На поединок пришли все, кроме Леты Инколоре и Ситри Танойтиш, занятой приготовлениями к последнему нападению на Каалем-сум. Первая же, видимо, посчитала, что увеселения не для нее. Айвена была рада. Сегодняшний вечер стал отличной возможностью побыть рядом с Майри. Леди села на одну из скамей. Вдалеке Белладонна налаживала доспехи Валентайна, Леонард полировал меч оборотня. Бетельгейз стоял около отца и сестер. На нем были дивной красоты латы из голубовато-серой стали и серебристая кольчуга. На груди, разумеется, кузнецы выгравировали знак призрачной луны. Куда же без символа королевской власти? Лицо Бетельгейза спрятало забрало.

— Не помогай мне, папа, — просил Бетти, разминаясь. Римма и Альмейра крутились рядом, что-то визжа. Они явно успели помириться. «В детстве дружба так легко возвращается», — подумала Айвена с горькой улыбкой. Взрослые не могли похвастаться таким качеством.

Наама опустилась рядом с Вейни внезапно, едва не подпалив последней юбку. На вампирессе было простое платье цвета фуксии, туфельки из белого атласа. В заплетенные волосы она поместила лиловый цветок. Майри ненавидел, когда она их распускала. Говорил, что «это гнездо» напоминает ему о неприятном человеке из детства. Айвена не знала, о ком он говорил. Вампиресса, как все, знала немного о прошлом Короля Синааны. О нем знал мало даже собственный сын.

— Решила посмотреть? — дрожащим голосом обратилась к Нааме Вейни. — Я думала, ты сейчас в Лорлине или Вэйле, как Ситри.

— Нет, — Наама всегда отвечала коротко, будто ее расплавленных мозгов не хватало на сложные фразы. Сколько прошло лет — а Айвена продолжала ее бояться, хотя виду не показывала. Даже сейчас она улыбалась, смотря куда-то в пространство у жуткого лица демона. Айвена страшилась огня, помня об адских муках, и не могла сдержать волнения, видя их главное воплощение.

— О, а я бы не отказалась, — Вейни непринужденно рассмеялась. Заметив, что Бетельгейз собирается выйти на огороженную арену, она крикнула: — Удачи, Бетти!

Римма и Альмейра выбрали скамью ниже них, рядом с девочками сел Леонард. Белладонна, прекрасная мраморная статуя, чуждая открытой Вейни, стояла у самой ограды, сложив руки на груди. Вейни даже не знала, за кого та болеет. Валентайн был супругом Белладонны, Бетельгейз — учеником. Молчаливая Донна редко показывала эмоции, а их увлечения никогда не пересекались. Вейни не понимала ценности армии, чести, благородства и доблести. Ей был ближе домашний очаг, дети, заботы и любовь. Если бы не девочки и Бетти, Айвена не пошла бы на поединок.

Айвена выбросила из головы все непрошеные мысли, когда Майри сел рядом. Вампиресса мгновенно положила голову ему на плечо. Остальные следили за начавшимся боем. Валентайн и Бетельгейз, держа в руках мечи и щиты, ходили по кругу в ожидании времени для первого удара. Для Айвены войны и драки не представляли никакого интереса. Целью ее жалкой жизни давно стало только одно. Вейни печально посмотрела на профиль Майриора и сжала его руку. Майри не стал вырываться.

— Ты совсем про меня забыл, — вполголоса сказала она, разглядывая дивные кольца — маленькие миры. Частицы каждого из них жили в Мосант в виде Хрустального мыса, солнца над Хайлендом или склонности к переменам.

— Наама, залив Теней, — коротко приказал Майриор, и Огненный клинок сразу исчезла. Будто камень с души Айвены. — Я не забыл. Я занят.

— Чем? — с болью в голосе спросила Вейни. Она знала чем. Альмейра внизу громко взвизгнула, когда меч Валентайна просвистел около лица Бетельгейза. Бетти чудом успел отскочить.

— Созиданием, — ответил Майри, чуть повернувшись к ней. Вейни буквально растаяла под взглядом любимых голубых глаз. Говорят, небо на светлой стороне мира того же цвета… — Ты опять ревнуешь?

Вейни тихо вздохнула, крепче сжимая ладонь Короля. Все живое для ее Господина — открытая книга. От Майри не скрыть ни одной мысли. Да и зачем? Он Бог. Она считала Майриора таковым, невзирая на все слухи. Идеальным, неземным, добрым. Он не мог быть другим. Вся внешность ее ангела пела об этом.

— После того, как появилась Лета, ты совсем не обращаешь на меня внимания, — жалобно сказала Айвена. На арене Валентайн сделал очередной выпад, едва не попав Бетельгейзу в руку. Лорд-оборотень буквально загонял наследника престола. Бетти не мог нанести ни одного удара.

— Глупости, — прошептал Майри в ответ, наклоняясь к ее губам. Айвена, будучи ростом в полтора метра, чувствовала себя малышкой в его руках. Рядом с Валентайном и Леонардом — вовсе карликом. Рука Короля обхватила талию Вейни, прижимая к себе. Как она могла подумать, что Майри забыл о ней? Как такое вообще пришло в ее голову? Глупая! Их губы соприкоснулись. Тепло. Спокойно. Как воссоединение со светом. Вейни словно купалась в лучах солнца Мосант, которого никогда не видела. Она таяла. Вампирские клыки сами выступили вперед.

Вейни ощутила, как кинжал Майриора снова ворвался ей прямо в сердце, оставляя вечные шрамы. Снова тот дивный свет его глаз. Снова белая комната. Снова рай, полный боли. Вейни прокусила нежную кожу губ, добираясь до серебристой крови. Как сладко… Ни в чьих руках, кроме его, она не чувствовала себя в большей безопасности. Ангельское тепло и свет окружали Вейни. То был рай, которым она грезила с отрочества. Рай.

Римма и Альмейра дружно взвизгнули; Майри отстранился. На краю арены стоял на коленях Бетельгейз, к его шее был приставлен меч. Сорвав с головы шлем, Валентайн Аустен с победоносной улыбкой смотрел на собравшихся. Радовались за него лишь двое, хотя и с горечью. Майри в бешенстве выдохнул; Римма повернулась к ним, нахмурив белесые брови. Вейни торопливо скинула руку Майри со своей талии. Незачем детям знать, что он изменяет их матерям с ней.

— Папа, почему он проиграл? — возмущенно крикнула Римма. — Ты что, ничего сделать не мог?

— Честный поединок, юная леди, он такой, — прохрипел Леонард со своего места. На арене Валентайн помогал подняться Бетельгейзу.

— Кому нужна ваша честность!

— Скажи ей что-нибудь, — прошептала Вейни, облизывая губы. Серебристая кровь теплела на коже.

Майриор же, не произнеся ни слова, исчез из Зачарованных садов. Римма, продолжая возмущаться, что-то втолковывала Леонарду, не обращая внимания, что генерал старше ее примерно в тысячу раз. Альмейра плакала. Белладонна стояла, как и прежде — непоколебимая статуя, помешанная на своей Оссатуре. Валентайн и Бетти о чем-то переговаривались. Они явно не держали зла друг на друга и на вопли Риммы внимания не обращали. Старшая дочь Майриора Десенто кричала, что смертные выродки не должны быть выше потомков Создателей.

Праздник, которого ждали полгода, кончился внезапнее, чем перемирие для империи. Айвена поднялась со скамьи. Больше проигрыша Бетельгейза волновало только одно.

Успела ли Римма Инколоре заметить следы серебра на ее губах? Айвена не могла знать ответа. Дочь Майри и Леты столь рьяно показывала недовольство проигрышем брата. Наверное, всё-таки нет… Мысль успокаивала, хотя сомнения продолжали одолевать Вейни. Вздохнув (никак она не могла избавиться от глупой привычки дышать), Вейни начала спускаться вниз, к Аль, которая продолжала плакать. «Придется забрать ее с собой на Лакриму, чтобы успокоить, — думала вампиресса. — Показать волшебство, ледяные города, фонтаны, зимний сад, кружение рыбок в прудах, подарить что-нибудь…»

На Римму Инколоре это не действовало давно, что не могло не беспокоить Айвену. Старшая стала совершенно неуправляемой. «Когда-нибудь это сыграет злую шутку со всеми нами», — подумала Вейни, склонившись над Альмейре. На щеках принцессы дымились слезы.

— О, милая, — прошептала Вейни. — Не плачь, в следующий раз он победит. Посмотри, Бетти улыбается.

Девочка уткнулась ей в грудь. Айвена начала гладить принцессу по волосам, шепча слова утешения. Она заметила, что Белладонна неодобрительно смотрит на эту картину. Полные темные губы леди сжались, линия челюсти ужесточилась. Обычно так владелица Оссатуры смотрела на шпионов империи и мужские слезы.