И в а н
Сим ходом, отче, важную фигуру
Я в жертву приношу, спасая трон.
Ф и л и п п
Я не приму её…
И в а н
Твою натуру
Не изменить. Ты кроток и смирён,
Но ход ответный твой и твёрд и меток…
Так, вскоре, я и проиграть могу.
(Решительно)
Коль рубят древо, не жалеют веток.
А если я вот этого слугу
Тебе отдам, владыко, на закланье?
Ф и л и п п
И сей фигуры не хочу принять.
И в а н (с натянутой улыбкой)
Ты ход мой знал, владыко, чай, заране.
Твою игру хотел бы я понять.
Я пред тобой гляжусь свирепым зверем,
В крови готовым царство утопить.
Ты ж праведен во всём. В одном неверен —
Иным путём страны не сохранить.
Перед врагами кротким и смиренным
Предстать? О том и думать не могу.
Ты в аглицких краях про перемены,
Чай, слыхивал? Прощал ли там врагу
Король их – брат мой? С тем свою державу
Пред Богом сохранил. И ныне там
Елизавета скипетр свой по праву
И крепко держит, всуперечь врагам.
Вот образец достойнейший правленья —
В одних руках и Храм и Мир. Король
Там – подлинный властитель без двоенья;
Его браздам покорны знать и голь,
И не перечит клир монаршьей воле…
Ф и л и п п
… Притом, что и собор всея земли
Той аглицкой печётся о престоле,
И чтут его законы короли.
И ты ль не сам в опричнине духовным
Нарёк себя наставником, забыв
Каноны православные. Греховен
Не есть ли сей неправедный порыв?
И в а н (как бы не слыша последнего вопроса)
Собор всея земли нам не препона.
Уделы княжьи – вот обитель зла;
Боярская гордыня – смерть для трона.
Через неё измена заползла
Во все углы. Во всех установленьях
Она сплела предательств гнусных сеть…
Ф и л и п п
Уклад древнейший не предашь забвенью
Единым махом. Но и закоснеть
В замшелой старине – урон немалый
Твоим, великий государь, делам.
Ты слугам накажи, чтоб не имали
С изменщиками деток их. Ведь срам
И страшный грех казнить детей безвинных.
И в а н (в сильном раздражении.)
Молчи, старик! Опять ты за своё.
Не наказу́ю я и половины
Тех, кто повинен смерти! Уж не вьёт
И при твоём дворе гнездо измена?!
Ф и л и п п
Не сам ли изменяешь ты себе
Казня и слуг вернейших? Запах тлена
Объял страну. Да внемли же мольбе
Детей и матерей! Они смиренно
Идут на смерть вслед дедам и отцам…
И в а н
То – сор-трава! То – новая измена!
Кого казнить, я сам решаю! Сам!
(Ф и л и п п делает попытку возразить, но ц а р ь не допускает этого)
И в а н
Молчи! Не доводи меня до гнева.
Я – царь! Своей державы властелин!
И выбора лишён.
(Обращаясь к образам)
Мария-Дева!
Моли о мне пред Господом! Один,
Один я есмь! И встану на расправу
Пред Господом я гол. И спросит Он:
«Помазан быв на царство Мной, державу
Ты сохранил ли, раб?! Ответь».
(Снова обращается к Филиппу)
Смущён,
Что я Ему отвечу? Что не зверь я?!
Не волен был казнить своих врагов?!
Погибель царства?! Экая потеря.
Таков я ль Богу нужен? Не таков!
Я – бич в руках Господних для злодеев,
Ограда и любовь для верных мне.
Достоин смерти раб, кто, зло содеяв,
Сжёг урожай Господен на гумне!
Я – Божий раб, и буду взят к ответу!
(Продолжает с некоторой слезливостью в голосе.)
Все пращуры мои, зерно к зерну,
Сбирали всходы те из лета в лето
Не для того, чтоб тати в ночь одну
Всё по ветру пустили.
Ф и л и п п Но и тати
Достойны Божьей милости. И ты
Един ту милость падшим можешь дати
Господней волей. И тогда святым
В глазах народа станешь ты навеки.
Безвинных же казня, казнишь себя.
Не укрепят кровавые те реки
Твою державу. Плачу я, скорбя,
И о твоей душе. Скажи, чтоб дьяки
Помянник, кто кончину злу приял,
Составили. Любви достоин всякий…
И в а н (внезапно успокаиваясь)
Ты в этом прав. Об этом думал я.
И то. Помянник накажу составить.
Но и прощать не подошла пора.
Ф и л и п п
Кого ославить, а кого прославить,
В чём мера зла и мера в чём добра —
То ведомо лишь Богу, но не людям.
С тем и пойду, тебя благословив.
(Благословляет царя.)
И всё ж не верь, Иван своим иудам…
И в а н
Молчи, Филипп, пока я незлобив.
Сцена четвёртая
(П о к о и ц а р я)
М а л ю т а С к у р а т о в32 (появляясь)
Государь, я рядом.
И в а н
Внимай и дей же. Нам не покорясь,
Митрополит речей крамольных ядом
Поит народ, нас втаптывая в грязь.
Не по его ли слову я прощаю?
Меня предавшим жалую живот?
Трусливых благодушно привечаю
Литве отдавших Полоцк воевод.
Во всём сей мних пеняет мне, Малюта.
Он прав во всём… и вместе с тем не прав.
При нём и я скитаюсь без приюта
По лабиринтам совести. Лукав
Враг человеков. Слабнет воля. Жалость
К врагам моим – погибель для страны.
Филипп – мне враг?! И что же мне осталось?
Он должен пасть! К нему устремлены
Все взоры тех, кто смерти нам желает.
Он должен пасть! И повод есть к тому.
Пусть ветер носит, пусть собака лает:
Он – ворожей. То видно по всему.
Иначе как бы мог меня смутить он?
Я – царь. А не боярских ли кровей
Филиппка сей? Слезами весь пропитан
К сему он роду. Хоть я окривей,
А не внушу ему к себе почтенья.
Меня прилюдно в храме осрамив,
Да будет предан сей монах забвенью.
Я буду прав, весь род его избив.
(Язвительно.)
Он жертву де приносит мирну в храме,
Мы льём же агнцев кровь… На то и льём,
Дабы не быть державе нашей в сраме,
Мы только так крамолу изведём.
М а л ю т а
Тебя благословить он отказался
При всём народе Божьем. Ты ль не царь?
На том он, враг твой злейший, и попался.
Простишь ли вновь, великий государь?
Твои дела охаял он безсудно.
В нём страха нет. Тебе опасен он.
Он голос свой возвысил привселюдно.
Не над тобой ли тем он вознесён?
И в а н (задумавшись на мгновенье)
Мне жаль его. Когда-то в дни младые
Он был мне люб. Любил и он меня.
(Вздыхает.)
Возложим же ярмо ему на выю.
Он выбрал путь свой. То его пеня.
М а л ю т а
Прикажешь ли убить его? Готов я…
И в а н
Ни в коем разе. Клириков собор
Его изобличит. Монашьей кровью
Не будем трон марать наш. Здесь топор
Сверкать разящим лезвием не должен.
Он будет низведён, как ворожбит.
Не как мой враг он должен быть низложен —
Как церкви враг. А там уж и убит.
Свидетелей найди, да поважнее,
Чтоб розыск был успешным. Колдовством
Он нас не обратит. Ужо темнеет.
Скажи, зажгли чтоб свечи. Всё на том.
