Тот пожал плечами.
— Испугается или нет, а пырнуть его сможешь.
— Я-ящерка, — закатил глаза Оли. — Она же недивинка! Не пырнет она никого.
— Сам ты ящерка!
У мальчишек снова завязалась потасовка. Эрика уже опустила руки. За десять минут ребята успели даже подраться, что и говорить о нескончаемых пререканиях. Ни слова не обходилось без издевки.
Найти нужную дверь не составило труда — возле нее толпились жильцы и что-то обсуждали: не то свет, не то воду. Проще говоря, обычные бытовые проблемы. Только когда троица подошла к домофону, толпа разом оглянулась и уставилась на чужаков невидящими глазами.
— Дело плохо, — шепнул Оливер. Его перебила визгливая трель домофона.
Подъезд оказался под стать жильцам. Люди грязные и уродливые, лестница — тоже. Даже крысы сновали туда-суда по площадкам, таскали в норы обертки и бумажки. Может быть, конечно, он выглядел так же, как и сотни других подъездов, но именно этот показался Эрике самым отвратительным. Сегодня будто весь Дэнт настроился против нее.
— Идем уже, а то меня от одного только взгляда тошнит, — скривился Ил.
— Неженка, — прыснул Оливер, хотя сам уже позеленел.
Эри быстро, перешагивая через несколько ступенек разом, взлетела по лестнице.
Иван встретил их на лестничной площадке. По-домашнему, в тапочках и затертом спортивном костюме. Судя по всему, у полицейского выходной, но вид у него все равно оставался невеселый. Эри вспомнила, что его жена лежит в больнице — да, не лучший момент для выклянчивания документов, но время поджимает.
Слет окинул компанию презрительным взглядом и кивнул на приоткрытую дверь. Ребята без лишних слов вошли.
Квартира совсем не походила на жилище сорокалетнего блюстителя порядка. На вешалках изящные пальтишки — не иначе, жены и дочери. У порога чистенький коврик с гостеприимной надписью «Добро пожаловать!». В коридоре тумбочка для безделушек вроде фарфорового котенка или лампы с узорчатым абажуром. Все чисто, опрятно — видна женская рука.
— У тебя что-то срочное, Эрика? Ты сказала, что-то связанное с моей женой, — вновь подал голос Иван и зашагал в комнату.
Эри потопталась на месте, но пошла за ним. Мальчишки — следом.
— Да, очень важное и серьезное, — кивнула она, усаживаясь на небольшой диванчик.
Гостиная такого приятного впечатления, как прихожая, не производила. Пыль, конечно, стерта, и полы чистые, но где-то валялись скомканные упаковки от чипсов, в тени от кресла приютилась открытая банка пива, пахло какой-то ерундой — не то пиццей, не то сигаретами. В общем, почти холостяцкая берлога, куда иногда по ошибке забредает Марианна, дочка этого «счастливого» медведя.
— Слушаю, — гаркнул Слет.
Белуха поджала губы, кинула взгляд на парней рядом и без прелюдий выпалила:
— Нам нужны дела о пропажах людей за последнюю неделю, потому что мы думаем, что к этому причастен человек, который покалечил вашу жену. Вот.
Глаза Ивана округлились, как крупные монеты. Оливер рядом закрыл лицо рукой.
— Дела, значит. — Слет почесал бровь и хмыкнул. — Я, конечно, слышал, чтобы после смерти родственников люди с ума сходили, но чтобы спустя несколько месяцев…
— Я не сумасшедшая! — возмутилась Эри.
— А со стороны создается такое впечатление, — тихо заметил Ил, сидевший рядом.
— В любом случае, — продолжал мужчина, — Нет. Я бы не отдал тебе материалы. Это секретная информация, и доступ к ней имеют лишь сотрудники полиции.
— Но…
— Нет, Эрика! Нельзя, запрещено — не знаю, как еще объяснить. Дела ты не получишь.
Как угроза. Даже мурашки по спине пробежались. Почему Иван стал вдруг таким жестким и грубым? Может, из-за болезни Джулии? Но его тон не звучал раздраженно. Скорее, озлобленно.
— Если вы больше ничего не хотели, я попрошу вас удалиться, — подтвердил опасения Иван.
Белуха опустила взгляд и уже хотела подняться с дивана, как вдруг положение спас Оливер. Он вскочил, шагнул вперед и прищурил хищно-желтые глаза.
— Хватит ломать комедию, Иван Слет. Я все отлично знаю!
Повисла тишина. Эри уже хотела дернуть друга за плечо, извиниться и быстро убежать, пока полицейский не разозлился. Но произошло нечто совсем неожиданное.
Иван побледнел, глухо откашлялся. Окинул парня мечущимся взглядом, снизу вверх, и мотнул головой в сторону двери. Оли кивнул, и они без единого слова вышли в другую комнату.
Ил и Эрика остались сидеть в полном непонимании.
— Ну инсив, ну крыса! — прыснул спустя минуту подселенец. — Опять что-то выкинул. Зуб даю, они заодно.
Он поднялся, потоптался на месте, разминая ноги, и направился к массивному деревянному стеллажу. Даже не стеллажу, а целой стенке для хранения книг, папок и бумаг. Нижняя ее часть состояла из трех ящиков с дверцами на петлях; средний отсек занимали ящички поменьше, выдвижные; а сверху взгромоздились три ряда наглухо заставленных полок. Ил окинул глазами бумажное богатство, дернул за одну из золоченых ручек и без зазрения совести запустил руки в лоток с бумагами.
— Эй! Ты чего творишь! — возмутилась Эрика, но тут же понизила голос и зловеще зашипела. — Нельзя рыться в чужих вещах!
Парень не придал ее словам никакого значения и продолжил перерывать мятые исписанные бумажки.
— Мы же должны получить дела, — пояснил он. — За этим ведь пришли. Так что заканчивай нравоучения и помогай давай.
— Но вдруг Иван сам их отдаст? — предположила Белуха и подошла к другу. — Оливер его уговорит. Ты сам сказал, он отлично вешает лапшу на уши.
— Как и все инсивы. Я давно догадывался, что их специально учат. Подержи-ка.
Подселенец взвалил на руки Эри целую кипу бумаг и принялся за дно ящика. Девушка хотела уже возразить, что за воровство они могут схлопотать, тем более, в доме полицейского, но слова об инсивах заинтересовали ее куда больше.
— А что, они часто используют разные… психологические приемы? — уточнила Эрика, перехватывая стопку поудобнее.
— Частенько. Особенно хорошо они умеют убеждать. — Руки у Ила заметно дрогнули, застыли, но через мгновение вновь стали отсчитывать бесполезные листы. — «Желтые» переманивали канноров на свою сторону. Два раза. Один — не так давно, во время ночного сражения, когда ранили Дейра.
Он замолчал и горько вздохнул.
— Ну, а второй? — нетерпеливо спросила Эрика.
— Второй? Второй… — пробормотал парень и тряхнул головой. — Давай пока тот ящик осмотри, чтоб без дела не стоять.
Спорить Белуха не стала — просто положила лишние бумаги на подлокотник кресла и запустила руки в чужие документы. Если поймают, попадет, ой как попадет!
Каннор еще немного помолчал, а после заговорил, блекло и прерывисто, будто сквозь слезы читал армейский рассказ:
— Дело было не так давно. Вроде, прошло чуть больше года. Дейр тогда уже стал главнокомандующим, и я, как его ав… кхм, правая рука, оказывался в самых почетных и важных передрягах. А инсивы как раз стали кучковаться возле юго-западных берегов Каннора. Мы вначале не придавали этому значения. Цель каждого лагеря — прежде всего, добыть оружие против птиц. Поэтому тактика инсивов вводила нас в ступор. Поначалу даже решили, что «желтые» хотят отобрать карту или ключ — ни того, ни другого, конечно, не водилось, но их разведчики могли ошибиться. Тогда мы послали сообщение, что у нас ничего им полезного нет, поэтому пускай уплывают и не стоят над душой. Даже Каннорским хребтом поклялись. Горной цепью на западе острова, в ее шахтах добывается лайтовский минерал. Наша золотая жила… Ты еще ничего не нашла?
— Я? А! Нет, не нашла, — мотнула головой Эрика и снова взялась за папки. — И что случилось дальше? Инсивы поверили?
— Поверили или нет, а в лицо рассмеялись. Дейр лично пошел, меня с парой ребят захватил. Попросили уйти по-человечески, а они захохотали и выдали, что это нам скоро надо будет убираться. Никто тогда ничего не понял. Только Дейр несколько дней ходил сам не свой, вечно что-то бормотал под нос, хмурился. Даже слух пошел, что он от страха умом тронулся. — Ил невесело прыснул. — А вечером третьего дня ко мне приходит и говорит, чтобы я взял ребят повернее и остался на плато в горах. Инсивы как раз рядом пришвартовались. Я спросил, зачем — он ответил, надо так. Чувствует. Ему, все-таки, от природы дано быть полководцем. Нигде ведь не учился: все сам, на ошибках, наощупь шел. Вот и тогда приказал, а сам все морщился, головой мотал, будто сам себе не верил. И я не верил. Бредом казалось. Поэтому и понабрал команду наобум.
