— Как ты оказалась здесь? — спросил он. Китти была уверена, что он уже все знает и спрашивает для приличия.

— Плыла на север. На нас напали.

Танойтиш помолчал, продолжая разглядывать Китти. Она встретила его взгляд своим, с вызовом приподняв голову, как истинная особа королевской крови.

Жалкий потомок великих предков. Даже Ситри, его дальняя родственница, заслуживала большего уважения. Если слухи правдивы, то дни Танойтиша сочтены. Стальной клинок королевства распотрошит ему брюхо, когда получит одобрение от Короля. И справедливость, которой гордятся некоторые рыцари темных земель, будет на стороне Ситри.

— Дора, ты знаешь хоть кого-нибудь, кто мог бы напасть в здешних водах на корабль империи? — наконец спросил Танойтиш. Скорее всего, он принял некое решение.

— Нет, едва ли. Может, корабль попал на рифы?

— Я сказала, что на мой корабль напало королевство, — повторила Китти. — Оглох на старости лет? Не трать мое время и отошли фею в столицу.

— Я не забыл приказов кронпринца, Кэтрин, — спокойно ответил Танойтиш. О, он-то, после подаренного бессмертия в виде служительницы храма, будет выполнять все приказы Анлоса. — Я отошлю фею только тогда, когда флот королевства осадит Каалем-сум. Вот тогда я тебе поверю.

Китти сложила руки на груди. Она всегда начинала нервничать, когда кого-то не получалось переубедить.

— Не знаю, какие приказы отдавал Михаэль, — нашлась Китти, — но если здесь окажется флот, то будет поздно предупреждать. Речь точно идет о его приказах? Может, их отдавал кто-то другой? Кстати, как поживает ваша семья? Еще не воссоединилась спустя долгой разлуки? — Китти с улыбкой заметила, как побледнел Танойтиш. Либо она попала в цель, либо лорд Каалем-сум боялся дальнюю родственницу как огня. Танойтиш тихо проговорил:

— Дора, милая, проводи леди Вилариас в ее покои.

Он отхлебнул из бокала, успокаивая голос.

— Замечательно, — произнесла Китти редко. — Ты даже не соизволил придумать причину. Отправь фею, не будь идиотом. Не отошлешь — я стану этой феей.

Танойтиш вдруг улыбнулся. Это сделал только рот — глаза остались пустыми, как у вареной рыбы.

— Как? Связи нет, ты это знаешь.

— По сугробам переберется через горы, точно дурочка, — съязвила Дора, направляясь в сторону выхода. Китти поняла, что дальнейшие разговоры бесполезны. Этот короткий бой она проиграла. Только когда флаг горящей луны будет развеваться над Каалем-сум, Танойтиш ей поверит. Беглая принцесса шагнула вслед за Дорой, но все же обернулась во второй раз.

— Имей в виду, когда это случится, виноват будешь только ты. Помни историю своей семьи, как ее помнит Михаэль, — с мрачной угрозой сказала она, и глаза Вилариас взметнулись к окну. Дора взвизгнула; лорд Танойтиш, посинев, обернулся в сторону Реймир-сум. Стекло расцвело тонким рисунком мороза, и стены крепости на той стороне реки тоже покрылись льдом.

— Капитан! — внезапно севшим голосом прогорланил лорд Танойтиш. Мужчина, до того тихо стоявший у штор (Китти его совершенно не заметила), поспешно ретировался. От грозы, озарившей свинцовые тучи, на краткий миг вспыхнули все воды залива.

— Дора, — совсем тихо произнёс лорд, — иди, срочно иди к генералу Кайцер.

— Кайцер? — очнулась Китти. — Что здесь делает Рейн?

Вопрос остался без ответа. Гулко забил колокол, коридоры крепости затрясло от топота бесчисленных тяжелых сапог. Раздались команды офицеров, воинов распределяли по местам. Потянуло запахом костров и пороха. Пушки готовили к бою, звучал скрежет кирас, лязг оружия, которое передавали по рядам из оружейной. Раздавались крики. От войны отвыкли, но к ней были готовы.

Китти выбежала на балкон замка. Дул сильный ветер, срывавший флаги, шторы, рвавший паруса суден. Только там, где приближался туман, не было ветра. Там были лишь корабли королевства, на чьих парусах горела луна.

========== Глава 6 Полуденные тени ==========

16 число месяца Альдебарана,

кронпринц Михаэль Пауль Джулиан Аустен

Михаэль открыл глаза — неужели прошла очередная ночь сновидений? Комнату окутывала утренняя смута. Он равнодушно скользнул взглядом по привычным, изученным за много лет вещам: по платяным шкафам, картинам и фотографиям, по спрятанной в углу под покрывалом арфе, трюмо Мару. Вещи, спрятанные за зеркалами трюмо, никогда не были ей нужны… За окном загорался рассвет. Михаэль поморщился. Почему он встал так рано, он, не выносивший жизни до полудня? Сама сущность магии Михаэля была против дня. Лунные грезы и обманы более подходят темному времени суток. Его путь — служение Луне, Королю. Михаэль родился под ее влиянием и получил в дар свет зеницы Бога. Так пожелали звезды. Они же соединили судьбу кронпринца с темной ведьмой, которой нигде не было видно.

После нее всегда холодна простыня, и не понять, давно ли супруга бросила его на растерзание утру. Михаэль провел ладонью по аккуратно положенной подушке — тщетно, тепло не задержалось на ткани. Сердце Мару никогда не билось. Оно — атавизм, бесполезный орган; пепельная кровь течет по венам вампиров тихо и спокойно, пока не попадет под лучи солнца. Они жили за счет других. Если бы он, Михаэль, не отдавал Мару свою кровь, то сколько жителей столицы попрощались бы с жизнью? Когда-то эта дилемма — смерть горожан или рана кронпринца? — свела их и заставила обручиться.

Мару не могла существовать без крови, отдавая свою, Михаэль спасал других. Серебристая кровь превосходила по силе все другие оттенки, и ее требовалось меньше для поддержания жизни вампира. Пол-литра раз в месяц — Мару спокойно сливалась с обществом замка, не вызывая никаких подозрений. Вампиры мало чем отличались от людей и еще меньше отличались от эльфов — забытых прародителей. Невзирая на все легенды, они могли питаться обычной пищей, иметь детей. Чувствовали себя чужими, не имели родины, презирались всеми народами. Страх — причина презрения, но кронпринц не боялся. Смерть не страшила его, манила и не желала приходить, как бы сильно он ее ни ждал. Если бы Мару могла убить, Михаэль давно попросил бы это сделать.

Не могла. Не его, проклятого серебряным происхождением. Спасибо тем, кто стоял на истоках правящей семьи Хайленда.

А желанию подставить руку под клыки способствовала вовсе не жалость к горожанам.

Михаэль давно забыл, что такое жалость. Он привык жить холодно и рационально, без оглядки на чужие страдания. Какой от них толк? Что изменится, если брать их в расчет? Добавится только возможность ошибки. Поэтому…

Случилось то, что он предполагал и ожидал последние шесть лет: готовилась война. Безусловно, Михаэль ни капли не верил в провозглашенный мир, поскольку знал истинные причины противостояния. Перемирие — вот как следует называть последнее соглашение. Перемирие скрывает теневую войну: украденные корабли, шпионов, тайные союзы, занесенные перевалы и проложенные ледяные дороги через Сирмэн, разделявший материки. Бесплотный клинок, Архой, адепты Луны под руководством, скорее всего, Ситри Танойтиш, рыскали по Хайленду, ища бреши в защите — брешей так много, что нет нужды искать внимательно. Михаэль сам расставил их, приглашая к последней войне.

Стараниями кронпринца и его старого друга разрушены изнутри храмы, изгнаны или уничтожены опытные мемории. Поставлена на колени экономика, подкуплены губернаторы. Новобранцы ничего не смогут изменить, все они проходят через руки Михаэля, и кронпринц сообщал им то, что не стоило говорить. О теневой магии каждой звезды, об использовании страстей. Михаэль столько лет скрывал правду, что говорить ее оказалось наслаждением. Каждое слово — гвоздь в гроб ненавистной императрицы. Идея ее уничтожения окончательно сформировалась десять лет назад. Идея захватила жизнь Михаэля. Он никогда не мог похвастаться фанатизмом, но…

Что-то зудело внутри, как осколок льда, вонзенный в сердце или мозг, и отравляло, отравляло, отравляло…