– Вэлма, здесь все свои, – закатил глаза Ватерфол.

Свои? В смысле?

– Вэлма Фирсби, – она вновь представилась, а на ее лице появилась кривая ухмылка. – Приятно познакомиться с родственницей.

– Родственницей? Ты мне не говорила о таком, – раздраженно сказал Ватерфол.

И я не знала. Мне Магдалена ничего не говорила.

– О, седьмая вода на киселе, – отмахнулась она.

Фирсби? Так это же дочка герцога северного региона! Не знала, что она живет на юге. Да еще и начальник порта? Ну тут и нравы! На севере женщина в жизни бы не заняла подобную должность. И отбор? Она будет участвовать в отборе? Статус ей позволяет.

Мы прошли мост, соединяющий порт с городом. Возле небольших домов стояло несколько карет. Только мы подошли к ним, как раздался треск и громкий взрыв в конце улицы – ком огня разбил стекло, на дорогу посыпалась черепица, а над нашими головами появился прозрачный щит. Вэлма опустила руку, когда в нас перестали лететь остатки дома.

Дыхание перехватило, когда меня сжали в крепких объятьях. Опять. Да что ж это такое?! Когда он перестанет меня обнимать?! Вон, Вэлма есть. Хотя она не выглядит как та, которую надо обнимать.

Вдох-выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох-выдох.

Не помогло. Еще раз.

«Да отпусти меня!» – мысленно закричала.

Из дома валил огонь, люди выбегали в панике. К нам тут же двинулись несколько человек.

– Господин Ватерфол. Крыша завалилась.

Хватка ослабла – он отпустил меня, повернувшись к мужчинам и женщине, покрытым копотью и гарью.

– Вашу ляшу. Вы что натворили!

– Так мы это, – шмыгнул носом плюгавый, почесал голову, – крышу чинили. А там это… гори-трава. Ну и вот… вспыхнуло.

Норманд был зол. Хоть и стоял ко мне спиной, но я чувствовала такое напряжение, будто сейчас весь город взлетит на воздух. Горе-рабочие побледнели в один миг.

– Светлая дева! Шо ж это творится? – из соседнего дома выскочила женщина лет сорока со спутанными волосами. Ее красная одежда так и кричала «посмотрите, я умею носить яркие вещи, не то, что вы!» Бывают такие люди, что выделяются снаружи, а внутри так и остаются пусты.

– Добрый вечер, мадам Левер, – так холодно ответил Норманд, что арктический мороз нервно стоит в сторонке, поглядывая на него и прося преподать урок, как мгновенно достигать таких низких температур.

Женщина остановилась на полпути, отвела взгляд. А затем подняла глаза на рабочих, стоявших за спиной Ватерфола. Хитрый оскал отразился на ее лице.

– Охламоны! Я ж вам покажу сейчас! Сломали моей маме крышу! А возмещать кто будет?!

Мужики попятились на горящий дом, а я смотрела по сторонам. Может, хоть лавочка будет. Дракон мне помоги. Устала, и ноги не держат.

– Мадам Левер, завтра ко мне в кабинет, – Норманд обернулся к рабочим. Те застыли скромной статуей, делая вид, что они и стенка – одно целое.

Пламя полностью охватило здание. Почерневшие балки рухнули, а рабочие подскочили на месте, хотя с первого взгляда и не скажешь, кого они боятся больше – Норманда или пожара.

На улицу стал стекаться народ. В присутствии Норманда они лишь причитали: как же так и где огнетушители.

Огнетушители явились быстро. Ну как быстро – они медленно ехали на лошадях по дороге, но, видать, углядели издалека Норманда и тут же галопом приспустились к пожару.

– Сколько ждать можно?! – рявкнул Ватерфол.

У мужчин округлились глаза. Один из них провел рукой – и вода хлынула на огонь. Шипя, он затихал и гас. Второй надувал щеки, как меха, выветривая дым.

Люди все сходились и сходились. Начался гул. А я потихоньку отступала к стене. Ноги подкашивались, хотелось упасть прямо здесь.

– Держись, сейчас он закончит, – Вэлма подмигнула мне и взяла за руку. Она меня не раздражала, и с ней было спокойно. Тем более мы родственники.

Ватерфол обернулся в мою сторону.

– Главный по району вскоре прибудет. Будет составлять протокол, – а затем склонился и добавил: – Вэлма, иди домой готовься к отбору. Чтоб завтра в девять была у меня дома.

Девушка фыркнула.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Она помахала рукой и широким шагом двинулась в другую сторону.

Никто не останавливал нас, толпа расступалась. Огнетушители вытянулись по струнке. К каретам мы не пошли. Норманд повел меня по узким улочкам, а по одной разносился умопомрачительный запах свежевыпеченной сдобы.

– Господин Ватерфол! – из окна пекарни выглянул мужичок и помахал рукой. – Заходите. У меня сегодня свеженькие булочки с изюмом.

Норманд глянул на меня, а я отвела взгляд.

– Вы голодны? – задал вопрос. Только хотела ответить, что я на жесткой драконовой диете, как предательский желудок заурчал. – У него очень свежие булочки, только сейчас из жаровни…

Кто ж на ночь булочки печет?

– Я просто обязан вас хорошо накормить.

Держаться. Надо держаться.

– Как вам угодно.

Тихий вдох и выдох.

– Заверните с собой, – обратился к пекарю.

– Сейчас все сделаем, дорогой. Какая с вами красавица. Если не секрет, кто такая?

– Магдалена Ваерн, одна из участниц отбора, – представил меня Ватерфол.

Опять мужчина близко. Не могу, ненавижу до дрожи в ногах и коленях, когда меня обнимают. Общаться с мужчинами я могу спокойно, но когда они переходят определенную грань, меня кидает в жар и жуткую панику.

– Добрый вечер, – улыбнулась пекарю.

Вдох-выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох-выдох.

– Одна из невест? Был бы моложе, сам бы на такой женился, – добродушный мужчина скрылся в помещении.

Так он тут всему городу рассказал, что будет выбирать среди девушек?

– Ты ему понравилась, – довольно улыбнулся Ватерфол.

– Благодарю.

Вскоре открылась едва приметная дверь справа от окна. Мужчинка едва доставал мне до плеча и был пухлым, словно надутый шар, его глаза светились таким добром и счастьем, что я улыбнулась. Он протянул нам бумажный пакет.

Больше нас никто не останавливал, и мы добрались до двухэтажного домика, спрятанного в одном из маленьких двориков. Посреди него стоял фонтан – водный дракон, изо рта которого билась вода.

– Добрый вечер, господин Ватерфол, – из позолоченной двери вышла женщина средних лет. – Квартира убрана, как вы и просили.

– Благодарю.

– Ой, ну что вы. Мне несложно.

Пожалуй, Ватерфола окружают действительно дружелюбные люди, да его реально весь город и любит, и боится, и уважает.

– Спасибо, Регина, мы пойдем. Магдалена только-только прибыла, устала с дороги.

– Ой, идите уже. Горячая вода в ванной есть, – махнула рукой. – Я завтра тогда только к вечеру приду.

Это мы что, останемся одни еще и на ночь? Ну, не совсем одни, за нами еще две мои горничные плетутся, но толку от них мало.

– Ночь проведете здесь. А у меня кое-какие дела в городе, – сказал Норманд, впуская меня в свои апартаменты.

Первые мысли других людей Норманд услышал, когда ему было пять лет. Сидя на стульчике и поедая ненавистную манку, он услышал свою няньку.

«Бездарный ребенок. Позор для рода Ватерфолов».

Он и не понял, что тогда было, ведь нянька повернулась и улыбалась ему. А вечером Норманд все рассказал деду. Тот с ужасом посмотрел на внука. И тут вновь Норманд услышал.

«Нет, только не это. Она не могла… С кем угодно, но только не с ним. Пустил на свою голову телепата в дом».

– Дед, а кто такие телепаты? – Норманд прервал мысленный поток деда, замечая, как тот побледнел в один момент. И вышел из комнаты.

Мальчик обхватил колени руками и забился в угол. Он понимал, что дед опять будет злиться.

Но самое ужасное было днем. Все слуги будто сдурели. Целый день ходили и ныли, как им тяжело работать, какие проблемы дома, кого муж побил, а у кого ребенок заболел. При этом они не произносили ни слова, а на маленького мальчика смотрели снисходительного. Норманд узнал, кому он действительно нравится, кто ненавидит деда. Но все голоса сливались в одну сплошную какофонию, и он, вместо того, чтоб пойти погулять во двор, попросту заперся с игрушками в своей комнате.