— Потребуется твой кабинет для разговора, — сказал Михаэль. — Конфиденциального. Я приехал не только для того, чтобы сидеть на могиле Аделайн. О чем мы будем говорить — не должен узнать никто. Не заставляй меня обвинять в измене Спэйси или Селесту — именно это случится, если поползут твои любимые слухи, — спокойно продолжал он и добавил: — К вечеру я должен быть в Анлосе, позаботься о карете.

Ленрой-старший едва заметно кивнул, видимо, думая о чем-то своем, и только потом произнес:

— Сделаю, лорд Михаэль.

Кажется, в этот раз Эрродана Ленроя удалось приструнить. С удовольствием констатировав это, Михаэль отдал себя в руки набежавшей прислуги.

Ему выдали новый костюм, досадуя, что старый испорчен дорожной пылью и грязью, подали горячий напиток, и, пока Михаэль пробовал его, почистили ботинки. Принц Хайленда настолько привык к подобному вниманию, что не придал ему никакого значения. Мысленно он напоминал себе основные моменты будущего разговора. О чем-то стоит умолчать, о чем-то — рассказать. Проблема слишком серьезна, чтобы решить ее расслаблено. Судьба империи висит на волоске. Это… это шанс.

Спустя десять-пятнадцать минут Михаэль Аустен и Эрродан Ленрой уже сидели в кабинете, заперев дверь и закрыв окна. Впрочем, Михаэль, жизнь которого заставила предполагать врага в каждом разумном существ, не доверял столь примитивным способам защиты тайн. Он незаметно соткал заклятие тишины. Теперь их никто не мог подслушать.

Сев за стул губернатора и положив ноги на стол, Михаэль огляделся. Кабинет был заставлен от и до: мебель из таурской древесины занимала всю комнату, оставляя малое количество свободного места. На стене висела фотография семьи Ленроев. Поморщившись, Михаэль осмотрел заваленный безделушками и редкими бумагами стол и, наконец, негромко произнес:

— Никаких новостей о Синаане, как понимаю, не появилось. Или я ошибаюсь? Сядь, Эрродан. Что ты не как дома?

Ленрой-старший чинно, сохраняя самообладание, примостился на стуле, предназначенном для гостей. Аустен специально занял его место. Пусть знает свое. Ленрои — всего лишь пешки в игре. Двойной игре. Тройной.

— На самом деле есть, — нехотя признал Эрродан, точно провинившийся мальчишка. — Серая леди была здесь неделю назад.

— Снова в грозу?

Ленрой кивнул.

— Мы не смогли ее поймать.

— Я бы удивился, если бы поймали, — произнес Михаэль с ядом. — Больше никого не видели?

— Нет, лорд.

Кронпринц с облегчением перевел дух. «Да» стало бы самой страшной новостью за последнее время. «Да» — начало самого страшного витка войны, если правдивы слухи о последней пассии Короля.

— Что-то еще?

— Как вы приказывали, господин, мы проверяли каждый корабль, заходивший в порт, — осторожно отвечал Эрродан, и Михаэль видел, что тот пока ничего не умалчивает. Кажется, спесь Ленроя удалось сбить. — В одном из них, мёрландском, оказались адепты Тринадцатой звезды.

— Где они сейчас?

— Убиты, — коротко ответил Эрродан, явно не желая об этом говорить, но продолжить ему пришлось: — Начали готовить взрыв в порту, их пришлось убрать быстро. Никаких писем, никаких знаков. Никаких зацепок, кроме… кроме Мёрланда. Мёрланд находится на границе, господин, они могли переметнуться к Нему. Я не верю в мир, он больше напоминает перемирие.

Михаэль сказал лишь одно слово:

— Дальше.

— Это все, принц.

— Неужели? — переспросил тот с издевкой. — Ты о чем-то забыл, Эрродан, лучше исправься.

Однако Ленрой упрямо молчал. Михаэль не стал давить на него — самое важное уже прозвучало. Осталась какая-то мелочь, которую Эрродан считал за крупную ошибку. Неясные мысли собеседника отдавались эхом в голове хайлендского кронпринца. Михаэль не мог читать их и понимал только отдельные слова. Потаенной оказалась информация о Китти Вилариас. Она не интересовала Михаэля. Мысленно он давно исключил Вилариас из семейного древа. Из-за нее род едва не прервался: исправлять содеянное пришлось Михаэлю. Снова.

— Ладно, — наконец сказал он, заметив, что опаздывает. Ему обязательно нужно оказаться в Анлосе до захода солнца. — Теперь о моем деле. Армия, Ленрой, мне нужна армия. Проводи подготовку, мобилизацию и жди моих распоряжений. Зима подошла слишком близко к нашей столице.

— Думаете, будет война?

— Определенно, — Михаэль встал. — Перевалы замело, корабли исчезают все чаще, шпионы заполонили империю. Астрея пока не знает, Сёршу тоже. Пусть лучше не узнают вообще, проводи мобилизацию в тайне. Ожидание нападения хуже самого нападения, — он усмехнулся. — Скорее всего, нападут на города-близнецы. Как всегда. На этом все. Фей отправлять только мне, без болтовни, Эрродан, помни, что я могу сделать с тобой, чужими руками или собственными…

С этими словами Михаэль взмахнул рукой; в воздухе сплелся ярчайший голубой луч и ударил в деревянные настольные часы. Те разрезало на две половинки — края задымились. Ленрой молча смотрел на них, чуть побледнев. Михаэль Аустен нечасто показывал свою силу. Лунный свет — страшный дар. Он не имел ничего общего с веселыми солнечными лучиками, он питался страхом и скорбью, хотя это всего лишь одна сторона медали, та, которую кронпринц Хайленда изучил слишком хорошо.

— Мобилизировать всех, — добавил Михаэль. — Всех, кто может держать оружие, женщин тоже, не будем изменять эльфийским традициям. Аделайн фехтовала лучше меня самого, — произнес Михаэль задумчиво. — Даю тебе три дня на отчет. Помни — никакой болтовни, иначе Вербергу понадобится новая династия. Двадцать девятая.

***

Михаэль Аустен прибыл в столицу с заходом солнца, когда началась смена караула. Дилижанс подвез его прямо к внутреннему дворцу, чтобы скрыть от глаз простых жителей и не заставлять правнука правительницы ходить по городу. Внешний Анлос давно стал настолько отвратителен Михаэлю, что он старался не появляться на улицах без нужды. Иногда Михаэль с некоторой тоской вспоминал Каалем-сум, в котором прожил так долго вместе с Аделайн; потом вспоминал про обещание, что дал ей и себе. Обещание давало силы на борьбу, но иссушало для полноценной жизни.

Он прожигал свою жизнь в бесконечных праздниках Анлоса, оргиях и вечеринках, пьянках, наркотиках и алкоголе, чтобы не сойти с ума. Каждый вечер, посвятив день империи, он возвращался к Селесте Ленрой, юной, живой, полной энергии. Селеста, ее брат, Спэйси, и Ригель — вот кто руководил весельем в Анлосе, за что Михаэль был им благодарен. Не будь их, он бы окончательно задохнулся в лавандовом воздухе столицы.

Однако при все этом Михаэль не забывал и о других обязанностях.

Коротко поблагодарив прислугу, принц Хайленда поспешил во внутренний замок, на шестой этаж центральной башни. Шестой был полностью отдан ему и семье наследного принца: Мару и Сэрайз Аустен. Позолота и яркий свет — неизменный спутник столицы — ударили Михаэлю в лицо. Он привык. Лестница упрямо вела вверх по ковровой дорожке, ступень за ступенью, пролет за пролетом. Откуда-то доносилась музыка, пение, веселье. Сейчас оно не интересовало Михаэля — закат сменялся ночью, времени оставалось совсем мало.

Он миновал последний пролет и оказался в заполненном статуями и картинами коридоре, в котором стояла тишина. Сюда не заходили без разрешения. Тайны следовало оберегать, особенно те, от которых зависила сохранность семьи. Жизнь семьи.

Из коридора выходили всего две двери. Проем справа — вход в апартаменты принцессы Хайленда Сэрайз, и сейчас он был заперт. Михаэль дернул за круглую бронзовую ручку пару раз и подошел ко второй двери. За дверью слева находились покои главной супружеской пары империи.

— Где Сэрайз? — крикнул Михаэль, врываясь в апартаменты и отшвыривая пиджак на ближайший пуфик.

Жена сидела перед зеркалом, столик пред которым был уставлен склянками, флаконами и прочими милыми женскому сердцу вещами. Она распускала волосы. Локоны Мару каждый день заплетались ею в строгие, но милые прически. Мару явно готовилась ко сну: на ней был лишь пеньюар в столь привычной Михаэлю красной гамме. Тень соблазнительно спускалась к талии по открытой спине.