Только тут, как будто загипнотизированный зрелищем детектив обратил внимание, что Мариса сняла свою маску и чтобы не видеть происходящего, уткнулась ему в плечо лицом. Принцесса давно отпустила его руку и исчезла в толпе, Вертура было испугался, что потерял ее, но она вернулась к ним, подошла, ловко лавируя между стоящих вокруг людей, одной рукой придерживая низко надвинутый на маску капюшон, другой прижимая к груди меч.
- Едем обратно - просто сказала она и взяла своих спутников под локти, повела в ту сторону, где они оставили своих лошадей.
Вокруг в темноте плакали дети, которых, опасаясь пожара, матери вывели из окрестных домов. Тревожно переговаривались женщины, басовито и отрывисто обсуждали происшествие мужчины. Говорили о расправе, о том, что комендант и его сын получили по заслугам. Из их разговоров Вертура узнал, что вначале они много стреляли в людей графа из окон, но с выключением стабилизаторов прекратили, а потом выбежали из горящего дома в надежде скрыться в суматохе, поливая все вокруг, и дома, и попавших под удар наивно подумавших что все закончилось, вышедших посмотреть зевак, огнем, чтобы скрыться за ним, пока всадники не налетели на них и не растоптали их отряд лошадьми.
Спрашивали друг у друга, целы ли друзья и родные. По улицам ходили, смотрели, кто пострадал доктор и районный смотритель. Пожарные заглядывали в подворотни, заходили в подъезды, проверяли квартиры, лестницы и крыши, не горит ли где. Подгоняли свои фургоны, тушили пожар в особняке.
Чтобы не пересекаться с людьми графа Прицци, Вертура, Мариса и принцесса Вероника возвращались той же улицей, которой и приехали, но теперь, к некоторому удивлению детектива, здесь ничего не напоминало о пережитом совсем недавно наваждении. Люди в масках или просто с повязанными на лица тряпками, выглядывали из окон, выходили из домов, посмотреть все ли завершилось. На колокольне, на площади редко и тяжело звонил колокол, то там, то тут слышались разговоры и обсуждения, доносились возгласы напуганных происшествием детей.
С центральной площади городка возвращались те, кто уже убедился, что ничего нового уже не будет, и лучше не попадаться на глаза сменившим людей графа, драгунам из ночной стражи Гирты. На мосту через канал несли вахту, приподнимая маски, курили трое незнакомых детективу лиловых рыцарей и несколько ополченцев с серыми нарукавниками местной дружины. Засада, что ждала в поле, была снята. Судя по всему, всем был дан отбой, и без лишних вопросов вахтенные выпустили всадников из слободы.
- Он был мерзавцем? Заслужил такой смерти? - наконец-то решился и спросил детектив.
- Аарон Солько? Не более чем человеком, который ставил свои деньги и власть превыше всего остального в жизни - как-то печально рассудила, ответила принцесса Вероника. И прибавила задумчиво - нет, он не был мерзавцем. Он был обычным дельцом, богачом, политиком. Занимался коммерцией, имел свои слабости, пороки и прихоти. Крал из казны, содержал притоны и кабаки, убивал тех, кто мешал его интересам, искал прибыли и выгод, развлекался, но иногда даже жертвовал деньги приютам, нищим и церкви. Многие считали его уважаемым и справедливым человеком. У него даже были какие-то свои благородство, совесть и принципы... - принцесса сделала паузу, ее голос изменился теперь в нем сквозили злость и неприкрытое презрение - но я не верю, ни в благородство, ни в совесть, ни в принципы. Все они заканчиваются там, где начинаются власть и деньги. Я верю в то, что есть люди, которые боятся Бога и которые оставляют Его на потом, пытаются доказать себе и всем, что Ему все равно или Его вообще нет. Одной рукой они подписывают неправедные законы и указы, устраивают войны, совершают служебный подлог, обворовывают, подставляют, обманывают людей. А другой крестятся, строят храмы и дают пару медяков больным и нищим, думая, что искупают этим то зло, которое они творят, и Бог им все простит. Не выйдет. Есть те, кто живут по заповедям, а есть беспринципные дряни без царя в голове. Среднего не дано. Он был из тех, кто считал, что потом покается когда-нибудь в старости, соборуется в забытых грешках, когда будет лежать на смертном одре в окружении скорбящих внуков и детей, может отдаст часть своих денег на монастырь. Скажет как говорят они все: 'Ну время же такое было'. Или 'Без этого мне было бы нечем кормить семью и детей' или 'Если бы не я, то все тоже самое делал бы кто-нибудь другой'. И все согласятся с ним, простят ему, потому что он был уважаемым, полезным и хорошим человеком. Проводят в последний путь, будут поминать его только добрым словом, напишут в газеты, может даже добавят в учебники как талантливого политика, промышленника и успешного экономиста, принесшего процветание своей земле. Тот с огнеметом, Атли, был его сыном. Они похищали и скупали людей, забирали кровь, извлекали органы, чтобы сэкономить на покупке реплицированных компонентов. Они ели человеческое мясо, но теперь они сами мертвы. Дальше судьей им будет только Господь.
***
Они проводили принцессу до ворот герцогского парка. Стояла глубокая ночь. По площади ходили люди, словно устав от праздников, за столами в павильоне, на трибуне и стоящих вокруг скамейках расслабленно сидели, вяло разговаривали, ели, пили, шутили. Перед оградой, рядом с павильоном и трибуной, горели решетки с дровами и костры. Подсвечивали арку ратуши и стены счетной палаты Гирты. Черной громадой на фоне ясного звездного неба возвышался шпиль Собора Последних Дней. Вертура устало смотрел на площадь перед собой. После ночного путешествия, после всего пережитого, здесь, под высокими стенами, перед герцогским дворцом, все было как-то по-особенному спокойно, уютно и тихо. Похоже, те же самые мысли думала и Мариса.
- Пойдем домой... - попросила она, когда они были уже у самых ворот. Она спешилась. Спешился и детектив. Почувствовав, что она очень устала и нуждается в его прикосновении, взял ее под руку. Принцесса Вероника обернулась к ним.
- Не проведете с нами еще одну ночь? - спросила она с легким разочарованием в голосе. Было видно, но она не хочет отпускать их.
- Простите нас, моя леди... - покачала головой Мариса и, оглядевшись, как будто убедившись в том, что на площади безопасно, вокруг много стоящих у жарких, дымных костров людей, а рядом несут вахту герцогские гвардейцы, сняла маску и обратила к детективу измученное усталостью бледное с горящими бешеным болезненным румянцем скулами лицо. Вертура пожал ее локоть и привлек поближе к себе.
Принцесса Вероника спрыгнула с седла на мостовую, подошла к ним. Тоже отняла маску от лица. Чуть улыбнулась.
- Спасибо вам, что съездили со мной - сказала она и, протянув руки, обняла Марису, положила ей на грудь лицо. Та в ответ подняла руки и пожала ей плечи.
- Не знаю, сможем ли мы снова увидеться также как сегодня - покачала головой герцогиня, сказала ей ласково и тихо - но я счастлива, что хотя бы на день обрела старшую сестру. Спасибо тебе.
И, тоже пожав ее плечи, поцеловав, отстранившись, также нежно и бережно обняла и детектива.
- Принц-изгнанник, рыцарь, шпион и детектив из книжки - прошептала она ему на ухо - я была бы счастлива, если бы рядом со мной был бы такой преданный и верный человек как вы, но у вас уже есть принцесса. А меня запомните такой, какой видели сегодня, потому что, скорее всего никогда не увидите такой больше. Прощайте.
Она коснулась губами его губ, легко провела по ним языком, провела по его груди раскрытой ладонью, улыбнулась ему, сверкнула темными шальными глазами, и ловко вскочила в седло. Сделала повелительный жест подойти Регине Тинвег и Вальтеру Кирке, что как будто все время их поездки ожидали у ворот ее возвращения во дворец и пока принцесса прощалась со своими спутниками, не выпуская ее из виду, стояли в стороне, обсуждали что-то, но уже не ссорились, говорили спокойно, согласно и тихо. Лейтенант аккуратно, с низким неторопливо-почтительным поклоном, взял под уздцы коня герцогини. Двое из сопровождающих его гвардейцев подхватили поводья освободившихся коней детектива и Марисы и, засветив раскрашенные извивающимися драконами светильники, повели их следом за принцессой, освещая ей дорогу в темном парке в котором не горели фонари и только непривычно тусклые, освещенные калильным газовым светом окна дворца едва просматривались вдалеке, между деревьями.