Взгляд оказался красноречивей слов. Йонсу смутилась и чуть улыбнулась, наклонила голову, пряча лицу. Свободного… В спальне, скомканное, лежало письмо из храма.

Хотелось бы быть чей-то звездочкой, освещать чью-то жизнь да быть уверенной во взаимности интереса! Какая молодая девушка не мечтает о семье? Гувернантки готовили к этому. Любая женщина обязана стать хранительницей домашнего очага, ведь это смысл ее жизни. В детстве эта фраза заставляла Йонсу недовольно морщить нос. Потом она посетила Синаану. Там все было проще. Там тоже женились и выходили замуж — совсем иначе, по любви, а не по долгу. Часто ждали. Ждали долго. Иногда предварительно нагулявшись, что заставляло морщить нос уже сэра Ливэйга.

— Я хочу отказаться от звания лорда. Надоело ходить на собрания и слушать доклады. И столица надоела, — принялся в свою очередь рассказывать Валери. — Хочется заняться чем-нибудь другим. Может, работать. Не знаю. Работать и приходить вечером домой, где тепло и уютно.

Йонсу попыталась представить это ощущение и не смогла; Валери рассказывал о своей мечте с огнем в глазах.

— Тебе что-то мешает это сделать? — спросила она.

— Только трусость. И отсутствие дома. Знаешь, ты сейчас сказала, что не знаешь, где хочешь жить, потому что хочешь смены впечатлений. Я придумал решение! Космический корабль за Гранью. Каждый день новая картина.

Йонсу засмеялась, запрокинув голову.

— Ты серьезно?

— Почему нет? Исполнится и твоя мечта, и моя.

До Ливэйг не сразу дошел полный смысл фразы. Поняв, она снова замолчала, обдумывая ее.

Танец кончился. Пара отошла в сторону. Йонсу для храбрости выпила бокальчик вина, Валери, видимо, для того, же одолел сразу два.

— Продолжим, — невозмутимо, хотя мысленно хотелось залезть под ближайший стол, сказала Йонсу. — Что ты думаешь о… о… Ты любишь читать?

Мэйбс смутился:

— Я мало читаю. Я больше люблю активный отдых.

— Активный отдых? — встрепенулась Ливэйг. — Спорт? Туризм?

— Вечеринки, — совершенно убитым тоном ответил он.

Валери Мэйбс совершенно не походил на человека, который любил вечеринки. Йонсу могла представить его рядом с камином и графином со спиртным, но никак не на танцполе.

— Тоже неплохо… Почему они тебе нравятся? — спросила она, чтобы что-то спросить.

— Там весело и много людей.

— И женщин.

— Да. И их тоже, — не заметив подвоха, честно ответил Валери.

— То есть ты бабник? — нелестное слово сорвалось с языка, хозяйка не успела его поймать.

— Я? — возмутился парень, но как-то вяло. — Нет. Совсем нет. Вот Михаэль — бабник. Сказать по секрету, он и Аделайн спят в разных кроватях.

Если Йонсу не любила сплетничать, то Валери явно любил.

— Они ненавидят друг друга! Браки по расчету, они такие. Аделайн его презирает. Михаэль пару раз пытался к ней зайти, но она выгнала его с ругательствами. Он не понимает, почему это происходит. Его жена — единственная женщина, которая не поддается чарам нашего кронпринца. Михаэль ей даже цветы покупал, никогда никому их не покупал. Императрица злится, требует наследника. Я думал, она будет винить Аделайн, но императрица считает, что свои обязанности не выполняет Михаэль. Не знаю, как он выкрутится, — Валери наконец перевел дух. — Интересно, в Синаане такие же проблемы у принцев?

— Я часто бываю там, — забыв, что об этом стоит молчать, сказала Йонсу. — Лично встречала Короля. У него нет семьи. Точнее, есть, но никто не знает, где она. Папа говорит, что у Короля есть сын, но он очень молод.

— Слышал, что у Короля целый гарем.

— Неправда. Он целиком занят работой. Ему нет дела до женщин.

— Счастливый, — вздохнул Валери. — Я от них таю. Как насчет второго танца?

— Почему бы и нет?

Оркестр играть не спешил. Мэйбс затронул тему прекраснейших мест Мосант, и Йонсу в нее с удовольствием включилась. Кому, как ни ей, знать их! Ливэйг исколесила полмира; Валери никогда не покидал Хайленд, но зато посещал такие места, о которых Йонсу не слышала. Разговор кончился тем, что Мэйбс клятвенно пообещал их показать; их безапелляционно прервали, тихо, но звучно спросив:

— Не откажешь в следующем танце, мисс Ливэйг?

Йонсу почувствовала, что Валери слегка, наверное, неосознанно сжал ее руку. От этого стало так приятно на душе, что Йонсу, не задумываясь, ответила:

— Я не хочу с вами танцевать.

Потом увидела Михаэля Аустена и пожалела о резкости слов. Кронпринц, казалось, удивился. Он определенно нечасто слышал отказы.

— Я пообещала другому, — исправилась Йонсу.

— Валери? Девушка не танцует дважды с одним. Отец не учил?

— Ты следил за нами? — возмутился Мэйбс.

Отец не учил, но Ливэйг знала об этом. Такова очередная глупая традиция.

— Девушка должна сдерживать свои обещания, — нашлась Йонсу.

— Тогда она не откажет в танце, что будет через один.

— Михаэль, отстань от нее, — тихо, немного неуверенно сказал Валери. Предательства, неповиновения кронпринц явно не ожидал. Он уставился на друга с таким выражением лица, что Мэйбс разом обмяк. Тем не менее, руку Йонсу он продолжал держать.

— Иначе что? — сухо отчеканил он. В глазах его, потемневших, как море перед грозой, плясали по меньшей мере бесенята. Йонсу могла поклясться: в глубинах янтаря пряталась черная луна.

— Мы поссоримся.

— Из-за бабы?

Йонсу покраснела со злости. Как он смеет ее так называть!

— Из-за твоей гордыни! — выплюнула она, но Аустен не обратил внимания на выпад. Его больше интересовало то, что друг вышел из-под влияния.

— Из-за бабы, — констатировал Михаэль. — Невелика цена таким друзьям. Не знал бы тебя, решил, что влюблен, раз не делишься добычей, как всегда.

«Не делишься».

«Как всегда».

Фантазия Йонсу мигом нарисовала самые аморальные картины, от которых засосало где-то в желудке. Михаэль же… улыбался?

Кронпринц, совершив подлость, рассчитывал, что эльфийка ужаснется тому, что кавалер вел в прошлом не самый благочестивый образ жизни. Вот только полукровка-Йонсу не собиралась играть по правилам Михаэля. Она же стала исключением? Почему бы не стать исключением дальше?

Ответить Михаэлю никто не успел. Пришла разгневанная Аделайн и мягко, но настойчиво утянула мужа в коридор. Йонсу была уверена, что супруги орут друг на друга. Может даже, из-за нее. Довольно лестно стать причиной разлада в императорской семье. Предметом ссоры двух друзей — тоже. Валери стоял совершенно потерянный. «Решил, что влюблен», — повторила Ливэйг про себя и невольно улыбнулась. Заметив это, Валери явно оживился.

— Предлагаю выйти на балкон, — бодро предложил он.

Йонсу согласилась.

Начинало темнеть, и неоновый закат вернулся в жизнь Ливэйг, но на этот раз она не обратила на него внимания. Интереснее в очередной раз стал разговор. Надо было бы быть самой слепой девушкой на свете, чтобы не заметить старания Валери ее развлечь. Парень из кожи вон лез, пытаясь заставить забыть неприятный инцидент. Такие порывы стоило ценить. Йонсу не знала, сколько они стояли вот так, смотря на огни ночного города и ландшафты за ним, прежде чем она спросила:

— Почему ты не сказал сразу, что лорд-герцог?

— Не думал, что важно.

— Или не хотел, чтобы я заинтересовалась деньгами?

От подобной прямолинейности Валери смутился.

— Но и ты сразу не сказала, что дочка лорда.

Йонсу хотела сказать, что когда они познакомились, отец был просто сэром, но решила, что это детское оправдание.

— Красивое место, — произнесла она, чтобы сменить тему. — Интересно, закат Хайленда — это рассвет Синааны?

— Можем съездить и посмотреть.

Йонсу рассмеялась. Мэйбс явно решил воспользоваться ее страстью к путешествиям и авантюрам, чтобы заработать пару баллов на свой счет. Вот только последние полчаса их считал только он.

— С тобой?

— Я не кусаюсь. И смогу защитить от всего. Мне тридцать два, и я чертовски богат.

Ливэйг озорно прищурилась.