А чуть меньше, чем через год Джаред вдруг замолчал. Дженсен выслал ему несколько недоуменно-встревоженных писем, даже попытался позвонить – но ответа так и не дождался. Мальчишка пропал. Он был жив, Дженсен знал это совершенно точно – клеймо на его руке не расплылось и не исчезло. Просто замолчал. Возможно, решил, что с него достаточно фарса или встретил кого-то по-настоящему для него важного. Выяснить правду Дженсен не успел – южные штаты накрыла гражданская война.
========== Встреча вторая ==========
Северяне требовали смещения правящих династий и перехода к демократии, снижения налогов для приграничных штатов, уменьшения объема фабричных поставок на юг и – что самое возмутительное! – регулярных миграций бет и омег на постоянной основе. Бет – на вредное производство. Омег – для разбавления кланов. Суровые северные альфы, устав от лишений, вызванных жесткой иерархией, не желали больше подчиняться южным законам, мириться с двусмысленным положением придатка общества и своими силами обеспечивать ресурсами все штаты. Им хотелось перемен, власти и комфорта.
Южные провинции ответили категорическим отказом. Нежные и беспомощные омеги, которых альфы-южане с удовольствием использовали в роли бесправных любовников и прислуги, все же не были рабами, и делиться ими не входило в планы правительства. А то, что на севере на одну омегу приходилось десяток альф и такое соотношение вызывало вспышки агрессии и внутренние конфликты в кланах, их мало волновало.
Принудительно командировать бет на радиоактивные заводы и производственные фабрики тоже никто не собирался. Достаточно было того, что туда этапом отправляли всех незарегистрированных. Повышенный уровень смертности среди работников производств, по мнению южан, являлся проблемой руководства заводов. И вообще – северяне легче переносили радиацию, суровый климат и тяжелые условия, следовательно, были лучше подготовлены к такому труду. Самолюбие северных альф, вынужденных трудиться на заводах наравне с рядовыми рабочими, в расчет не бралось.
Жители севера годами обзывали южан напыщенными снобами и были уверены, что их права притесняются. Южане изначально ставили себя выше неотесанных грубиянов из северных кланов и считали требования северян абсурдными. Хрупкое равновесие держалось в основном за счет дипломатических ухищрений, но в один прекрасный день конфликт принял открытую форму.
Война вспыхнула почти мгновенно, затронув всех и каждого.
Дженсен не записался добровольцем сразу же только потому, что журнал, в котором он долго и плодотворно трудился, послал его на передовую в качестве военного корреспондента. Собственно, именно это его и спасло. Все же освещать события и быть их непосредственным участником, как оказалось, несколько разные вещи.
Уже в первые месяцы армия южан понесла огромные потери – никто почему-то не ожидал, что озверевшие в своих горах и лесных дебрях северные альфы окажутся такими бешеными псами. Отряды южан, хоть и возглавляемые тоже альфами, состояли по большей части из бет, поэтому терпели поражение даже в случаях численного перевеса. И никакие новые технологии и современные разработки в пылу сражений не помогали. Природу было не обмануть: в случаях опасности инстинкты брали верх над разумом, оружие откидывалось в сторону, а в ход шли когти и зубы. Цивилизация катилась под откос со страшной скоростью. Северяне, пропагандирующие оптимализм, натуральное хозяйство, единение с природой и ограничение технического прогресса, без зазрения совести громили научные центры, исследовательские институты и академии, безвозвратно теряя плоды трудов целых поколений великих ученых. Ситуация складывалась плачевная.
Когда северная армия подошла вплотную к центральным штатам, грозя перебраться через перевал и вступить в долину, юг встрепенулся и провел всеобщую мобилизацию. Дженсен бросил журналистику, и ушел в боевую группу «черных кугуаров» - один из немногих отрядов, которые хоть как-то могли противостоять северным альфам.
Ему уже тогда стало ясно, что война затянется надолго. Гордый юг скорее истечет кровью, чем откажется от привилегий и привычного комфорта, склонившись перед северными варварами, а суровый север, вкусивший сладости победы, не отступит ни на шаг, добиваясь выполнения своих требований. Он оказался прав.
На третий год сражений, когда наступило небольшое затишье, а от первоначального состава кугуаров осталось всего трое бойцов, их лидера перевели на другой участок фронта, и Эклз принял командование на себя. Перед этим ему дали небольшой отпуск и, потратив его на визит в фамильный особняк, Дженсен с удивлением обнаружил все еще действующий интернет, а в почте - три письма от Джареда, отправленные с промежутком в несколько месяцев. Тот убедительно просил Дженсена быть осторожней, не подвергать себя излишнему риску и не писать такие провокационные статьи. Тексты всех писем были пропитаны такой нешуточной тревогой и заботой, что у Дженсена потеплело на душе. Из друзей он в последнее время поддерживал связь только с Данниль, близких родственников у него не было, так что беспокойство Джареда было ему приятно. А еще Эклз сделал совершенно закономерный вывод, что Джаред воюет на стороне северян и понятия не имеет, что Дженсен давно уже не сотрудничает с журналом. Это было печально. Дженсен совершенно не желал в пылу сражения выпустить в неузнанного им Джареда когти или подстрелить парня серебром.
На пятый год войны ситуация на фронте обострилась, а в южную армию стали брать даже омег, но это ничуть не спасало положение. Напротив – северные альфы взбесились и принялись сражаться с двойным усердием, захватывая пленных и деля их между собой подобно трофейной добыче. Альф-южан пускали в расход, как правило, почти сразу, а бет и омег отправляли в северные кланы едва ли не в положении рабов. К тому времени северяне захватили почти треть южных колоний, и однажды отряд «черных кугуаров», отрезанный от отступающей армии, попал в засаду.
Дженсен отлично помнил, как почувствовал опасность, как встали дыбом короткие волосы у него на затылке, раздулись ноздри и самопроизвольно вылезли клыки, но было уже поздно. Семь здоровых северных бойцов ждали их впереди и еще пятеро подошли сзади. Все альфы. В его же отряде альф, включая его самого, было всего три. А еще четыре беты и две омеги, и Дженсен собирался защищать их до самого конца.
Драка получилась страшной. Он сумел порвать двоих, используя весь накопленный годами опыт, а потом на него накинулся огромный детина, больше похожий на гризли, чем на человека, и за секунду до того, как бок вспороли жуткие когти, в вертикальных зрачках противника Дженсен увидел свою смерть.
Очнулся он на грубых шершавых досках, весь больной и горящий от лихорадки. Один из омег держал его за руку, второй протирал влажным лоскутом лоб. Лоскут, судя по всему, был отодран от рубашки какого-то из двух бет, сидящих рядом.
- Где…остальные…? – с огромным трудом прохрипел Дженсен.
- Больше никто не выжил, - печально сказал Брок – тот, который держал его руку. – Да и нам недолго осталось.
- Заткнись, идиот! – шикнул на Брока ближайший бета. – Тебе-то чего переживать? Тебя забирают в богатый дом, будешь там вышивать крестиком и детишек нянчить. А кое-кому прямая дорога на химический завод.
Дженсен сглотнул:
- Пить…
Влажная тряпка прошлась по губам.
- Воды нет, - вздохнул Брок. – Ничего нет. Нас завтра заберут, а тебя… - он всхлипнул.
- Почему меня не убили? – вспомнил Дженсен и попытался сесть.
Быстрая регенерация, которая всегда была его отличительной чертой, почему-то работала на редкость хреново. Страшно болел бок, а еще слегка пощипывало запястье. Дженсен поднял руку, увидел некрасивый ожог на месте регистрационного штампа и оскорблено вскинулся:
- Кто посмел?!?
- Это Стивен. Не сердись, - Брок присел рядом на койку. – Ты же троих завалил.
- Двоих.
- Нет, троих. Третьему, их командиру, перегрыз горло, когда тот собрался свернуть тебе шею. Ты в аффекте был, потому и не помнишь. В общем, если б тебя опознали, то пропустили бы через строй. Они тут ебут пленных альф по кругу перед тем, как застрелить. Типа, для разрядки, ну и чтобы неповадно было. Стив не позволил. Выжег тебе клеймо, чтоб не понятно было, кто ты есть, и сам назвался командиром «черных кугуаров».
