- Анна, это вы! - настолько широко и радушно, что даже могло бы показаться, что он издевается, улыбнулся Марисе, вошел в зал Поверенный герцога Ринья и наигранно хлопнул себя рукой по груди, как будто бы изображая, что он поклонился - вы так прекрасны и остроумны, и ваш талант работать пером столь непредсказуем и восхитителен, что я даже иногда, почитывая вечерами ваши опусы в постели, нет-нет, да и подумываю мельком, что только вы могли бы быть спутницей моей вечной жизни!

И так распахнул руки, словно хотел жарко обнять ее, но когда она демонстративно быстро, бросив на детектива мстительный взгляд, вскочила к нему, с готовностью откинула голову назад и выгнула плечи, прошел мимо, сделал вид, что не сообразил, чего от него хотят, и деловито направился к лежащему на диване, приготовившемуся внимательно слушать магистру.

- Алистер! - коротко и ясно, схватив фужер Вертуры, одним глотком выпил все, что налил себе детектив, не поморщившись, распорядился Эрсин - сэр Жорж требует вас к себе. Леди Элеонора срочно нуждается в вашем присутствии. Вы ранены? Идти можете? Вас надо лечить?

Его глаза на миг стали оранжевыми. Хотя, быть может это только показалось едва сдерживающемуся от ярости, сжимающему кулаки под столом, детективу.

- Заброневое - коротко ответил магистр Дронт - пистолетная пуля травмировала ключицу.

- Поедете со мной. Я осмотрю вас. Это срочно.

- Я готов - кивнул магистр Дронт - Анна, вы за старшую. Никому не уходить, контору не оставлять до возвращения Валентина.

- Да - кивнула Мариса и отвернулась к окну, словно раздосадованная тем, что ей придется остаться с Вертурой наедине.

Магистр Дронт с трудом поднялся с дивана. Накинул мантию, поводил руками, мешают ли повязка и кольца, фиксирующие плечи.

- Наркотик? - нагнулся к нему, предложил Эрсин, заиграл пальцами по поясной сумке.

- Уже принял - выходя из зала, мрачно кивнул магистр.

- Перспективной пятисотой эн-серии - уже на лестнице продолжал искушать его Эрсин - такого не будет еще пару сотен лет. Руки и ноги оторванные приклеивает, сам видел. Ваш перелом зарастет как не было...

- А почему вы тогда не поможете леди Элеоноре? - ядовито возразил ему магистр. Ответа детектив так и не услышал, так как он был произнесен уже на первом этаже.

- Не будет еще пару сотен лет? - уточнил у Марисы внимательно прислушивающийся к разговору детектив, но та только смерила его презрительным взглядом и вернулась к своему рабочему месту.

На диване от магистра Дронта остался блокнот. Похоже он выпал, когда магистр ворочался, мучаясь своим ранением. Заметив, что Мариса даже не смотрит в его сторону, детектив взял его, положил его на колени и пролистал несколько страниц. Листы в основном были исписаны сложными оккультными письменами и алхимическими символами. Также упоминались большие списки препаратов и ингредиентов, некоторые из которых детектив знал по спискам запрещенных товаров, что изымались на таможне в Мильде. Но именно алхимические формулы и нечестивые магические знаки насторожили Вертуру больше чем списки запрещенных лекарств и сильнодействующих наркотических средств. Он уже видел похожие в подземной крепости Дэ и записях маркиза Димстока, в нечестивых логовищах сектантов, в протоколах допросов инквизиции и книгах, что были изъяты у привозящих в город опасные редкости иноземцев. Словно невзначай положив блокнот на стол Фанкиля, прикрыв его бумагами, Вертура снова переместился на диван, на место магистра Дронта, лег, положив ноги на твердую и неудобную, словно бы специально сделанную так, чтобы на диване невозможно было спать, спинку, укрылся своим плащом, бросил быстрый взгляд на царапающую бумагу пером, словно бы не обращающую на него никакого внимания Марису. Попытался подумать о чем-нибудь хорошем, вроде рюмки крепкого с мясной закуской и майонезом, или теплой удобной постели в каком-нибудь богатом и радушном доме, но не смог придать своим думам никакого осмысленного движения. От усталости он просто прикрыл глаза и через миг, утомленный бессонной ночью и тяжелым утром, убаюканный колокольным звоном и шелестом тополей за окнами, уснул.

На плацу отряд верховых в количестве около сотни вооруженных, готовых к бою людей, выезжал на проспект и следовал к тем северным воротам Гирты, что назывались Сталелитейными. С полицейскими уехали и несколько облаченных в доспехи рыцарей в сопровождении оруженосцев и друзей. Капитан Фридрих Троксен, что уже успел съездить в штаб к начальству и доложить, приказал им присоединиться к отряду драгун в качестве подкрепления.

***

Они ехали лесом со всей возможной поспешностью. Доктор Сакс едва держался в седле, но инспектор Тралле дал ему стимулятор и тот приободрился, а после того, как наркотик подействовал, снова стал невыносимо весел и болтлив.

По дороге у переправы подобрали Фанкиля и Ингу, напоили коней. Сами напились кваса с молоком, съели бочку окрошки, которую крестьяне везли на продажу в какое-то городское заведение.

Не нашли только лейтенанта Турко, решили поехать к карантинному дому, чтобы узнать что с ним случилось.

Доехали да того места, где основная дорога уходила на север. Свернули на ту самую просеку по которой вчера ехали полицейские.

Стоял жаркий и ветреный воскресный день. В лесу было тихо. Ни визг пилы, ни ритмичный, гулкий стук топоров не оглашали чащобу. Не было у просеки ни телег с огромными и медленными ломовыми тяжеловозами, ни бородатых суровых и подозрительных мужиков-дровосеков. Телеги уехали, лагеря были свернуты, делянки брошены, то там, то тут курились потухшие ямы углежогов, наспех присыпанные глиной. Лес был пуст. Только пела кукушка, словно перекликаясь с барабаном, что эхом отражаясь от деревьев, отбивал на всю округу походный ритм.

Колонна шагом ехала через лес. Мрачные люди капитана Глотте, откинув капюшоны с голов, внимательно смотрели по сторонам. У каждого была усиленная увесистым грузом тяжелая плеть, какая легко перебивает руку или ногу, раскалывает голову, контузит через шлем, а в ножнах ждали своего часа мечи. Рыцарей же, что ехали в конце колонны, ели бутерброды, пили в седлах, куртуазно беседовали, сопровождали оруженосцы и слуги вооруженные луками и мушкетами.

Люди капитана Глотте ехали молча. Изредка переговаривались, перекидывались короткими грубыми фразами и шутками, не обращали никакого внимания на следующую в арьергарде веселую, словно на пикник, группу вооруженных верховых, вяло отмахивались от комаров, что роями атаковали из леса.

Через некоторое время впереди, между деревьев, показался просвет. Осталось совсем недалеко до опушки леса.

Капитан Троксен пришпорил коня, подъехал к инспектору Тралле и капитану Глотте. На его усатом жилистом лице читалась молодцеватая готовность к предстоящему конфликту.

- Фридрих - с напором ответил на его вопрос, предупредил капитан ночной стражи - ссориться сразу не будем, поговорим с ними, посмотрим, что ответят.

Инспектор Тралле кивнул. Рыцарь пожал плечами, что ему все равно, говорить, а потом драться, или наоборот, повел коня рядом с командирами. Герман Глотте выехал чуть вперед. Суровый драгунский капитан в черных доспехах во главе отряда вооруженных людей выглядел гораздо серьезнее и представительнее, чем, привычный к конторской работе, толстый и неуклюжий, с опущенными сутулыми плечами, седеющий инспектор, или облаченный в серые латы подвыпивший и веселый, возглавляющий группу жандармов и пажей нарядный рыцарь.

Перед ними раскинулось то самое поле, на котором растили свеклу. Дорога вилась между торчащих то там, то тут, обросших у основания как коронами иван-чаем и длинной высокой травой, острых обломков гранита. Впереди светлели покосившийся каменный забор и стены карантина. Двухэтажный дом на десять окон в длину и три в ширину стоял в окружении нескольких растущих во дворе деревьев. Сельская дорога была пуста, как была пуста и деревня и, казалось, кроме верховых из отряда капитана Глотте и сопровождающих его рыцарей в округе больше не было ни души.