Галина Дмитриевна оставила достаточный след в хореографии для того, чтобы мелькать на страницах газет и являться не последним человеком в городе. Из-под ее опеки вышло в жизнь не одно поколение юных артистов балета с разной судьбой, но с общим послевкусием от колких замечаний своего наставника. Что ж, ступая в стены балета нужно быть к этому готовым. Эльвира состоит в числе тех, кому довелось и доводится находиться с детства под крылом этой женщины. В течение долгих лет обучения комнаты и коридоры училища становились малой родиной своих подопечных, которые делили на всех заветную мечту: танцевать в Большом театре. В течение долгих лет обучения маршрут дом – тренировка прочно врезался в память и любой из них запросто мог пройти его даже на ощупь!

Знакомые с малых лет коридоры на исходе дня легким движением солнца окрашиваются в пешеходные зебры из света и тени, которые балерина в очередной раз не поленилась перейти в соответствии с уставом ПДД.

С того самого момента, как трехлетняя Эльвира увидала по телевизору "Лебединое озеро" мир поэзии движений, звуков и красок заворожил ее. Приобщение к ремеслу было поэтапным: первая зрительская аудитория ограничилась игрушками, потом доросла до котенка – Барсика. Пик домашней карьеры пришелся на выступление перед родителями, а наградой – увенчавшийся успехом отбор в местную школу балета. Эльвира будучи ещё черноволосой крохой поначалу очаровано смотрела на взрослых балерин, ныне же девушка сама того не ведая стала одним из эталонов минувших дней.

«И так, девочки, присесть…», – охрипший, но по-прежнему бойкий голос Галины Дмитриевны все интенсивнее сотрясал осевшую по сторонам коридора пыль, ровно, как и призрачные надежды Эльвиры.

– Войтова Эльвира Юрьевна, почему опоздала?! – педагог сразу обнаружила позднее появление крадущейся девушки в зале. Бесспорно то, обращение по полному имени не сулит за собой ничего хорошего.

– Простите, – дабы не усугубить свое и без того плачевное положение припозднившаяся ученица смотрела преимущественно в пол.

– На носу концерт, нельзя чтобы все сорвалось из-за безответственности некоторых! После занятий останешься. Ты не покинешь зал, пока партия не будет блестяще выполнена.

Эльвира кивнула и на радостях бросилась к станку.

– Элла, в конце концов, ты доиграешься: терпение Галины Дмитриевны не резиновое, – шепнула Люда в сердцах переживавшая за беспечную подругу.

– Пока что мне везет, – улыбнулась Эльвира мигом позабыв о замечании. Люда с напускным безразличием развернулась к окну, молнии в синеве её глаз предрекали грозу.

Среди узкого круга избранных Эльвиру именуют коротко – Элла. Лично мне она приходится близким другом, поэтому с этого момента и на протяжении всей истории я буду звать ее Эллой.

«Раз мы в кои то веке собрались, то продолжим», – слова Галины Дмитриевны как взмах волшебной палочки погрузили класс в идиллию музыки и танца.

Шумиха вокруг Дома Культуры поднялась отнюдь не с пустого места: его закрывают на ремонт, в честь этого и дается прощальный концерт.

«А что дальше? Сохранится ли труппа в первозданном состоянии после переселения? Приживемся ли мы в новой студии?» – вопросы налетели на подавленный последними событиями Эллин разум как чайки на вкусненькое. Девушка начала терять координацию, плавные линии что рисовали ноги, превратились в ломанные.

«Эльвира, прекрати летать в облаках!» – Галина Дмитриевна вовремя отогнала лишние мысли, вернув все на круги своя – в живительную атмосферу танца.

Хореограф беспокоился о дальнейшей судьбе не меньше остальных, но не имела права подавать виду, что бы оставаться примером стойкости в трудную минуту для подопечных.

Время пробежало быстро. Попытки держать спину ровно, не косить подъем, освободить кисти и убрать прогибы пока зоркий глаз хореографа во всеоружии, позади. Давно переставший раздражать скрип дощатого пола стих, настала очередь заключительного синхронного выдоха. Облегчение с нотками тоски. Сегодня всем до единого хотелось под благовидным предлогом задержаться допоздна, но осуществить грезы коллектива предначертано лишь Элле.

Едва вымотанные балерины достигли раздевалки, как возник гул масштабов рыночной площади: даже будучи вымотанными до полусмерти девушки найдут в себе силы для болтовни. Вдоволь насмеявшись и обсудив дела насущные, сороки разошлись по домам. Элла, без должного контроля задремавшая в шпагате, и Галина Дмитриевна остались наедине:

– Не спи, замерзнешь!

Даже военным не побить Эллиного рекорда: шпагат мигом сменился на первую позицию и принялась за Pas de ciseaux.

[1-я позиция – ступни, соприкасаясь пятками, развернуты носками наружу, образуя прямую линию на полу (180°).]

[Pas de ciseaux (движение ножниц) – прыжок с одной ноги на другую, во время которого обе вытянутые ноги поочерёдно забрасываются высоко вперед, а затем одна из их через первую позицию проводится назад в Arabesque(Arabesque) —работающая нога, вытянутая в колене, открыта назад на вытянутый носок в пол (arabesque par terre), либо поднята вверх на любую высоту. Руки находятся в положении allongeй, взгляд направлен вдаль.]

– Вот видишь, стоило только сосредоточиться, – речь Галины Дмитриевны отдавала неподдельным одобрением. – Теперь закрепим на сцене.

Пустующий концертный зал мог бы в себя вместить, ни много ни мало, несколько сотен зрителей не считая стоячих. Заодно там умещались победы, слезы и сладкие мгновенья аплодисментов. Сейчас кресла с декорациями замерли в ожидании людей, которые разделили бы здесь краткие минуты соприкосновения с искусством.

– Что это? – сморщилась хореограф. – Раньше бабочкой порхала, а сейчас гусеница и то выше тебя прыгнет. Смелее, ниже пола не упадешь.

Вопреки стекающим каплям пота и изнывающие конечностям, Эльвира продолжала оттачивать каждое движение. Ныне ее настрой добить непокорное Pas de ciseaux был серьезен как никогда.

– Годно, ты справилась с партией, – Галина Дмитриевна положила заветный пластиковый ярлык на крышку пианино. – Бегом переодевается, я тебя до дома подброшу. Ключ сдашь вахтерше.

Эльвира проводила взглядом хореографа и принялась за закрепление повторенного вопреки её словам.

Будучи безлюдным, концертный зал открылся балерине совсем с другой стороны: лак на подлокотниках велюровых стульев потерял былой блеск, софиты не греют своды потолка. Священный ужас охватил Эллу, будто уход педагога перенес ее в постороннее помещение!

Вообще, многое что здесь изменилось за последние пару-тройку лет. Например, раньше зрители одевались совсем по-другому, да и стены сейчас не отдают хвоей, поменялся состав пудр, тональных кремов, тканей. Даже пачки на ощупь не те!

«Жутковато…интересно, почему когда остаешься один-одинёшенек, то видишь обыденное иными глазами? Может, всему виной новая краска? Кто знает, слишком уж ядрёную закупили для предстоящего ремонта, аж глаза слезятся», – поморщилась Элла. По спине девушки побежал холодок:

– Очнись Элла, суеверность тебе не к лицу! – тряхнула головой балерина, приготовившись к заключительному Pas de ciseaux. – Бабайки тут не водятся, одни лишь сквозняки.

Вдох-выдох. Пуанты оттолкнулись от сцены. На пике прыжка произошло непредвиденное: тело перестало слушаться владелицу. Элла не успела запаниковать, как уже отпечаталась на отдающем сыростью болота полу. Травма ощущалась слабо – страх ненадолго овладел рассудком.

«Упала, так упала!» – успела воскликнуть про себя за отведенные судьбой секунды балерина. После дощатый ламинат затрещал и, в конце концов, сломался с резким треком.

Несчетное количество раз Эльвира падала с веток деревьев, на тренировках, а так же с кровати по ночам, в большинстве своем оставаясь целехонькой. Теперешнее падение совсем другое: вроде и не падала, но боль дикая.

Удостовериться в существовании болота в подвале сцены балерина не успела, ровно, как и увидеть прибежавшую на грохот вахтершу с Галиной Дмитриевной: происходящее перед глазами растекалось со скоростью пролитого кофе, капли пота становились хрусталиками на похолодевшей коже. Земной мир вытеснила абсолютная пустота.