— Ты не понимаешь. Они погибли именно в тот момент, когда я рассказывала про трюк с горящим ящиком и про чудесное спасение волшебника…

— Черт возьми, ты-то здесь при чем?! — Девушка спрыгнула с подоконника, схватила тетю за плечи и несколько раз хорошенько тряхнула. — Это простое совпадение. И да, мои родители не были фокусниками, и машину они специально к аварии не готовили. Они не могли выбраться. И сгорели! Все, их нет. Смирись уже.

Сондра распахнула стеклянные невидящие глаза и посмотрела куда-то вбок. Эрика обернулась, но ничего, кроме плюшевого зайца, не увидела.

— Ты ведь на самом деле так не думаешь, — прошептала женщина и облизнула пересохшие губы.

Эрика схватилась за голову и вымученно застонала:

— Опя-ять все по новой! У тебя уже крыша едет. Я на самом деле считаю, что ты ни в чем не виновата. Или думаешь, что стоило тебе рассказать про Гудини, как какая-то неведомая сила решила пошутить и убила моих родителей именно так, как ты говорила? Или, может быть, их проклял злой колдун, и его заклинание подействовало именно из-за нас? О, или это дух Гудини явился из фотографии, чтобы устроить шоу? Даже я уже не верю в сказки. Пора и тебе перестать.

Повисла зловещая тишина. В гостиной гудел новогодний концерт, а за окном бахали салюты, и кричала подвыпившая молодежь. Но Эрике казалось, что их — ее и Сондру — заперли в звуконепроницаемой капсуле. И весь шум превратился в белую рябь перед глазами. Уши будто втягивались вовнутрь, а биение сердца заполнило собой всю голову. Мебель отбрасывала изорванные тени, занавески трепыхались от невидимого сквозняка. Как в фильмах ужасов перед тем, как на экран выпрыгнет монстр.

— Шкатулка, — тихо прохрипела тетя, и ее голос был хуже любого монстра. — Помнишь, ты просила открыть шкатулку?

— Ну, припоминаю, — кивнула Эрика и принялась ходить по комнате, громко топая, лишь бы разбавить мнимую тишину.

Сондра чуть покачнулась на месте. Болотные заледенелые глаза уставились в пустоту. Седина на темных волосах напоминала иней. Из приоткрытого рта, казалось, вот-вот вылетит облачко пара.

— Следовало тебя послушать, — еще тише засипела она. — Следовало открыть шкатулку.

— Думаешь, что-нибудь бы изменилось? — хмыкнула девушка. Горло сковали невидимые тиски, и говорить громче стало невозможно. — Что бы там ни оказалось, я бы все равно расстроилась из-за аварии.

— Нет, следовало открыть. — Сондра запустила руку в волосы, губы изогнулись в дикую ухмылку. — Прости меня, что не послушала.

Температура вокруг словно понизилась на два десятка градусов. Эрика нервно сглотнула и сжала руки в кулаки. Она ничего не боится! Тем более, когда бояться нечего.

— Ох, да не виновата ты, не виновата, — наигранно просто рассмеялась она. — И если уж для тебя так важна эта шкатулка, то пойдем, откроем ее сейчас. Хотя мне, если хочешь знать, совершенно все равно, что там.

— Да какой теперь-то в ней смысл… — покачала головой тетя и повернулась к настенным часам. До Нового года оставалось двадцать минут. — Видимо, не я должна быть хозяйкой шкатулки.

— А кто? Она же твоя. — Эрика приобняла женщину за худые плечи. — Давай не будем о грустном. Ты права, идем в гостиную, бабушка нас уже заждалась.

Но Сондра не сдвинулась с места. Стрелка часов медленно бежала по кругу. Через восемь минут надо прийти в гостиной и помянуть ушедших. Сегодня знаменательная дата: ровно двенадцать лет назад, без двенадцати минут двенадцать, на обочине в паре километрах отсюда со взрывом загоревшейся машины оборвалась жизнь молодой супружеской пары. И кончилось беззаботное детство Эрики. Удивительная дата, от которой сердце сжимается в комок.

— Теперь она твоя, — разорвала плотную тишину Сондра.

— Что?

— Шкатулка. Она теперь твоя.

Девушка от удивления и страха забыла, как дышать.

— Ты даришь ее мне? Зачем? Она мне совсем не нужна, поверь. И я знаю, как тебе дорога эта вещь, я не могу ее взять.

— Нет, забирай. Ты распорядишься ей так, как надо. И тем, что внутри — тоже.

— Мне неинтересно, что внутри. Письма, деньги, булавки — все равно, — вздохнула Эрика. — Пойдем к столу. Мы должны быть там, когда… ты сама знаешь.

За окном снова загрохотали праздничные взрывы. Задребезжали стекла в окнах. С подоконника упал Зайка и завалился под батарею. Тетя Сондра покачала головой, закрыла глаза и тихо простонала:

— Что-то мне нехорошо…

— Нехорошо? — перепугалась девушка. — Может, тебе прилечь? Принести воды? Давай доведу тебя до комнаты.

Сондра кивнула. Эрика взяла ее под руки и, приобняв, направилась к спальне. Не то, чтобы Эри действительно беспокоилась — но простая человеческая солидарность в ее отношениях с тетей еще оставалась. Та двигалась неспешно, как пленник, идущий на эшафот. Уже возле самой двери женщина остановилась и положила худые ладони племяннице на плечи. У Эрики от ледяного прикосновения промчались мурашки по спине.

Тетя словно порывалась что-то сказать: открывала рот, как рыба, закусывала губу, переминалась с ноги на ногу. Но, видимо, все никак не решалась.

— Что? — не вытерпела Эрика.

— Ничего. — Сондра прикрыла глаза и широко улыбнулась.

— Если хочешь что-то сказать — говори.

— Эрика, Эрика, — покачала головой женщина и усмехнулась, по-доброму, беззлобно. — Есть в мире много вещей, которые ты можешь открыть, но мой рот к ним не относится.

— Прошу, хватит говорить загадками, — взмолилась девушка. — Тебе что-то нужно?

— Нужно. — Она повернулась к двери и осторожно надавила на ручку. Но дверь открывать не спешила. — Нужно. Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь.

Эрика вздохнула, закатила глаза и скрестила руки на груди. Ну вот, опять нравоучения. Но тетю она знала прекрасно — лучше пару минут с умным видом покивать, чем пытаться отделаться.

— Я очень внимательно слушаю.

— Да-да, слушай внимательно, — пробормотала Сондра и посмотрела на племянницу, словно в последний раз. — Тебя ждет необычная жизнь, Эрика. Но когда она начнется, зависит только от тебя. Все будет зависеть от тебя. Как двери, которые ведут именно туда, куда желаешь ты. В тебе сокрыта великая сила, Эри, но она заперта. И этот замок будет первым, что ты откроешь.

Девушка нахмурилась:

— У тебя бред. Наверное, простудилась. Иди в кровать, я принесу горячего чая и каких-нибудь лекарств.

— Нет, не уходи, — воскликнула тетя, даже подскочила на месте, но ручку двери так и не отпустила. — То, что я скажу, очень важно. Прошу, выслушай меня! У нас мало времени.

— Мало времени, какая-то сила… Ты либо перебрала с шампанским, либо с фантастическими романами. Или же тебе действительно плохо. В любом случае, тебе стоит отлежаться, — заявила Эрика и подалась вперед с явным намерением открыть дверь.

Но Сондра встала у нее на пути. Женщина вцепилась в ручку побелевшими пальцами, уставилась на племянницу мутными, бешеными глазами и истерично затараторила:

- Инсивы не допустят, чтобы канноры обрели опенула. Они нашли меня, а значит, ты тоже в опасности. Я постараюсь задержать их, уничтожить их опенула, но они найдут ему замену. Ляры помогут тебе, если канноры не возьмутся за Тремальский список — иначе они в тебе опенула не признают. Беги от людей с желтыми камнями, беги…

Эрика через силу пробралась к двери, распахнула ее и впихнула Сондру вовнутрь. Женщина плюхнулась на середину комнаты и растерянно замотала головой из стороны в сторону. Эрика могла бы помочь ей дойти до кровати, но вид тети ее подвергал в ужас. От пустых невидящих глаз по телу проходили электрические разряды, и мелко дрожали колени.

— Отдохни, — бросила через плечо девушка, вылетела за порог и громко хлопнула дверью. Через несколько секунд еле слышно щелкнул замок — тетя заперлась изнутри.

Когда дыхание выровнялось, а сердцебиение успокоилось, Эрика отцепилась от двери и, все еще покачиваясь, поковыляла в гостиную. Тетю Сондру она любила вынужденной родственной любовью: самый близкий человек после бабушки, как-никак. Но порой тетка ее пугала. Сегодня — далеко не первый случай.