– Привет, девчонки, – сказала я, подойдя к ним. Мое сердце забилось быстрее. Ну вот. Теперь-то точно я должна им сказать.

Они развернулись с виноватым видом.

– Что такое? – спросила я.

Элиз держала руки за спиной, а когда я вытянула шею, чтобы разглядеть, что там, она протянула мне подарочную коробку. А затем они с Блэр стиснули меня в объятиях.

– Извини за твой день рождения, – сказала Элиз. – Я идиотка. Меня отвлек МЧ. Но я его бросила. Ради тебя.

– Ты его бросила? Ради меня? Зачем?

– Потому что мы договорились. И я никогда до этого не позволяла парням так меня отвлекать. Ты моя лучшая подруга, а я пропустила твой день рождения, чтобы позаботиться о парне. Мы же именно поэтому договорились, верно? Чтобы убедиться, что такого не случится.

– Ты не должна была расставаться с Колтоном ради меня, – сказала я.

– О, так теперь у него есть имя? – с притворным возмущением спросила Элиз.

– Ты правильно поступила, Элиз, – присоединилась Блэр. – Мы тобой гордимся.

Я ткнула Блэр локтем, но она лишь пожала плечами:

– Что? Это так. Да здравствует договоренность. Я вздохнула.

– Дело не только в тебе, – сказала Элиз. – Мы с Колтоном недавно сделали селфи, и я заметила, что его голова меньше моей. Я не могу встречаться с парнем, у которого голова меньше моей.

Я засмеялась:

– Я слышала, ты теперь собралась на медицинский.

– Да. Из меня получится потрясная медсестра. – Элиз перекатилась с пятки на носок и с улыбкой показала на коробку. – У нас для тебя подарок.

Она передала его мне.

– И, – сказала Блэр, – на этих выходных мы отдохнем от занятий и займемся…

Она замолчала, словно сомневаясь, что кроме учебы в мире есть что-то еще.

– Чем? – спросила я.

– Не знаю. Поиграем в боулинг? Мы как‐то играли в боулинг. Помните тот вечер?

Я засмеялась:

– О господи, мы такие жалкие.

– Ну почему, мы так веселимся, – возразила Блэр. – Необязательно куда‐то ходить и что‐то делать, чтобы хорошо провести время. Мы веселимся, когда сидим все втроем, разговариваем и занимаемся.

– А теперь открой подарок! – велела Элиз.

Конечно, Блэр была права – мы достаточно повеселились за эти годы. Я развязала веревку и разорвала ярко-красную обертку. В коробке лежала открытка с обезьяной. В облачке рядом с обезьянкой было написано: «Спасибо за пожертвование».

– Вы сделали за меня пожертвование в зоопарк? – спросила я, глядя на них с улыбкой.

– Да! – воскликнула Элиз. – Ты всегда говоришь, что это маленький и бедный зоопарк и, если бы у них были деньги, они могли бы добиться большего. Бла-бла-бла – к этому моменту мы отключаемся.

Я пихнула ее в плечо.

– Это чудесно, – честно сказала я.

– Тебе нравится? – спросила Блэр. – Я думала, может, стоило отдать тебе деньги, чтобы ты прикупила вещей для комнаты в общежитии. Знаю, как ты волнуешься из‐за этого.

– Нет. В смысле, волновалась, но теперь нет, – произнесла я беспечно.

– Получила в подарок деньги от родственников? – спросила Элиз.

– Не совсем.

Они молча стояли и ждали, когда я объясню.

– Я хотела пригласить вас на ужин и сообщить новости, но сделаю это сейчас.

Я глубоко вдохнула, все еще не понимая, как сказать. В офисе лотереи должны выдавать проспекты «Как рассказать друзьям, что ты миллионер, так, чтобы они тебя не возненавидели». Я отругала себя за эту мысль. Мои подруги не возненавидят меня. Они порадуются.

– Ты меня пугаешь. Что произошло? – спросила Блэр.

Пытаясь выиграть время, я засунула подарок в рюкзак.

– Я выиграла в лотерею.

Блэр засмеялась, а Элиз опешила.

– О чем ты говоришь? – спросила Блэр. – Что случилось?

Наверное, я выглядела обеспокоенной. И выражение моего лица никак не подкрепляло только что произнесенные слова.

– Нет. Правда. Я выиграла в лотерею.

У Блэр отвисла челюсть.

– Правда-правда?

– Да. Клянусь.

Я прижала руку к сердцу, а другую подняла, словно приносила клятву в суде. Элиз широко улыбнулась и проматерилась. Я ни разу не слышала, чтобы она материлась, поэтому засмеялась.

– Мэдди! – закричала Элиз. – Это потрясающе! Это же чудо, честное слово!

Блэр ткнула ее локтем и понизила голос.

– Когда это произошло? – прошептала она.

– В воскресенье, – ответила я. – Точнее, я узнала об этом в воскресенье. Купила билет в субботу, в свой день рождения, – затараторила я. – А, и именно поэтому меня вчера не было, – быстро объяснила я, взглянув на Блэр. – Извините, что не сказала вчера. Была потрясена.

– Да это понятно, – сказала Блэр, сама явно потрясенная этой новостью.

– И сколько там? – спросила Элиз, округлив глаза.

Я сглотнула.

– В итоге получится около тридцати миллионов долларов.

Блэр посмотрела направо, затем налево и прошептала:

– Наверное, не надо об этом так громко объявлять.

Я закатила глаза:

– На нас никто не обращает внимания. Думаете, теперь начнут?

Блэр посерьезнела:

– Послушай, Мэдди. Тебе надо срочно встретиться с финансовым консультантом.

Элиз подняла руку, как ученик, который хочет, чтобы его спросили на уроке.

– Если бы я выиграла тридцать миллионов долларов, то бросила бы школу и отправилась путешествовать по Европе. Не зря говорят о школе жизни. Книги не могут научить всему.

Блэр уперла руки в боки:

– Ты так не поступай, Мэдди. Это глупо.

– Я и не стану! – воскликнула я. Хотя звучало соблазнительно.

– Почему нет? Было бы здорово, – сказала Элиз. Дальше они несколько минут спорили по поводу того, правильное это решение или нет. Затем Блэр взяла меня за руку и сжала ее.

– Я так рада за тебя.

– Спасибо, – ответила я, и они снова кинулись меня обнимать.

Я потрясенно улыбнулась. Я сделала это – призналась подругам, наконец ощутив реальность происходящего.

Во время обеда я направилась к библиотеке, где рассчитывала увидеться с Блэр и Элиз. И затормозила, почуяв запах барбекю. Я развернулась, устремилась прямиком к фургону и заказала три сэндвича с грудинкой. Итоговая сумма меня никак не смутила. Держа в руке пакет с едой, я достала телефон и написала Элиз и Блэр: «Не ешьте. У меня есть еда. Я повторяю, не ешьте, не то пожалеете».

В этот момент, склонившись над телефоном и набирая сообщение, я вписалась в кого‐то лбом. Телефон выскочил из рук, я отлетела назад, и мы обе упали на дорогу. Но мне каким‐то чудом удалось спасти сэндвичи. Очевидно, мое подсознание расставило неверные приоритеты.

– Вот черт, вот черт, – выругалась я, схватив телефон. На его экране теперь красовалась огромная трещина.

Раздраженный вздох вынудил меня посмотреть, в кого я врезалась. Трина Сондерс. Мисс популярная тусовщица собственной персоной. В руках она держала банку с лимонадом, который замочил ее блузку.

– Прости, – сказала я.

Я ожидала, что она огрызнется в ответ, но она лишь покачала головой.

– Нет, все нормально. Ты в порядке?

– В порядке. А вот мой телефон не совсем, – сказала я, приподняв его.

– Отстой.

Я показала на ее блузку:

– Вот это отстой.

– Мда. Кажется, у меня в машине есть еще одна… – Она замолчала, и я поняла, что она пытается вспомнить мое имя.

Она не могла его знать. Мы с ней вертелись в разных кругах. Не состояли вместе в школьном совете, в обществе любителей модных автомобилей или в клубе спортивных девушек с идеальными волосами. В последнем уж точно.

– Мадлен. Мэдди, – сообщила я ей.

– Мэдди, телефон окончательно разбился? – спросила она.

Я посмотрела на него.

– Да. Сама виновата – не стоило идти и писать сообщение. Тысячи людей в год оказываются в травмпункте, потому что пишут на ходу.

Она засмеялась, а потом внезапно прекратила.

– Подожди, ты серьезно?

– Да.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что мне нравятся разные дурацкие факты – люблю делиться ими с людьми, которые, скорее всего, просто хотят уйти.