Вырвала свою руку из его ладони и прижала к груди.

– Чего ты хочешь, Дарк? Что всё это значит? Какого чёрта ты меня запер тут как цепную собаку?

Поморщился и отвернулся, оставив одну руку прикованной, а я почувствовала, как гнев опалил изнутри вены от понимания, что этот ненормальный может снова оставить меня здесь и уйти. Сделала шаг вслед за ним, чёрта с два я отпущу тебя сейчас!

– Только попробуй уйти, Дарк…

Остановился, не поворачиваясь:

– И что ты мне сделаешь?

Затем звук лёгкой усмешки, и он наклоняется к одной из тарелок, берёт её и разворачивается ко мне лицом.

– Нет ни одного человека, который заставил бы меня сейчас уйти отсюда, Ева, – слишком мягко произнёс моё имя, так, что я нерешительно отступила назад, – Что такое? Моя грозная госпожа следователь испугалась вновь остаться одна?

– Мы оба знаем, что остаться наедине с тобой, намного опаснее, так ведь?

– Так, – встал слишком близко, почти вплотную ко мне, – и никогда не забывай об этом, моя девочка.

– А ты никогда не смей называть меня так!

***

И снова выставила вперёд свой упрямый подбородок, а я не смог сдержать естественного инстинкта, резко наклонившись, укусить его и тут же отстраниться, и успеть перехватить тонкую руку, взметнувшуюся вверх, чтобы влепить мне оплеуху.

– Кем ты себя возомнил, ублюдок? Вершитель чужих судеб?

В её глазах не просто огонь, в них полыхает чистейшая ярость. С такой смотрит тигрица на любого хищника, посмевшего зайти на её территорию. С тем самым предупреждением…нет, обещанием разорвать в клочья, если только он сделает следующий шаг. Впрочем, то же самое его ждёт и в случае побега. Стоит только показать ей спину…Даже если эта тигрица посажена на самую крепкую цепь, ей нельзя показывать ни свою слабость, ни долбаную зависимость от её присутствия рядом.

– Как насчёт трапезы, Ева?

Теперь уже она сделала шаг вперёд, оказавшись почти вплотную рядом. Резкий взмах рукой, и я каким-то чудом успеваю поднять тарелку выше, не позволяя опрокинуть еду.

– Какая к бесу трапеза? Ты в своём уме, Дарк? Какого чёрта здесь происходит? Кто ты такой, чтобы похищать людей и держать их в заточении?

– Я отвечу на каждый твой вопрос, – склонившись так, что вижу, как пульсирует синяя жилка сбоку на её лбу, – но только после того, как ты поешь.

–Катись к дьяволу, Дарк! Я не притронусь к этой чёртовой тарелке, даже если ты приставишь пистолет к моему виску!

Вашу мать! Да, я знал, что эта ведьма, скорее, выпьет всю мою кровь, и при этом ещё и будет причмокивать от удовольствия, чем прислушается ко мне и покорно опустошит посуду с едой.

– Ты не просто притронешься к этой чёртовой тарелке, Ева, ты съешь всё, что в ней, если не хочешь остаться снова одна.

– С каких пор тебя волнуют мои желания? Хочешь уйти – уходи. И свою помощницу с собой забери.

Не смог сдержать улыбки, глядя на взметнувшийся на короткий миг проблеск страха в синих глазах, но моя девочка всё же находит в себе силы или же безрассудство потушить его и смотреть всё с тем же отчаянием.

***

– Брось, мисс Арнольд, хочешь, чтобы я разочаровался в тебе? Чтобы поверил, что такая сильная женщина, как ты, может сдаться? В угоду чему? Собственной гордости? Скорее, глупости, ведь так?

– Да мне плевать, разочаруешься ты или нет. Ты слишком много о себе возомнил, если считаешь, что мнение такого убого ничтожества, как ты, имеет значение для меня.

Я напряглась, увидев, как зажёгся яростью чёрный взгляд. Такой же тёмной, беспросветной яростью. Да, Натан Дарк, примерно то же самое я испытываю к тебе сейчас. И тем не менее облегчённо выдохнуть, когда он отвёл глаза, словно заставляя себя успокоиться…и закричать, когда сильно дёрнул меня за волосы к себе и прошипел почти в самые губы:

– В таком случае никогда не забывай, что для такого убого ничтожества, как я, ничего не стоит свернуть твою тонкую милую шейку благороднейших кровей. И ты либо прямо сейчас съешь эту грёбаную еду, либо я сам запихаю тебе её в рот. Но перед этим грязно отымею тебя во всех позах, которые только подсказывает моё больное ублюдское подсознание.

– Отпусти меня, – тихо, одними губами, дёрнувшись в сторону, несмотря на то, что это больно. Это адски больно, но всё же не настолько, как смотреть в его искажённое злостью побледневшее лицо, видеть, как хищно трепещут крылья носа и сжались в тонкую искривлённую линию губы.

– Что такое, Ева? Удивлена? Разве не подобного ты ожидаешь от такой твари, как я? Включи мозги, девочка, и не разочаровывай меня. Ты сейчас в моей абсолютной власти, и никто не знает, скажу тебе по секрету – даже я, на что я способен, если ты заиграешься.

И вдруг резко отпустил, так, что я ударилась головой о стену, стиснув зубы от боли в затылке.

– Так что выбирает моя госпожа следователь?

Демонстративно посмотрел в сторону проклятой тарелки.

– Катись к дьяволу, Дарк!

– Я только что оттуда, мисс Арнольд. Меня и там не принимают. А может, мне самому покормить тебя?

– Будь ты проклят! Я, скорее, откушу себе язык, чем буду есть из твоей руки.

– Вот и отлично, на твой язык у меня свои планы, – он усмехнулся, словно и не ждал другого ответа, – в таком случае, займись делом, пока я приготовлю для тебя ванную.

Всучил мне эту чёртову тарелку и пошёл к выходу.

– Что ты сделаешь? Дарк, отвечай! Постой.

Взвыла в бессилии, потому что этот негодяй даже с ноги не сбился, исчез в проёме, а вскоре затих и звук его удаляющихся шагов. Ненавижу этого подонка! Ненавижу!

И с такой же ненавистью смотреть в чёртову холодную тарелку с непонятной похлёбкой. Сунул, словно собаке какой-то…но в одном он был прав – мне определённо понадобятся силы для борьбы с ним. Пусть он считает, что выиграл в первом бою, это будет мой задел на победу во всей войне.

– Аккуратнее ты, придурок! – Кори смачно выругался, едва не врезавшись в спину брата, неожиданно вставшего на повороте, ведущем в самый дальний отсек катакомб.

– Кому вообще понадобится тащить ванную сюда и зачем?

– Тссс, тише! – Кори недовольно шикнул на Энди, никогда не отличавшегося тихим голосом. Вот и сейчас его недовольный вопрос прозвучал слишком громко, а надоедливое эхо разнесло его, наверное, по всей территории.

– Не твоего ума дело. Молча тащи, давай, осталась пара метров.

Кори ещё раз предупредительно сверкнул глазами на отвернувшегося от него и обиженно запыхтевшего брата. Впрочем, хвала Богу, тот всё же заткнулся и больше не произнёс ни слова. Энди не мог знать, что приказ принести огромную деревянную бадью поступил от самого Натана Дарка, так как, несмотря на свой возраст, не сильно отличался умом от пятилетнего ребёнка. Подарок, доставшийся от матери-алкоголички, которая всю беременность провела с бутылкой самого дрянного пойла у рта. Парень был невероятно крупным, настолько, что заставлял даже самых искушённых людей застывать каменными изваяниями при встрече с ним. Почти шести футов роста и с грудной клеткой размером едва ли не с поле для регби, Энди внушал невольный страх любому прохожему. Но вот психическое развитие его оставляло желать лучшего. Самый настоящий ребёнок, непосредственный и наивный, обмануть его не стоило труда даже детям, и, если бы не Кори, родившийся на три года позже брата, но при этом обладавший острым и живым умом и так необходимой в мире бездомных хитростью, никто не знает, кем бы мог стать этот великан. Скорее всего, его завербовали бы в одну из криминальных банд, которые сейчас разрастались по всей стране с бешеной силой и с такой же бешеной злобой истребляли друг друга.

– Кори, ну скажи.

Идиот. Шепчет, а шёпот настолько громкий, что едва уши от него не закладывает.

Им повезло, что когда-то на них обратил внимание именно Натан. Появился словно из ниоткуда, когда группа бездомных парней, накинувшись на медведеподобного Энди, вовсю протыкала его заточками, оттеснив и удерживая в углу тощего Кори, стянувшего у одного из них шляпу с милостыней. Неброско и в то же время аккуратно и со вкусом одетый молодой парень, ненамного старше самого Энди, разогнал нападавших парой слов, а затем предложил их жертвам приют. Своеобразный, конечно, даже отдалённо не напоминавший ребятам ни старенькую квартирку, из которой их с проклятьями выгнала мать несколько недель назад, ни детский приют, в который их отвозили полицейские совсем недавно, и откуда они сбежали через огромную дыру в заборе. Кори думал, что и отсюда сбегут. Скорее даже, решил для себя. И готовить начал брата заранее к этому. Но вот уже несколько лет как катакомбы стали родным домом, которого никогда у братьев не было. Местом, в которое они хотели возвращаться. И нет, речь совершенно не о каком-то там уюте, о тепле или даже близких людях, которые ждали бы их тут. Не знали ребята этого никогда, не имели и навряд ли когда-либо будут иметь представление об этом самом уюте. Но у них появилось чёткое понимание – вот этот уголок на пятом повороте справа, это их дом. Это место, в которое не зайдёт никто и никогда и не посмеет взять оттуда их скромные пожитки. Под страхом смерти обходить будут. Чувство некой безопасности в месте, в котором его не должно было быть априори. Если бы не тот самый Натан Дарк.