– Ты кто такая вообще?! – рявкнул ей в лицо неопрятный мужчина с черными пеньками отросших черных волос на бледном, худом горле, торчащим над воротом куртки. Опешившая девушка почему-то зацепилась взглядом именно за это синеватое горло, не обращая внимания на искривившийся в гневе рот, брызгающую слюну и яростные, черные глаза.

– Корреспондент интернет-издания «Сегодня», Ольга. Не могли бы вы рассказать, что здесь произошло? – протараторила она скороговоркой, не сводя глаз с его шеи, и мужчина вспыхнул новым приступом ярости:

– Что вы все вынюхиваете, сволочи?! Убери отсюда свою паршивую камеру, я тебе такие проблемы устрою, никогда в жизни не отмоешься!– И только тут Ольга подняла на него свои изумленные серо-зеленые глаза, вгляделась в черноту злобного взгляда и подумала, почему же ей так бесконечно плевать на его крики, собственные насквозь промокшие брюки и холод, сковавший тело тугими цепями.

– А вы, собственно, какое право имеете на меня голос повышать, да еще и применять физическую силу? – тихо спросила девушка, глядя исподлобья. – Я просто выполняю свою работу. Вашего лица, как и номерных знаков не будет ни на одном фото, мы сохраняем полную конфиденциальность…

– Да мне плевать, овца долбанная, что там будешь сохранять! Живо взяла в зубы свой фотоаппарат драный и вон пошла отсюда! – он был так близко, что она практически чувствовала на щеках его разгоряченное несвежее дыхание, с запахом кофе и застоявшихся яиц.

– Послушайте, вы не могли бы успокоиться…

– Убери свою камеру, дура! – вновь рявкнул мужчина и резким рывком дернул у нее записывающий фотоаппарат. Ольга не растерялась, сидящая перед ним в луже в буквальном смысле этого слова, она резво вцепилась обеими руками за корпус дорогого оборудования и прижала вещь к груди.

Мужчина вызверился еще больше, по его лицу пошли желваки, щеки налились уже настоящим багрянцем, а зубы ощерились в нехорошей улыбке. Намотав на руку ремешок фотоаппарата, он будто собирался ударить ее кулаком прямо в лицо, но увидев, как по-детски смешно сморщилось в предчувствии удара ее лицо, помедлил на секунду.

И в тот же момент на крикливого виновника дорожно-транспортного происшествия налетела черная тень, широкими руками обхватив за торс и повалив в сторону, заставляя воткнуться лицом прямиком в серо-черный от влаги асфальт. Мужчина, пылающий яростью, в падении потянул лямку фотоаппарата за собой, и Ольге пришлось практически и самой рухнуть в стылую грязь, увлекаемой камерой, но при этом не дать технике разбиться.

Платить за разбитый профессиональный фотоаппарат у девушки не было ни возможности, ни желания.

Нападающий оказался ее собственным нахмуренным водителем, сейчас скорее испуганным своим героическим поступком, все еще продолжающим держать нападающего в захвате, сам весь перемазанный серыми разводами. Ольга, чувствуя, как окаменело от всего пережитого лицо, смотрела в его голубые глаза и думала почему-то о том, что никогда не обращала внимания на интересный цвет его радужки. Время, тягучее, медленное, внезапно вновь разогналось до прежней скорости, и Ольга резко дернула на себя камеру, заставляя ремешок сползти с раскрывшейся руки, пряча фотоаппарат в объемный рюкзак.

Водитель все так же лежал, сжимая агрессивного безумца, будто в порыве страсти, сам напуганный, не понимающий, что стоит предпринять. Ольга вскочила на ноги, стряхивая грязные капли воды с собственной одежды, расставила ноги, стараясь хотя бы себе казаться взрослее и серьезней, чем просто униженной и напуганной девчонкой.

– Вы в курсе, что это нападение? – крикнула она лежащему мужчине, и самому замершему на асфальте. От ее визгливого, истеричного голоса очнулся и водитель, он быстро отпустил автолюбителя и рывком поднялся, весь мокрый, грязный, поникший плечами, глядящий сейчас на нападающего скорее с извинением.

Тот невозмутимо встал, критично осмотрел собственное испачкавшееся пальто и дорогие черные брюки, а потом поднял глаза на Ольгу, и та в ужасе отшатнулась. Глаза его, угольные, звериные, сейчас приобрели совсем недобрый вид, и в их прищуре читалась неприкрытая угроза.

– Фамилия, имя, должность,– голос стал почти ласковым, но лед в каждой букве проникал под кожу, взрезая ее тонкий шелк ледяными кристаллами. Ольга сглотнула мгновенно скисшую во рту слюну и представилась отчаянно дрожащим голосом.

– А теперь ты представься, урод,– брякнул водитель, отчаянно выпячивая худую грудь. Ольге не нужно было на него даже смотреть, чтобы понять, как испуганно округляются его глаза от звука собственного голоса и отчаянно дрожат ледяные руки, полные ноябрьской грязи.

Но виновник аварии его уже не слушал – круто развернувшись на каблуках туфель, он прошел к своей машине (Ольга только сейчас заметила ее чистейший, дорого поблескивающий бок и элегантную эмблему на тонкой ножке), залез в салон и хлопнул дверью, скрываясь под покровом густо тонированного стекла.

Посреди дороги, прямо у двух разбитых автомобилей, осталась стоять только продрогшая, испачканная Ольга и сгорбленный водитель, переводящий умоляющие взгляды с машины на девушку, и обратно. Вокруг начинали собираться зеваки – люди, неспешно бредущие на работу, замирали у обочины, всматриваясь в разыгравшийся перед ними отвратительный спектакль. Кто-то снимал все происходящее на камеру мобильного телефона, кто-то громко засмеялся, тыча в нее пальцем, и Ольга опустила взгляд на отвратительное мокрое пятно на старых, но бережно любимых джинсах, на кляксу грязи посреди груди и собственные отчаянно дрожащие, белоснежные руки.

– Поехали,– бросила она водителю и побрела куда глаза глядят, чувствуя, как накопившийся в груди испуг толчками выходит из тела и парализует сознание.

На плечо Ольге легла ладонь, и она резко развернулась, прикрываясь руками, чтобы вновь услышать вспыхнувший издевательской вспышкой оглушительный смех. Не менее испуганный водитель отшатнулся, с этим своим до безобразия смущенным взглядом красивых голубых глаз, и торопливо произнес:

– Ты не туда идешь, машина припаркована в противоположном дворе…

Ольга прошла через толпу зевак, чувствуя себя ведьмой в средневековье, которую вот-вот вздернут на виселице на потеху всей собравшейся публике. Водитель шел за ней следом, нервно оглядываясь на чернеющий массив автомобиля.

Машина, припаркованная у тонкой бетонной коробки жилого дома, приветливо мигнула сигнализацией, но девушка не обратила на это внимания, вцепившись трясущейся рукой в дверную ручку. Водитель засуетился перед ней:

– Сейчас я постелю одеяло, чтобы салон не запачкать…

Гулко хлопнула дверь, Ольга закрыла за собой створку, поудобнее устраиваясь на холодной коже, судорожно шаря рукой в рюкзаке в поисках спасительного никотина. Молчаливый водитель, чьего имени она так и не вспомнила, расстелил детское одеяло с бабочками на своем сиденье, усаживаясь на водительское место, не проронив ни слова, только открыв окошко, чтобы выпустить клубящийся в салоне табачный дым.

Когда они уже подъезжали к офису, неприметному серому зданию, на четвертом этаже которого творились главные новости их захудалого и прогнившего насквозь городка, Ольга, выбросив в приоткрытое окно, из которого влажными руками внутрь забиралась утренняя сырость, четвертую сигарету, поняла, что пора бросать.

Потому что легче не становилось.

Их появление на рабочем месте произвело настоящий фурор: появившаяся в дверях мокрая, грязная, бледная Ольга в компании с водителем сначала вызвали парочку громких, преувеличенных вздохов, а потом и вовсе суматошный и резкий гомон, когда коллеги начали стягиваться не только с их журналистской площадки, но и из других отделов.

– Кто это с вами так? – охала блондинка с пунцовыми губами, кружа вокруг Ольги, как спутник, не решаясь дотронуться до нее руками, пряча брезгливую маску за обеспокоенностью. Кто-то из парней посмелее ткнул в куртку пальцем и, растерев грязь, предположил:

– По дороге таскали?

Ольга помотала головой и без сил побрела к своему месту, где, только рухнув на знакомо, по-дружески скрипнувший стул, смогла выпустить из легких напряжение в одном тяжелом выдохе. Толпа интересующихся сгрудилась вокруг нее, недоуменно разглядывая отброшенную в сторону куртку с черными разводами.