Расстегнув джинсы и приспустив их, он повернулся спиной.

— Ни одни стринги не обтянут задницу так, как удачно подобранные боксеры, детка.

— Мне больше брифы-боксеры нравятся, — сказал Джек. — Но твоя задница в любой обертке хороша.

Когда последняя деталь одежды полетела в сторону, Брок перешагнул бортик джакузи, опустился в пузырящуюся воду рядом с Джеком, перетянул его к себе на колени, уткнулся носом ему в шею, голодно лизнул от плеча до заалевшего смущением уха, пососал мочку.

— Крышу сносит, какой ты сладкий.

Джек тихо-тихо застонал.

Руки Брока дрогнули.

— Детка, хочу тебя, — выдохнул он в ухо принца. — Вылизать всего по самые пятки, наставить меток, чтобы все знали, кто к тебе прикасается, что ты мой, растянуть под себя и усадить на член, целовать и трахать, трахать и целовать.

Брок говорил, а его руки бродили по телу Джека, гладили, сжимали, пощипывали, выводили узоры на чувствительной коже внутренней стороны бёдер, не касаясь каменно-твёрдого члена.

Джек выгибался и стонал в руках Брока. Он хотел его, так хотел…

— Я тоже… — выдавил он, — …хочу. Пожалуйста, Брок…

Но торопиться Брок не стал, у них с Джеком был впереди целые вечер и ночь. Прижав его к себе спиной так, чтобы член удобно лежал между половинок желанной задницы, Брок продолжил гладить Джека по животу, бёдрам, дразнить соски, перекатывая в пальцах твёрдые вершинки.

Джек ерзал вверх-вниз, потираясь задницей о большой твердый член. У него горела вся кожа, в паху полыхало, член стоял так, что было больно.

— Брок… — он едва не плакал от удовольствия.

— Да, сладкий? Чего ты хочешь? — не скрывая улыбки в голосе, спросил Брок, прикусил его чувствительно за левое плечо и сам застонал от того, как задрожало в руках желанное до искр перед глазами тело.

— Тебя, — выговорил Джек. — Сейчас. Не могу больше.

В его английском, до сих пор выверенно-правильном, слышался гелвуйский певучий акцент.

Брок подхватил Джека под задницу, развёл половинки, коснулся пальцами тугой сжатой дырки, обвёл её по кругу.

— Здесь хочешь?

— Д-да-а-а-а… — простонал Джек.

Зажмурившись, Брок убрал руки.

— Тогда тебе надо немного помочь мне, — попросил Брок. — Давай, детка, поднимайся, обопрись на бортик, дай мне сделать тебе охуенно.

Неловко бултыхаясь в воде, Джек принял нужную позу. Он припал грудью к широкому бортику и прогнулся в пояснице. Брок завороженно подался вперёд, провёл ладонью вдоль позвоночника, хлопнул по ягодице и тут же припал к ней губами, выцеловывая, вылизывая чуть покрасневшую кожу.

Джек раскраснелся и тяжело дышал. Пенящаяся в джакузи вода щекотала член, но этого было так недостаточно!

Ладони гладили-гладили-гладили, мяли упругие полушария, разводя их в стороны, открывая сокровенное, а Брок со стоном приникал к дырке, то губами в поцелуе, то влажно, голодно вылизывал, толкался языком, разглаживая, разлизывая складочки.

Джек уже просто выл в голос от избытка сносящих крышу ощущений. Он никогда не слыхал о подобной ласке, он просто не знал, что можно — так.

Когда в Джека уже свободно входило три пальца, Брок поднялся, сграбастал его в охапку. закинул на плечо и, оскальзываясь, каким-то чудом умудряясь устоять на ногах, ринулся вниз к себе в комнату. Впервые у него было ощущение, что ещё немного — и сперма потечёт из ушей.

Джек не помнил, как он оказался на кровати, на мокрых от натекшей с него воды простынях. Он видел только Брока, его прижавшийся к животу член, смуглый, обрезанный, с красивым рельефом вен.

Жадно приникнув к губам Джека, Брок приставил головку члена к его дырке и только тогда вспомнил про чёртову смазку и резинки, обругал себя мысленно последними словами. Навалившись на Джека, прижав его всем собой к постели, Брок дёрнул ящик стоящей рядом тумбочки на себя, рассыпая всё на пол, нашарил флакон смазки, краем сознания отмечая, что презервативы серебристой змейкой откатились куда-то в сторону и тут же забыл про них. Сейчас все его мысли были сконцентрированы на Джеке, его стонах, желаниях.

— Р-резинки, — едва ворочая языком, напомнил Джек.

Он согнул колени и раздвинул ноги, готовый и жаждущий.

— Блядь, — выругался Брок.

Сам-то он был чист, всегда внимательно следил за собственным здоровьем, да и в Джеке не мог усомниться, даже несмотря на количество блядей в его постели, но раз тот хотел с резиной, будет с резиной.

Кое-как дотянувшись до серебристой ленты, Брок зубами вскрыл упаковку, раскатал презерватив по члену, вылил на него чуть ли не половину флакона смазки и снова подступился к Джеку.

Доверчивость и открытость новому в Джеке подкупали, заставляя сердце в груди Брока громко бухать, разгоняя кровь быстрее по венам.

Джек был до такой степени возбужден, что даже не испугался, когда в него вошел немаленький член. Он замер, прислушиваясь к новому ощущению, и постарался не сжаться.

Брок замер, давая Джеку привыкнуть к растянутости, хотя у самого срывало крышу от жаркого тугого нутра, от желания толкнуться глубже, почувствовать всем собой. Он гладил Джека по плечам, слепо целовал в губы, шею, подбородок, нёс какой-то ласковый бред, умоляя расслабиться, не зажиматься.

— Давай, — кивнул Джек, которого ненадолго отпустил морок бешеного возбуждения. — Я готов.

Подхватив Джека под колени, почти складывая его пополам, Брок толкнулся глубже, замер, двинулся обратно, выходя почти полностью, оставляя внутри только головку и снова качнулся вперёд, каждым движением входя всё глубже, глубже и глубже, менял угол, внимательно прислушиваясь к телу любовника, ловя любой отклик на свои действия.

— Да! — вырвалось у Джека, когда член Брока проехался по местечку внутри, о котором Джек даже не подозревал. — Да, еще!

От пары слов крышу Броку окончательно сорвало. Он громко рыкнул и потерялся, вбиваясь в любимое тело, долбя членом точно по простате, сжал ладонями ягодицы Джека, максимально разводя их в стороны, растягивая. Не было сил оторвать взгляда от того, как его член исчезает в нежно-розовой, с припухлыми краями, дырке, как тугие мышцы плотно обхватывают его член, а Джек от каждого движения протяжно стонет, почти кричит.

Джек вцепился руками в изголовье кровати, напряг плечи, чтобы Брок не вбил его в это самое изголовье, и вскрикивал от каждого прицельного попадания, взлетая все выше, выше, выше, пока небо над ним не взорвалось фейерверком, погребая под собой.

Брок захрипел, когда Джек сжался, обхватив его член, словно перчаткой, запульсировал там внутри. Мир для него кончился, всё кончилось, оставляя только Джека, только его бесконечную любовь к нему.

Руки подломились, Брок упал на Джека, выдохнул сквозь зубы, переводя дыхание, коснулся губами шеи, лизнул.

Джек только тихо простонал под ним. Он был удовлетворен, как никогда в жизни, и совершенно счастлив.

========== 9. ==========

Шепарда вдруг стало слишком много, он словно приклеился к Джеку и старался ходить за ним чуть ли не повсюду, не отставая ни на шаг. Брок только посмеивался и всячески поддерживал их дружбу, обнаружив в Давиде Шепарде одно качество, искупавшее всё его занудство — парень был до безобразия честным и совершенно незлобливым.

В первый же день, встретившись с Броком, он заявил, что не заслужил всех свалившихся на него почестей и это он, Брок Рамлоу, должен был получить и звание и всё к нему прилагающееся. А ещё Шепард был по уши влюблён в принцессу.

— Отец считает тебя своим талисманом, — сказал как-то Давиду Джек, пригласив его в свои апартаменты во дворце. — Будь осторожен. Отец верит в знаки и знамения.

Брок только булькнул, по данному поводу он говорил много и не всегда цензурно. Бабочки, про которых говорилось всегда и со всех экранов, страшно заколебали. Брок даже как-то пошутил на тему, что у короля странный фетиш, вот его и ведёт от чешуйчатокрылых. Но посмеялась тогда почему-то только одна Мишель.

Она, кстати, и сейчас сидела у брата. Они втроем играли в дженгу, и Мишель выигрывала.