Она приняла из рук Леонарда брошь. Полумесяц и меч — вот и все изображение. Война во имя Короля или война против Короля — смотря как посмотреть. Жаль, что Ричард ушел в такой момент, он мог помочь. Харизматичный, артистичный вампир умел зажигать толпу речами. Им предстояло завоевывать города других синнэ, и Донне хотелось бы обойтись без крови. Не с помощью меча. Жаль, что сама она не знала других способов.

— Мобилизируйте армию, лорд-командующий, — приказала Белладонна. — Через три дня мы выступаем в залив Теней.

Леонард склонил голову при этих словах.

========== Глава 51 Суть Его творения ==========

19 число месяца Постериоры,

Йонсу В. Ливэйг

— Я не уверена, что мы сделали правильный выбор. Я сомневаюсь. Не сделаем хуже? Война закончилась, хайлендцы могли бы снова начать жить мирно, счастливо и спокойно. Вместо этого мы решаем продолжить борьбу, которая неизвестно, к чему приведет. Знать бы сразу! Но это невозможно. Санни, мы не совершаем ошибку? Я не уверена в обратном.

Не успокаивал ни вишневый лимонад, ни блюдо с фруктами и шоколадом. Кресло казалось Йонсу чересчур мягким, а воздух — удушливым и сладким. Сладость источало все: духи Саманты Санурите, цветы на подоконниках, напиток в стакане. Ей было жарко. Йонсу представляла, что она сидит на гигантской сковороде и поджаривается, рискуя превратиться в сироп. Вкусная еда и удобства могли успокоить Валериена или Лиссандро, но никак не ее. Как Саманта оставалась такой спокойной? Прикрыв глаза, пила лимонад? Йонсу, глядя на расписанные луной и звездами стены, понимала ответ.

Эта женщина слишком верила в перерождения.

В отличие от полукровки, которая даже не знала, что ей уготовано: родные эльфийские берега или пустота по воле Майриора Десенто.

— Вдруг слишком рано? Вдруг поздно? — продолжала сомневаться Йонсу. — Ожидание невыносимо. Хочется сделать хоть что-то, чтобы не сидеть без дела. Я не боюсь совершать ошибки, ими можно пользоваться, но на кону стоит слишком многое. Нужен совет, Санни, и поскорее. Ты умный человек. Сейчас я доверяю тебе больше всех. Был бы рядом Михаэль…

Леди Саманта чинно отпила из бокала, вызвав у Йонсу неудержимое желание выбить посудину из рук почтенной матроны.

— Не хочется навязывать тебе свое мнение, милая. Ты знаешь: по мне, единственной борьбой, имеющей право на существование, может быть только внутренняя борьба.

Сказав это, леди откусила присыпанное кокосовой стружкой печенье. Йонсу пыталась осмыслить ответ и, скрывая это, протянула:

— Да, наверное…

— О внешней стоило бы поговорить с моим братом. Оскар в этом разбирается.

— Это ведь он выкупил Нитте-нори у Танойтишей?

— Но в то же время я могу предугадать его ответ: «Раз Михаэль обещал нам весь Хайленд, мы получим его полностью, до последнего поселка». Оскар скажет так. Раздел его не устроит.

Йонсу кинула злобный взгляд на портрет брата леди Саманты. Тот стоял на столе в золоченной рамке. Этот человек мог продать и купить все — восхитительное качество, но он же слишком часто поступал бесчестно. Валери предупреждал будущую жену, что Оскара Санурите стоит опасаться, и Йонсу запомнила слова на всю жизнь. Она старалась не иметь с Оскаром дел; столкнувшись же, старалась быть осторожной, как ни с кем другим. Тем не менее, пару раз поганец обвел ее вокруг пальца, отчего попал в «черный список». Полуэльфийка априори относилась к нему плохо.

— Неужели! — саркастически бросила Йонсу. — Как он собрался получить Хайленд полностью, если половина городов вышла из состава?! Верберг сделал это первым, забрав все спорные территории, от Лирии до Адории, а Эрнлайто отдался сам! Императорскую резиденцию уже сожгли. Я была там вчера.

Как ей показалось, Саманта посмотрела на нее несколько снисходительно.

— Грустно об этом вспоминать, — отозвалась леди. — Но деньги творят удивительные вещи. Оскар купит города.

— Все разрушено! Кому нужны деньги?! Еда, тепло и оружие — вот что сейчас в цене!

Сказав это, Йонсу сама поняла, что за монеты Санурите приобретут все вышеперечисленное и люди отдадут им земли без долгих разговоров. Это разозлило и разочаровало одновременно. Плохие новости всегда выбивали ее из колеи.

— Бесит меня твой Оскар, — буркнула гостья. — Лучше бы другим помогал, а не сундуки деньгами забивал.

Леди Санурите, казалось, заявление совершенно не тронуло. Ей, насколько знала Йонсу, самой не приходилось по душе желание брата надуть все и вся. Что же устраивало Саманту, она не имела понятия. Йонсу уважала владычицу солнечного света, но абсолютно не понимала ее.

— У всех есть плюсы и минусы, — заметила леди.

Сморщив нос, полуэльфийка согласилась и с этим, подумав, что никогда не смогла бы относиться к чьим-то минусам равнодушно. Обвинение в ее адрес, высказанное однажды во время очередной ругани, гласило: ужасная эгоистка-Йонсу считала, что весь мир крутится вокруг нее и любое несчастье ударит по личному спокойствию. А раз так, то несчастья либо стоило не замечать, либо активно с ними бороться. С минусами людей нужно поступать схожим образом.

Подобного рода эгоизм Йонсу признавать не желала. Ей было проще и приятнее объяснять вспышки борьбы альтруизмом и добротой. Показная смиренность леди Саманты Санурите раздражала, и поэтому Йонсу колко спросила, рассчитывая, что ее прогонят:

— Значит, совета я не услышу.

— Ты не из тех людей, что любят советы, — мягко ответила леди, ставя бокал на стол. — Все равно поступишь по-своему. Ты пришла, чтобы я успокоила своим согласием.

— Нет, — солгала Йонсу. — Ты вовсе не мой моральный ориентир. Я пришла за помощью, которую не получила. Спасибо хотя бы за информацию. Теперь ясно, что на поддержку рассчитывать не придется. Ты ведь из тех людей, что хороши только на словах, — с каждой фразой Йонсу распалялась все больше. Она не переносила двуличность и вранье. — Иначе бы не сидела, попивая эту гадость! Как вообще можно это пить?! Ужасный вкус! Лучше бы пошла к людям! Хотя, впрочем, зачем? Не нуждаюсь в помощи слабаков. Сидите и ешьте дальше! А я справлюсь сама! Не собираюсь уступать. Мы разделим Хайленд, и хоть где-то люди и эльфы начнут радоваться жизни вместе!

Еще чуть-чуть, и Йонсу бы кинула бокал в стену, но, к счастью, вовремя сдержалась. Она поставила его и резко встала, так, что золотистая коса ударила по спине. Оскар разозлил ее, а желание Саманты оправдать брата окончательно вывело из себя.

— Никогда ты мне не нравилась, — заявила полуэльфийка. — Наследница первых людей! Правильно говорят: вам, людям, на всех плевать, кроме себя. Душевное просветление! Придумала! Ты сидишь в этой комнате, молишься на книжки и лампады и считаешь каждый хороший поступок — когда же их хватит на божественную награду? Это не праведность — хрень собачья!

К ее удовольствию, в туманных глазах Саманты мелькнуло что-то вроде раздражения. Йонсу решила закрепить успех.

— Я тебе вот что скажу, — облокотившись ладонями на стол и нависнув над леди Санурите, проговорила она, — что вашему настоящему богу плевать на людей так же, как вам — на всех остальных. Вы друг друга стоите. Он смеется, когда видит эти книжки и лампадки. Я точно знаю. А нашего бога он уничтожил. Две волны — знак нашей Эрмиссы. Ее нет, она не услышит, он — не захочет. Интересная ситуация, правда? Зря тратишь время, просиживая здесь диваны. Мир станет лучше, только если мы постараемся исправить его сами. Я ухожу.

Йонсу демонстративно развернулась и направилась к дверям. Взгляд цеплялся ко всякой дурости: к занавескам в мелкий цветочек, настольной лампе у кровати с десятком полумесяцев и звезд на цепочках, полкам с книгами о скучном и бесполезном, намалеванному на стене изображению светящегося силуэта. В голове этой женщины полная каша. Йонсу не бралась разбираться, в кого та верит: в Майриора, Эрмиссу или что-то третье, уже абстрактное. Вместе с Михаэлем Саманта Санурите промывала мозги населению Хайленда, чтобы сохранить систему жизненного порядка. Она обладала солнечным светом — оружием, напрямую уничтожавшим синаанцев! Но Йонсу не помнила, чтобы Саманта участвовала в войне. Единственной помощью армии, которую Йонсу смогла вспомнить, было испепеление синнэ Эллиона. К слову сказать, кто такая Эллиона? Очередная баба Майриора? «Сам путается с кем попало, — мстительно подумала Йонсу. — Но сыночку заставляет блюсти целомудрие, козел!» Как всегда при возникновении мыслей о Майриоре, Йонсу начала чувствовать, что ее самообладание исчезает стремительней росы в солнечный день. Душевный хаос… В храме ей говорили, что хаос не дает управлять апейроном. Майриор заявил в тот черный день, что все происходит ровно наоборот. Оказался, естественно, прав. Матрица, чувствуя душевное смятение, сама липла к пальцам, просила что-то сделать. «И сделаю, — пообещала Йонсу. — Буду даже рада, если последним в жизни, что я увижу, будет его смерть!» Мысль успокоила. Следовало приступать к следующему заданию, раз Саманта оказалась именно той лицемеркой, какой Йонсу всегда ее считала.