— Мерлин! Ты в своем уме? Неужели ты мог подумать, что я не рад твоему приезду или чего-то опасаюсь, Ремус?! — отец невероятно возмущен таким предположением. — Как тебе это только в голову могло прийти?!

Ремус смущен, получается, что он обидел отца.

— Прости, папа. Я… Не знаю, что на меня нашло… У меня была страшнейшая атака сегодня ночью, может поэтому…

— Что случилось? Почему ты сразу не сказал? — отец сжимает в ладони пальцы Ремуса.

— Все прошло, уже все хорошо, просто я немного… испугался…

Ремус краснеет и аккуратно высвобождает пальцы.

— Сынок…

— Тогда о чем ты хотел поговорить, — Ремус делает глоток.

— Не знаю, стоит ли начинать сейчас этот разговор… Не думаю, что он будет очень уж приятным… А после атаки…

Ремус видит, как напряжение отца, весь вечер не дававшее ему покоя, понемногу уходит. Он проникается к нему невероятной благодарностью и любовью.

— Я действительно в порядке, папа. Говори.

— Видишь ли, Рем, тут такое дело… Пожалуй, принесу еще бутылочку наливки, — не решаясь начать, отец спешит прочь из кухни. Через минуту он возвращается, неся в руке пузатую бутылку.

— Согласись, в этом году у нее какой-то особый вкус? Может оттого, что лето выдалось исключительно жарким? Она будто солнцем пахнет!

Ремус кивает. Отец еще улыбается некоторое время, но потом видит ожидающий взгляд сына, сникает и присаживается напротив.

— Так вот о чем я. Мама мне тут рассказала, нет, она мне давно рассказала, еще в сентябре, после того, как ты уехал в Хогвартс… Ты не обижайся на нее, она из лучших соображений, очень уж обрадовалась. Словом, она сказала, что у тебя появилась девушка. Что ты очень переживаешь и мучаешься. Вот я и подумал… Ты, видимо, поэтому уехал из Хогвартса, да?

Ремус замирает в совершенной растерянности.

— Я ведь ей объяснил, что это было письмо от старосты, что мы просто друзья и она встречается с Джеймсом Поттером, — наконец говорит он. — Папа, как ты мог подумать?

— Ремус, это вполне естественное чувство, ты нормальный, здоровый парень. Да! Нормальный и здоровый парень! — видя иронию во взгляде сына, твердо повторяет отец. — Вполне нормально и то, что ты испытываешь чувства — и не только чувства — по отношению к девушкам. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — едва слышно бормочет Ремус.

— Поэтому я и подумал. Другое дело, как быть с тем, что ты… — отец делает паузу, не решаясь вслух произнести проклятое слово. — Это должна быть настоящая, крепкая, добрая — даже отчаянная — любовь. Чтобы она сумела принять тебя таким, какой ты есть. Чтобы не испугалась и не… Трудно такое перенести. Особенно молодой девушке.

— Пап, меня не очень интересуют девушки, — вдруг говорит Ремус. — Похоже, я — гомосексуал.

Он не решается поднять глаза. Он не в силах увидеть тот ужас и отчаяние, которое, как ему кажется, сейчас во всем облике отца.

— Прости меня, но я ничего не могу с собой поделать. Я действительно влюблен. Я люблю своего лучшего друга.

— Джеймса? — как ни странно, в голосе отца Ремус не слышит ни боли, ни осуждения.

— Нет, Сириуса Блэка.

Удивительно, но Ремусу вдруг становится совсем легко. И спокойно. Словно нарыв вскрыли после долгих мучений.

Отец растерян и похоже немного смущен.

— И что же?

— Ничего.

— Ты поэтому бежал из Хогвартса?

— Да.

— Не можешь совладать с собой?

— Нет. Не в этом дело.

— Он догадался?

— Я сам сказал ему.

Ремус поджимает губы и опускает голову.

— Великий Мерлин! Ты с ума сошел! Ремус?! И что? Он что-то сказал тебе? Что-то гадкое? Ударил? Что он сделал?

Отец вдруг поднимается со стула. Ремусу кажется, что он стал каким-то невероятно огромным и страшным. Ему вдруг приходит в голову, что отец сейчас ринется на поиски Сириуса, чтобы проучить его.

— Он ничего не сделал, папа! — хватая отца за рукав, громко говорит Ремус.

Отец вдруг как-то сразу обмяк и даже как будто постарел.

— Просто он не любит меня.

Отец залпом выпивает остатки вина из бокала и снова наполняет его.

— Не думаю, что ты должен осуждать его за это, не знаю даже, как бы я отнесся к такой откровенности со стороны лучшего друга, которого знаешь с детства.

— Я и не осуждаю… Я просто в отчаянии!

Ремус вдруг закрывает лицо руками и начинает плакать. Совсем как в детстве, перед трансформацией, когда отец стоял снаружи решетчатой двери в подвале их старого дома — не протянуть руки, не обнять, не утешить, не приласкать…

Один, совсем один, наедине со своей болью, со своим страхом, со своим зверем.

Отец встает сзади и прижимает его к себе.

— Тс-с-с-с! Тише…

Ремус оборачивается и утыкается лицом в живот отца.

— Я снова тебя осрамил, папа… Тебя и маму… Но я не нарочно, я старался… Я изо всех сил старался контролировать себя, держать себя в руках… Но все напрасно… Почему-то это сильнее меня…

Ремус сбивается, пытаясь сквозь слезы объяснить отцу, что сам себя презирает, что раскаивается, но ничего не может с собой поделать.

— Ремус, сынок, тише, не плачь… Ты ни в чем не виноват. Подумаешь, какое преступление — полюбить друга… Бывает же. А сколько было гомосексуалов среди великих магов! Когда-то давным-давно даже у магглов это не считалось чем-то… предосудительным.

— Только не говори маме… — понемногу затихая, просит Ремус. — Не хочу, чтобы она еще больше страдала, ты же видел сегодня…

Отец гладит Ремуса по спине.

— Что же ты решил делать дальше?

— Я решил остаться дома.

— Бросить учебу?!

— Я буду учиться сам, а весной, вместе со всеми, сдам экзамены. Я думаю, что у меня хватит сил и способностей.

— Верно, верно, хватит… Ты уже говорил с Дамблдором?

— Нет. — Ремус отстраняется от отца. — Я не знаю, как ему сказать. И что. Правду?

Отец берет в руки бокал и кивает Ремусу — они молча выпивают.

— Не думаю, что ты обязан говорить ему эту правду, — после небольшой паузы говорит отец. — Мы можем сослаться на твою болезнь.

— Так вдруг? Через столько лет? И даже после того случая со Снейпом?

— Ну, мало ли, — отец разводит руками. — Я думаю, что после Рождества ты должен отправиться в Хогвартс и поговорить с ним. Если хочешь, я пойду с тобой.

— Нет, спасибо, но я должен сам. Это моя жизнь. Ты и без того со мной достаточно повозился.

— Я готов делать это до самой смерти, Ремус, — отец качает головой. — И, знаешь что? Я горжусь тобой. Мне удалось вырастить прекрасного человека и настоящего мужчину.

Ремус благодарно, но смущенно улыбается.

— Мужчину… С некоторыми оговорками…

— Я ведь сразу понял, что это не просто визит на каникулы. Все думал, что же случилось? Если честно, то я боялся, что та девушка, про которую говорила мама, забеременела.

— Теперь одной головной болью у тебя будет меньше, — грустно усмехается Ремус. — Такого я бы не допустил, даже если бы интересовался девушками. Думаешь, я настолько безответственный глупец, чтобы с такой болезнью… Такие, как я, не размножаются.

— Жизнь странная штука, сынок. Пусть и очень жестоким способом, но она научила меня во всем искать что-то хорошее. Подумай и ты над тем, какие преимущества тебе даны взамен? И не отчаивайся. Все еще будет хорошо. А уж если тебе потребуется помощь или поддержка — ты всегда можешь на меня рассчитывать. На меня и на маму, конечно. А теперь давай допьем и пойдем спать. Это был очень непростой день. Для всех.

========== Глава 6 ==========

После завтрака Ремус решает разобрать чемодан с вещами. Он убеждает себя, что делает это исключительно из любви к порядку, которого так недостает внутри его самого, но чем больше вещей занимают свои привычные места в комнате, тем сильнее понимание, что это — попытка поглубже закинуть якоря, отрезать себе пути к отступлению.

Новехонькая, ни разу не надеванная парадная мантия отправляется в гардероб. Когда теперь представится случай блеснуть в ней? Разве что надеть на будущий год в Министерство, произвести впечатление на секретаря Комитета по контролю? Ремус грустно усмехается. Полдюжины рубашек, форменные свитера, брюки классического кроя — кому они нужны теперь? Отпороть нашивки и носить их на работу? Внезапно Ремус улавливает знакомый запах… Хогвартс! С тоской рука об руку приходит ярость. Полнолуние близко. Ремус левитирует стопку одежды на полку шкафа и с грохотом захлопывает дверцу. В комнату входит мама.