— Это будет смерть истинных рыцарей.

— Рыцарей, — закатив глаза, повторил Майриор.

— Ну ты же знаешь, — проворковала Айвена. — Он у нас рыцарь!

Это слово в ее устах прозвучало как оскорбление; Валентайну было все равно. Майриор снова повернулся к долине. Луна, лаская, отражалась от его волос и кожи. Айвена любовно смотрела в лицо своего Короля, словно упиваясь его великолепием. Валетта также глядела только на Майриора, преданно, не отводя взор. Казалось, весь мир был заключен в ее господине. Было ли дело только в красоте?

Мир содрогался от шагов.

— Как они быстро передвигаются! — восторженно воскликнула Айвена. — Смотри, они уже у реки!

— Хватит жужжать, ты меня бесишь! — рявкнул Майриор. Вейни более не проронила ни слова. — А ты их хорошо натренировал, Валентайн, — вдруг спокойно добавил он. — Эти солдаты идут в бой ради тебя. Они все сделают ради тебя. Казалось бы, какой может быть прок от живых существ… Они мрут как мухи, да, Наама? — обратился он к облаку пепла, пролетавшему рядом.

— Они идут ради вас, мой король, — поспешно сказала Донна.

— Да бросьте, — отрезал Майриор. — Не для меня.

Внезапно левая сторона мира провалилась куда-то вглубь, захлебнулась морской пучиной. Раздался дикий крик, складывающийся из миллионов предсмертных воплей. Черные легионы остановились, задние ряды напирали на передние, давя тех, кто оказался в середине. Впавшие в панику монстры пробивали себе путь к спасению, топча закованных в сталь союзников, сея хаос и смерть. Летучие монстры тщетно искали спасения в высоте, провал засасывал их в себя, так же, как и тех, кто отчаянно цеплялся за земную плоть. Валентайн зарычал, словно горный лев.

— Что ты делаешь, сукин сын?! — вскричал он, подняв тщедушное тельце Владыки под локотки, и, увидев лишь безумную победоносную улыбку и далекий блеск звезд в глазах, в ярости кинул его в пропасть.

— Майри! — взвизгнула Айвена, бросаясь за ним.

Валетта взлетела, поднимая холод и туман, глаза ее засверкали. Бледные, тонкие губы зашептали первую часть проклятия, рука со скрюченными пальцами взвилась над головой, готовясь послать смерть в Валентайна, но Ситри, выскочив между ними, заставила Бесплотный клинок остановиться. Валетта, волосы которой шевелились, как змеи, буквально жгла Ситри взглядом.

— Что же ты… — прошептала Донна.

Валентайна трясло. Его армия! Его армия! Дело его жизни, дело жизни его любимой! Миллионы их детей канули в соленую воду, он их выкинул, вышвырнул из жизни с той же легкостью, с которой растоптал бы цветок или раздавил бы жука! Ненависть холодком поднялась из неведомого места, о котором Валентайн не знал, ибо до этого момента ненависть была горячей и страстной. Он видел его смерть. Он крошил череп, отрезал части тела по кусочкам, выдавливал глаза — за годы, прожитые в Синаане, Валентайн узнал, как убивать со вкусом! С замиранием сердца он наблюдал, как из провалов вытаскивали выживших, пытались оживить умерших. Тщетно. Одна четвертая его детей погибла, и Валентайну казалось, что он сам их убил. Мысли путались. Половина его существа хотела отомстить, а вторая половина горевала по умершим. К глазам подступили слезы, но он прогнал их, как заразу.

Начищенные до блеска белые туфли ступили на выступ.

— Что ты сделал?! — прорычал Валентайн.

— Если бы я оставил их, конец сражения был бы предсказуем, — ответил Майриор и исчез. Наверное, он решил наблюдать за битвой с другого места. Валетта, с ненавистью взглянув на Валентайна и следом — на Ситри, поднялась в воздух и полетела куда-то на север.

— Ты будешь его защищать?! Ты будешь его защищать?! — внезапно заорал Валентайн, вцепившись в ни в чем не повинную Айвену и тряся ее, как тряпичную куклу. Повелительница воды снова завизжала.

— Возьми себя в руки! — повысила голос Донна, но даже она не могла успокоить боль, пронзавшую Валентайна. Наама, странно сверкнув напоследок, исчезла в пепле. Знакомая картина!

— Ты будешь его защищать? — внезапно зашипел полуночный рыцарь, уже с угрозой. — Ты и дальше будешь оставаться его подстилкой, жалкое создание? Ты не видишь, какой он?! Благородный? Сын бога, который не смог сдержать себя, и жалкой шлюхи — вот он кто! И да, я могу такое говорить о нем!

Айвена сдавленно пискнула.

— Отпусти ее! — в один голос выкрикнули Ситри и Донна. Одна — из ревности, вторая — из благоразумия. Валентайн разжал руки. Ему почему-то хотелось смеяться. Он был уверен, что Майриор слышал его.

Донна вбежала на край обрыва и протянула вперед руку, показывая, чтобы армия двигалась дальше. Вода медленно уходила с сожженных равнин, унося с собой пепел, горелую древесину, щиты и шлемы, кости и тела, не желавшие покидать этот мир. Все вокруг пронзилось равномерным топотом бесчисленных ног, идущих на север. Они придут туда вечером сегодняшнего дня, и Анлос захлебнется во мраке и крови.

Айвену, все еще находящуюся в состоянии крайнего потрясения, переходящего в бесчувствие, увела в шатер Ситри, которой, по чести говоря, были несвойственны такие альтруистические порывы. Но Валентайн о том не думал. Он сидел на краю обрыва, уткнувшись лицом в ладони. Донна стояла рядом с ним, о чем-то думая.

— Я убью его, — внезапно сказал Валентайн. Он поразился собственному спокойствию.

Донна осторожно села рядом.

— Посмотри, — он обвел рукой пепельный простор. — Наша армия поредела ровно на четверть. Все наши старания пожрал океан. Он сумасшедший. Сумасшедший не должен быть Властелином мира. Я убью эту гниду.

— Как?

— Он не бессмертный, — прорычал Валентайн. — Он не Бог, чтобы быть бессмертным, черт бы его побрал!

— Ты тоже.

— Мне плевать! Донна! Ты говоришь так, будто тебе все равно!

— Мне не все равно. Я просто хочу попросить тебя быть благоразумным, хладнокровным. Ты вечно все делаешь на горячую голову.

— Хладнокровным? — не поверив, воскликнул Валентайн. — Как я могу быть хладнокровным?! Он убил их, ты понимаешь это? Он убил моих солдат как последнюю светлую падаль! Наплевал на мои труды! И на твои тоже!

— Зачем ты его скинул?!

— Я вырвал бы ему кишки, если бы мог, — не задумываясь, выпалил Валентайн.

Донна прикрыла синие глаза.

— Он тебя уничтожит.

— У меня осталась армия, — прошептал Валентайн, кажется, немного успокоившись. — Я раздавлю его.

— Как? Дорогой, ты слышишь себя? Он создал этот мир. Даже если Майриор — полукровка, о чем мы точно не знаем, он создал Мосант. Это факт. Мы все — всего лишь его слуги. Ты не сможешь победить. Прими это, пожалуйста…

— Я отказываюсь быть слугой. Я не собираюсь выполнять его приказы. Все идет к разрушению, к эре апейрона, и если только у меня хватит смелости противостоять Майриору, то я буду противостоять в одиночестве.

Донна некоторое время молчала.

— Ты никогда не будешь один — я твоя. Но прошу тебя, дождись захвата Хайленда. Может, что-то изменится. Посмотрим, как лягут карты…

— Мы можем поговорить с другими. Может быть, Лета вспомнит, от чего уходила. Или Ситри…

Взгляд Донна потемнел: зрачок совершенно поглотил синеву.

— Валетта? У нее дочь от Майриора! Наама? Ее разум давно в огне, Айвена совершенно сошла с ума! Бетельгейз не станет выступать против отца!

— Ситри точно не откажет.

Валентайн схватился на щеку.

— Если ты думаешь, что я ничего не знаю, — холодно сказала Белладонна, — то это не значит, что я действительно не знаю. Идиот.

Полуночный рыцарь остался один на обрыве.

— Я мог бы заключить союз со Светом, — прошептал Валентайн, глядя на Анлос, застывший в далеко впереди, — но дорога туда закрыта навсегда.

Он приподнялся и, думая о чем-то своем, медленно побрел наверх, к шатру.

========== Глава 38 Ожерелье миров ==========

Последняя эра Черной империи,

принц Бетельгейз Чарингхолле-Десенто

— Ты не сможешь защищать его вечно, Сиенна. Я тоже.