Принцессы Вероники не было видно, как и рыжей Лизы. Они ушли с графом Прицци и майором Вритте вниз, туда, где под деревянным навесом был устроен штаб лагеря, а на большом, сколоченном из свежих досок столе, под яркими, подвешенными к центральному столбу газовыми светильниками, была разложена карта и егеря обсуждали план предстоящего завтра действа. Огромный серый кот, похожий на кота Фанкиля, такой же важный, суровый и свирепый, запрыгнул на стол и смотрел в карту, словно принимая участие в обсуждении.
Молодые неугомонные оруженосцы повлекли к каменистому обрыву своих девиц, хвастаясь, стреляли из луков по сплетенным из веток и листьев мишеням, кто стоя, кто на бегу, кто проезжая на коне. Боролись друг с другом, мерялись силами на траве. Дети тоже не отставали от старших: в сторонке, в большой глинистой яме, градом метали камни из пращи по раскачивающимся на веревках тушкам побитых лесных птиц.
Когда вернулась Агнесс Булле, что некоторое время отдыхала после поездки в шатре, Корн собрал свои плащ, лук и стрелы, взял ее за руку, и они тоже пошли вниз, чтобы присоединиться к этим веселым рыцарским развлечениям.
Глядя с вершины холма на эти задорные военные игры, Фарканто и Вертура в какой-то момент тоже поддались какому-то молодецкому порыву. Поспорили, сняли мантии и портупеи, растопырив руки, закружились по траве. Детектив прыгнул вперед, но Фарканто, даром, что был худым и нескладным, ловко встретил его сильным и тяжелым ударом кулака в грудь. Но второй удар детектив не пропустил и, бросившись на рыцаря, схватил его за плечи и, утянул его на землю, но Фарканто опять оказался сильнее и ловчее и, вырвавшись, подскочил к полицейскому и несколько раз снова ударил ему в грудь и плечи.
- Я уже понял, что это было мое лицо! - весело кивнул ему Вертура, когда рыцарь помог ему подняться с земли. Они еще раз сцепились, но вышло примерно тоже самое. Но когда они взяли короткие, длинной в руку, липкие сосновые палочки, что ароматной смолой пачкали ладони и одежду, детектив, как отрабатывал на тренировках, ловко стукнул противника по руке, шагнул, захватил его запястье и больно уколол того в живот, при этом сам получил кулаком по голове и оба, снова сцепившись в рукопашную, упали на землю.
Мариса, Майя Гранне и остальные девицы засмеялись. Вернулся барон Визра, важно закивал, сказал 'дайте мне', и тоже схватился с рыцарем, но, как и Вертура, тоже без особого успеха. Фарканто снисходительно улыбнулся, но насладиться победой ему не дали. Подошел князь Мунзе, с которым они, даром, что князь был старше Фарканто как минимум на двадцать лет, молотили друг друга уже почти на равных. Договорившись без лица, лупили с такой скоростью и силой, что казалось, переломают друг другу ребра, но оба остались целы. Гармазон нарисовал всех у шатра, с мечами, щитами и в доспехах. Какая-то из девиц звонко позвала лейтенанта Кирку, что держался неподалеку, расчесывал кошек, сидя на камне, на своем плаще. Он подошел, обменялся парой напряженных фраз с князем Мунзе, который показал ему пальцем на свои очки и, ловко откинув широкий рукав своей мантии, под которым белым шрамом светлел вырезанный на плече кавалера восьмиконечный крест, широко взмахнув рукой как крылом, сделал шаг вперед и в сторону, атакуя противника. Князь отшатнулся от его удара, запрыгал по траве, пытаясь сохранить равновесие, отскочил на несколько метров. Но когда они снова встали друг перед другом, и лицо князя исказила злая, желчная улыбка, а сенешаль Малого дворца сжал кулак, уже явно намереваясь разбить рыцарю его драгоценные очки, из шатра вышла Регина Тинвег громко позвала лейтенанта, сообщила, что герцогиня требует его к себе.
Последним наступила очередь Давида Гармазона, которого Элла силой вытолкнула к мужчинам.
Уже стояли сумерки, когда все веселые, растрепанные и побитые сидели на скамейках за столом у шатра, курили трубки, пили горькое вино и бодрящий сладкий напиток. Грызли принесенные от костров пересоленные сверху, но пресные внутри куски жесткой, плохо прожаренной дичи, утирались платками и полами плащей, закусывали луком и ароматным, свежевыпеченным с чесноком, черным хлебом.
Откуда-то снизу раздались брань и крики. Лязгнула сталь. Кто-то по-серьезному поссорился с кем-то. Все прислушались, что случилось.
- На понедельник леди Вероника объявила внеочередные кровавые поединки - устало кивнул Фарканто, махнул рукавом в сторону шума и обвинительных выкриков - кто поссорится сегодня или завтра на охоте, могут вызвать своих оппонентов на дуэль. Спорим, что сэр Тинкала побоится принять вызов сэра Прицци?
- Дуэль? - пьяно уточнила Элла - насмерть? Сэр Август хочет убить Рейна?
- Да - причесываясь и собирая волосы обратно в хвост, объяснил барон Визра - если человек хочет умереть, никто не сможет его спасти. У нас тоже есть такие. Но у нас по-другому. Двое спорщиков входят в лес с разных концов, чтобы выследить друг друга и убить. Обычно с огнестрельным или магнетическим, без барьеров и брони. Так убили моего двоюродного дядю. Но он сам этого очень хотел.
В его голосе проскользнула явная обида.
- Пусть меня кто попробует вызвать! - навис над всеми, начал ломаться, высунул язык, Фарканто.
- Я тебя вызову! - явился из темноты, подсел к столу, пьяно и весело кивнул ему Оскар Доццо - давай драться, малолетка!
Он выхватил кружку у Фарканто, потянул к себе, но тот резко и рассержено толкнул рукой, и вино расплескалось рыцарю на одежду. Граф Доццо в ярости вскочил, скривил рот, но Фарканто был уже рядом, и вмиг, в несколько тяжелых хрустких ударов кулака в лоб, утихомирил пьяного задиру.
- Нарвешься же ведь дурень, спать иди! - грозно пиная лежачего, крикнул ему рыцарь.
- Черт с тобой... - поднялся на локтях, лежа на земле, ответил граф Доццо - выпить хоть налей...
Ему налили вина и он, выпив залпом, пошатываясь, ушел в темноту. Фарканто весело показал ему вслед неприличный жест, приветственно махнул рукавом запоздало осклабившимся, напрягшимся от драки, женщинам.
Пришла принцесса Вероника. Позвала Марису в шатер, чтобы та помогла ей переодеться. Через некоторое время в сопровождении своих рыцарей явились женщины, принесли еду и напитки. Накрыли низкий, но просторный раскладной стол в шатре и засветили огни. Регина Тинвег, что распоряжалась приготовлением ужина, позвала всех к столу. Пришел ее дядя, барон Кристоф Тинвег с гитарой, привел за руку Эмилию Прицци. Все такую же отрешенную, в белом льняном, подпоясанном тонким полосатым шнурком платье и полукруглом бордовом плаще. Заглянул майор Лилового клуба барон Марк Тинвег, отец Регины. С ним пришла его жена, высокая, темноволосая молодая женщина с ярко-оранжевой помадой на губах и в длиннополой мантии темно-синих ночных оттенков. Низко поклонилась герцогине, села рядом с мужем, улыбнулась, крепко ухватив его за плечо, прильнув к нему боком и грудью, приняла благородный и торжественный вид. Пришли князь Мунзе с младшей дочерью и сестра лейтенанта Манко, которую брат отрядил, прислуживать за трапезой принцессы и ее гостей. Пришел майор Вритте с невестой. Явилась торопливая полненькая светловолосая девица, лет семнадцати, в нарядной, с широкими рукавами-крыльями и отложным воротом, серой мантии и толстом коротком плаще. У нее были башмаки почти как у герцогини, широкие штаны из плотного материала с просторными карманами, черная кофта и исцарапанные руки, как будто она самолично ставила шатер, или заготавливала дрова для костра. На банкете она была в компании модных друзей и подруг сына магистра Роффе, ее представили как внучку графа Дугласа Тальпасто, Эвилину. Пришли еще несколько незнакомых Вертуре девиц, рыцарей и столичных гостей, как догадался детектив, тоже близких знакомых герцогини. Все с многозначительными улыбками спрашивали, ждали и самого сына мэра, но так и не дождались. Пришел какой-то человек, коротко, по-служебному, поклонился герцогине, хотел вручить доклад, но принцесса Вероника молча выслушала его, строго ответила.
- До утра все отчеты сэру Прицци - и, когда он ушел, пояснила для тех, кто не знал - каждый вечер три часа я посвящаю чтению или отдыху в кругу друзей. По тестам у меня работоспособность ниже средней, с такими характеристиками в столичные чиновники высших рангов путь закрыт. Но мастер Динтра считает, что это несущественно - она многозначительно кивнула рыжей Лизе и, обратившись к иконам, осенила себя крестным знамением. Лейтенант Кирка прочел молитву и все сели за стол, взялись за кубки, мясо, овощи со специями, салат и хлеб. Пока ели, Эмилия Прицци, что так и не притронулась к кушаньям ни к напиткам, взяла в руки гитару, коснулась пальцами струн. Но сейчас играла не с той напористой сумбурной агрессией, как на приеме в доме депутатов, и тихо-тихо, как далекий, но стремительный, текущий по камням ручей.
