— Стреляй! — вновь рявкнула она стрелку, заметив круги на воде и темную голову среди волн. Туман отступал, выполнив свое предназначение. — Ну же!

Пуля прошла совсем рядом с правой рукой Китти и скрылась в толще воды. Китти, извиваясь, сбросила с себя плащ, тянувший ее на дно. Вода обжигала холодом; рядом пролетел стальной прут, вызванный Клинком. Вилариас, глотнув воздуха, поплыла на юг. Перчатки тоже поглотила вода.

— Все равно замерзнет, леди Ситри, — оправдываясь, сказал горе-стрелок, опуская ружье.

Клинок проводил беглянку взглядом и повернулся к подчиненному. Желто-зеленые глаза вспыхнули мрачным огнем.

— Ты идиот? — вопросила она. — Это, блять, принцесса была! Хайлендская принцесса! Они подыхают только тогда, когда им пуля прошивает бошку навылет. Криворукий дебил! Какой у тебя батальон?

— Семнадцатый, миледи, — пугаясь, прохрипел солдат.

Схватив несчастного за шею, Ситри Танойтиш, не напрягаясь, вышвырнула его за борт.

— Королевству не нужны идиоты! — плюнула она напоследок и, со злости пнув лежавший на палубе труп, скрылась в остатках тумана.

========== Глава 2 Взгляд Эрмиссы ==========

15 число месяца Альдебарана,

Йонсу В. Ливэйг

— Простите, с вами все в порядке?

Боль окольцовывала запястье и не собиралась покидать Йонсу. Пальцы продолжали держать, нет, удерживать на месте, пока волны океана лизали каблуки ботинок. Они были холодны. Серы. Не чета глазам, застывшим напротив — те, в противоположность, поражали небесным звучанием. Так выглядит мир солнца и луны, когда тучи жмутся к горизонту.

«Ни одна смертная грязная девка не посмеет запятнать нашу кровь».

Кожа зудела. У кисти медленно проступали пятна, повторявшие очертания пальцев и колец. Хрусталь, Огонь и Перемены. Именно эти заточенные в чары миры украшали руку, которая удерживала Йонсу. Хрусталь и Огонь обжигали, кто — льдом, кто — пламенем, а Перемены терпеливо ожидали своего часа, готовясь ужалить в любой момент. Металлическая полоса на безымянном пальце отпечаталась особенно ясно. Она оставила сизый оттиск в сиреневом тумане.

«Ни одна смертная грязная девка не посмеет запятнать нашу кровь».

— Леди, вы в порядке?

Йонсу, наконец, поняла, что звучащий рядом голос — не очередное наваждение, а вполне реальный вопрос. Застывшая, облетающая пеплом картина сменилась на нечто более светлое. Исчезли кривые зубья гор — они превратились в широкие застекленные переходы между башнями столицы. Камни — в разноцветные пятна цветов на клумбах. И держал ее за кисть вовсе не тот, кого она встретила в видении, а другой, незнакомый молодой парень с букетом на коленях. На его руках блестела сиреневая пыльца.

«Я не ударилась головой, — начала перечислять про себя Йонсу. — Меня не обокрали, не сбили с ног, еда не подгорела, чайник не выкипел… Сегодняшний приступ — пример для остальных!»

— Да, — уже вслух сделала она вывод. — В порядке. Наверное. Если ты напомнишь, что случилось.

«Я же не на свидании была? — подумала Йонсу. — Парень в сыновья годится». Ему было шестнадцать-семнадцать лет. О том предупреждала легкая щетина с незажившими порезами от бритвы и наивные чистые глаза. Он был взволнован. «Чересчур взволнован, — отметила Йонсу. — Дело не во мне». Случайных прохожих давно перестало трогать чужое горе. Если с ней действительно произошел приступ, то от большинства следовало бы ожидать безразличия. Разве пробегающие мимо горожане заметят застывшую на скамейке в парке женщину, чей взгляд устремлен в никуда? Нет, едва ли. Однако это не так важно, как причина, по которой приступ начался на этот раз. Причины — маленькие ключики к тайне под названием «Что я сделала девятнадцать лет назад, если лишилась половины памяти?» Иногда было достаточно взглянуть на ночное небо, чтобы пропасть в наваждении.

— Так что случилось-то? — в нетерпении повторила она вопрос.

— Спэйси!

Перед ними возникла разъяренная девушка. Короткие каштановые кудри обрамляли личико и спускались к шейке, на которой болтался кулон — песчаный узел любви. Вид ее Йонсу сочла вызывающим: слишком глубокое декольте, грубый макияж, старящий девушку лет на пять. На самом деле ей было немного за двадцать. Девушка, судя по платью, принадлежала к высшему свету. Увидев ее, Спэйси поднялся на ноги, положив букет на сиденье скамейки. Он что-то ответил на обрывистом жестком языке; девушка начала размахивать руками и кричать в ответ. Йонсу не сразу поняла, что это ее родной эльфийский язык. Большую часть чужого «разговора» она провела, разглядывая отметины на кисти в попытке понять, синяки ли это проявились сквозь сон или просто сиреневая пыльца решила остаться на коже. Нет, просто пыльца… Тогда Йонсу окончательно вернулась в реальность и со странной смесью любопытства и вины начала прислушиваться.

— Почему я тебя постоянно вижу с кем-то еще! — бушевала девушка. — Это невыносимо! Ты мне обещал! Обещал вчера, тьма тебя дери! Тряпка!

— Послушай, я…

— Заткнись! Хватит! Последний раз, Спэйси! Если я увижу тебя с кем-то снова… — губы девушки скривились. Она толкнула юношу в плечо, отчего тот едва не потерял равновесие, и выхватила букет. Спэйси попытался помешать ей, но девушка показала кулак, и он сразу обмяк. «Не зря обозвала тряпкой», — прокомментировала про себя Йонсу. Она непременно вмешалась бы, если бы не понимала, что стала свидетельницей ссоры влюбленных. Девушка же, развернувшись на каблуках, прошествовала по дорожке до улицы. Ее оранжевое платье долго выделялось в толпе. Йонсу отметила, что она направлялась в округ, где жили «сливки общества». Богатейшие семьи Хайленда давно обосновались у центрального замка, принадлежащего императорской фамилии. Эдакий бастион, в который не было дороги обычным жителям, и крепостная стена из лицедеев и эгоистов вокруг него в виде элитного района.

Йонсу почувствовала, что начинает злиться. Как же она презирала таких, как они! Бесполезные самодовольные дельцы. Она выгнала бы их в поле или шахты, чтобы от «сливок» появился какой-то прок. Но… как это сделает обычная девушка, работающая в конюшнях?

Юноша со вздохом опустился рядом. Йонсу, чуть остынув, сочла нужным извиниться:

— Прости, что испортила свидание.

Идеально выглаженная одежда Спэйси бросалась в глаза быстрее хозяина. На нем была красная рубашка с черной вышивкой у манжетов и воротничка, брюки со стрелками и явно дорогие часы, которые показывали без двух минут девять. «Аристократ», — решила Йонсу. Она бы не назвала его красавцем, но в новом знакомом было нечто, что в народе называлось шармом. Спэйси располагал к себе. Он был удивительно спокоен для человека, на которого кричали мгновение назад.

— Что? О, это отнюдь не то, что вы подумали. Она моя сестра.

— Тогда почему она так кричала? — изумилась Йонсу.

— Она… старшая сестра. Старшие, как водится, всегда кричат, — Спэйси помолчал, кинув взгляд на часы. — Что с вами произошло? Вы сидели, читали газету и вдруг едва не упали. Я испугался, что вам стало дурно, и хотел было позвать целителей…

— Ничего страшного, — покривила душой она. — Со мной часто бывает. Лекари говорят, что это галлюцинации после войны. Я привыкла.

— Вы воевали? — с легким удивлением спросил Спэйси. Большего он, видимо, не мог позволить себе в силу воспитания.

— Да. Служила на восточной границе. Что, не похожа на вояку? — заулыбалась Йонсу. — Говорят, я была довольно хороша. Но теперь в отставке, уже девятнадцать лет. Меня… меня зовут Йонсу Ливэйг. Полуэльфийка, как ты.

— Я понял, — рассеянно отозвался Спэйси и снова посмотрел на часы. Это было даже немного оскорбительно. «Наверное, его подруга настоящая красавица, если на меня никакого внимания не обращает», — подумала Йонсу, поправив длинные волосы. Предмет ее гордости спускался до самой талии, особо поэтичные называли их «пряжей цвета осенних кленовых листьев». Самым непонятным для хозяйки было первое слово. Ладно осень с кленами, пряжа-то причем? Йонсу отряхнула с бридж пыльцу, выпрямилась и заявила: