========== Глава 1 Туман над проливом ==========

15 число месяца Альдебарана, 14 018 год от сотворения мира

Леди Кэтрин Вилариас

Пахло йодом и пеплом.

Их путь шел по Сирмэну — широкому проливу меж двух океанов. Один, Аэрмиссе, слыл колыбелью жизни; второй, Риорре, хранил в своих водах лишь холод.

Был штиль: паруса опали, флажки поникли. Спутницей стала тишина. Галеон медленно окутывало туманом, что становился все гуще. Только фонари, тусклые магические шары, желтоватыми пятнами проглядывали сквозь завесу. Кроме них да любопытной луны ничто не дарило свет в тот вечер.

Над галеоном уныло болтались обрывки флага. Знаменитое хайлендское солнце лишилось половины и теперь более напоминало вражеский полумесяц. К штандарту карабкался матрос. Изредка он останавливался и боязливо смотрел вдаль, туда, где туман был особенно густым. Над белесой пеленой вгрызались в сумрак горы.

Земли королевства темнели совсем рядом, однако другого пути к цели галеона не нашел бы ни один картограф. Крепость на севере прятали льды, снега и горные массивы. Пролив, поражавший непредсказуемостью в любое время года, считался лучшей из дорог. Течение брало силу из портала в другое измерение — яркой точки над северным океаном. Оно уносило все, что имело несчастье попасться в поток зачарованной воды, и выбрасывало остатки на скалы южных берегов. Своеобразным «маяком» пролива стали дымящиеся на горизонте вулканы — они-то и дарили надоедливый запах пепла. Держа курс на вулканы, корабли оказывались в относительно спокойных водах у берега Синааны и после огибали портал. Перед ними — и здесь — единственной опасностью становилась неизвестность в тумане.

Темное царство простиралось от северного океана до жарких островов, от пролива до восточного края земли. Леса, пустыни, горы и цветущие луга — Синаана могла похвастаться всем, кроме солнца. Его заменила зачарованная луна. Именно знак повелительницы ночного неба горел на флагах старинного врага империи. Луна свободно царствовала в центральных районах королевства, но у границ пряталась в облаках. Преграда спасала от смертельных лучей солнца и прятала земли от любопытных взоров. Проплывающим мимо кораблям доставалась только темнота.

По левую же сторону пролива виднелись огни: за много миль к северо-западу на побережье стоял один из величайших городов империи, Каалем-сум, что значило…

— Гибель в тумане, — перевел Миднат, высокий рыжий юноша с острым носом и забавной косицей, спускавшейся от виска к тощей груди. Ленты, бисер, маленькие фигурки из кости, вплетенные в волосы — все это колыхалось и позвякивало от каждого движения. А двигался Миднат, служивший помощником штурмана на галеоне, много: перемещался от носа до кормы, деловито стуча крышкой от компаса, сверялся с хронометром, щурясь, шелестел картой, что-то кричал рулевому. Все звуки, как губка, поглощал туман.

— Не очень оптимистичное название, ─ заметила склонившаяся над правым бортом девушка, которая и поинтересовалась значением названия города. Ее фигуру укутывал длинный темный плащ, на котором серебрились капельки воды. Талию перетягивал пояс.

— Ну, так его кличут… там, — Миднат кивнул в толщу тумана. — По-северному «Хрустальное сердце» значит. Ты ведь слыхала, что основатель города назвал его в честь любимой?

Девушка выпрямилась и обернулась. Луна осветила ее бледное лицо, пряди волнистых темных волос, выбивавшихся из-под надвинутого на глаза капюшона. Фибула, небрежно скалывавшая ворот плаща, заиграла искрами. После вчерашнего шторма пустое небо удивляло. Облака сменила луна и вереница звезд — душ прошлого. Они придавали вечеру особое очарование и делились им с единственной женщиной на корабле. Кто-то на палубе присвистнул, но девушка лишь горделиво выпрямилась. Весь ее вид говорил, что опускаться до уровня «каких-то матросов» она не собиралась.

— Да, — подтвердила девушка. — Я знаю и помню, что принц, пусть свет озарит его душу, назвал город в честь одного из Клинков Короля. Они-то его и поразили, вот ирония любви. Всегда задавалась вопросом: почему Михаэль не переименовал Каалем-сум? Все слышали, как он ненавидел невестку.

Миднат неопределенно дернул плечами. Кронпринц империи — фигура загадочная и малопонятная народу.

─ Мы слишком близко к королевству, ─ резко сменила тему девушка. ─ Почему корабль не проходит у нашего берега?

— Там течение, — объяснил Миднат. — Попадем — и поминай как звали! Размажет! Выплюнет в южных островах. Оно появилось пару лет назад. Мы и чары просили наложить, и воздушный туннель построить, и обычный, какой раньше был… Дорого! Северо-запад от остальной империи отрезался, но в столице лишь бы деньги посчитать! Цены растут, люди уезжают… Дождутся, что потребуют независимости или просто перемрут. Лучше бы Синаане города отдали, если не нужны, — помощник штурмана осекся, замолчал и кинул взгляд на собеседницу. Та улыбнулась впервые за все путешествие.

— Не беспокойся, — протянула она. — Я императорскую семейку тоже не люблю. А насчет городов… На восточном побережье добывают вулканическое стекло, и не нужно быть гением, чтобы понять: наша война идет не из-за идеологии.

— Идет? — переспросил Миднат. Он обратил внимание на слабо завязанный узел и присел, прячась за бочкой. Оттуда донесся его голос: — Китти, что ж ты, у нас перемирие!

— Ой ли, — передразнила его манеру речи Китти, холодно блеснув глазами при звуке имени. — Почему же тогда начинается зима? Не думаю, что дело в капризах природы. Мне много лет, Миднат, но девушке не стоит называть такие числа и признавать, что это ее возраст. Я многое повидала. Скажи, сколько раз мы заключали перемирие? Мне напомнить, чем закончилось последнее, или ты вспомнишь сам, что когда-то читал на уроке истории?

Говоря это, она поправляла перчатку. Кисть была слишком узкой: кожа соскальзывала при движении, и пальцы начинали болтаться. Не помогали даже завязки. Пользуясь тем, что ее никто не видит, Китти торопливо сняла перчатку и спрятала руку в карман. Луна-предательница высветила бледные вены не более чем на мгновение. Китти, будто ничего не произошло, подошла к спрятавшемуся за бочкой Миднату. Тот, наконец, завязал нужный узел и, раскрасневшийся, поднялся. Встретившись глазами с единственной дамой на корабле, он покраснел еще больше, но храбро продолжил разговор:

— Ну в этот раз надолго все, — заверил Миднат. — Прошло уже девятнадцать лет! Ни одного столкновения! Оборотни испарились, каюк, драконы уплыли, корабли идут… Скоро можно будет праздновать юбилей! Вы, храмовницы, совсем нормальной жизнью не интересуетесь? На нас не нападут, будь спокойна. Да и… Говорят, ядра пушек Каалем-сум долетают до самого Ги…

— Я слышала, что лавина перекрыла проход в горах, — полушепотом прервала Китти. Она облокотилась о свободную руку и так же негромко продолжила: — Что лед, как панцирь, покрывает северный океан, а некоторые города империи ждут, когда можно будет вывесить флаг Синааны над дворцами без опасений. Что наши храмы уже не то, что прежде, и учат иному. О, я забыла о Серой леди. Она летает над землями империи, словно королевство их уже завоевало. Об этом не говорят открыто, твердят об обратном, о том, как все хорошо, но человек, если не дурак, сделает вывод сам. Хотя бы о переменах в погоде, которым каждый свидетель.

— Это просто заморозки, пусть и более суровые, чем обычно, — вымученно засмеялся юноша. С кормы раздался крик:

— Миднат!

— Иди давай, — приказала Китти. Женские чары слетели с нее, сменившись резкостью. — Полдня со мной болтаешь, ловелас. Поработай для разнообразия. За что тебе платят?

Помощник штурмана запунцовел и молча бросился по лестнице. Китти потянулась. Роста она была совсем небольшого. Плащ до пола вовсе превращал ее в сущую малышку.

— Просто заморозки… — пробурчала Китти. — Знаю я эти «просто заморозки».

Темнело. Луна окончательно завладела небом и ласкала приглушенным светом кольцо на пальце Китти. Хозяйка пару раз погладила металл кончиком пальца — холодное. С каждым днем ее путешествия пар, вырывавшийся из рта, становился гуще. «Раньше было по-другому», — подумала Китти. Не в первый раз она подкупала капитанов торговых кораблей, чтобы оказаться в северной крепости империи, но никогда не просыпалась от замерзших за ночь пальцев. Если другим, простым, людям, хочется видеть капризы природы… Капюшон опал на спину, открыв лицо с темно-фиолетовой гладью глаз, незаметно светящихся изнутри. Она подняла лицо к луне.