я не там, а вот здесь! Так что поторопитесь, может быть, еще успеете что-то подшить и… Да что ж такое!

Я уже даже бодалась ногами – прямо-таки острием каблука по колену санитара, вцепилась медсестре в волосы и постаралась рвануть изо всех сил, но…

– Ах, вот бедняжке не повезло, – сочувственно выдохнула она, накрывая тело простыней, которая прошла сквозь меня, совершенно не задев.

И тут я поняла: мое тело там, а я пока что отдельно от него, и скоро начнется такое… Я очень боялась попасть после смерти в ад, хоть и грехов моих – разве щепотка. Двадцать три года, девственница, непьющая и некурящая, вцепившаяся в первую попавшуюся работу, чтобы хоть за что-то зацепиться и не возвращаться в деревню.

– А…а вы знаете?» – истошно вопила я. – Что могла бы стать парикмахершей! Сегодня могла бы! А что теперь?

Но меня, как и прежде, никто не слышал. Это я поняла по выражению лиц сопровождавших меня медсестры и санитара. Мне вдруг стало так горько, так жалко себя саму, что, сев прямо на тело, я горько расплакалась.

– Ну почему так?.. – стонала я, с отвращением разглядывая свои останки.

И вдруг увидела впереди яркий сине-зеленый свет, который пульсировал, то расширяясь, то собираясь в небольшой круг.

– Что это? – спросила я саму себя и почувствовала непреодолимое желание добраться до света, что и сделала в следующий момент. Протянув вперед руки, я на удивление легко взмыла в воздух и, не меняя положения, устремилась к свету. Он манил меня, словно бабочку.

Подлетев совсем близко, я поняла, что свет – это какой-то волшебный коридор, и что я тоже могу туда попасть, если захочу.

– Слушай, это рай, да? – спросила я пролетающую мимо меня девушку в белом платье и с цветами на распущенных волосах, но та резко отпрянула, не ответив.

Вот только я не любила, когда меня игнорировали. Ну правда, что она о себе возомнила, эта хрупкая принцесса! И мне до одури захотелось ее догнать.

Колышущийся вход в тоннель был от нас на расстоянии вытянутой руки, яркие лучи уже осветили фарфоровое личико незнакомки, как тут я ее догнала.

– Постой! – ухватив за край юбки, я потянула куклу на себя.– Можно тебя спросить.

В ответ раздался визг, красавица забарахталась, затем последовала яркая вспышка, от которой я полностью ослепла.

Очнулась в каком-то странном месте. Теперь я лежала в огромной кровати, утонув в море подушек и одеял, над головой и по сторонам вниз свешивался балдахин, немного приоткрывающийся спереди.

– Альбина проснулась! – услышала я сбоку обрадованный визг. – Пошлите кого-нибудь за королем!

Немного приподнявшись на локтях, я обвела мутным взглядом комнату. Это были сказочные апартаменты, и никак не меньше. Пепельные обои на стенах красиво сочетались с лиловой парчой балдахина, широкое окно напротив было занавешено золоченым тюлем, а прямо напротив, на небольшом столике, стояла огромная фарфоровая ваза с цветами. Оглянувшись по сторонам, я хотела понять, где же здесь Альбина, и почему это, вместо больничной койки, я оказалась среди всей этой роскоши. К моему огромному удивлению (память-то я не потеряла), у меня ничего не болело, руки-ноги были целыми, да и все остальное. И главное, проведя руками по волосам, я сначала подумала, что это какой-то парик. Ведь никогда раньше не имела такой длины. Шелковистые, хорошо расчёсанные, неимоверно красивого белого цвета волосы рассыпались вокруг меня, укрыв плечи и спину.

– Госпожа, как же вы всех нас напугали! – меж тем сбоку полог открылся, и я нос-в-нос столкнулась с очкастой женщиной, ее лицо напоминало морду хорька.

– Это вы мне? – спросила я, еще раз с удивлением оглянувшись по сторонам.

– Дорогая Альбина, наша драгоценная принцесса, вы проспали целые сутки! Ну разве так можно?