Да и комната, где они оказались, богатством не блистала. Она скорее походила на котельную, откуда пару часов назад сбежала Белуха: грязь, сырость, даже над головой знакомо стучало. Не хватало только труб. Зато Эрика больше не боялась свариться заживо.

— Где мы? — спросила она, когда шум чуть поутих.

Оливер пожал плечами:

— Не знаю. Где-то рядом с железной дорогой.

— Но в Дэнте нет железной дороги.

— А кто тебе сказал, что мы в Дэнте?

Эрика поежилась. Покидать город не входило в ее планы. Оставалось надеяться, что Оливер проводит ее обратно.

В ушах снова неприятно зазвенело, как перед походом в Зэлд. Противный назойливый звук. И тут Эри догадалась, что звенело вовсе не в ушах, а возле них! Она тряхнула головой, звон поутих. Перед глазами мелькнула едва заметная серая точка, покружилась немного и опустилась на кончик носа, перебирая длинными лапками и покачивая кривым носом. Прогулка по лесу не прошла для Эрики даром — запутался в ее волосах, а теперь уселся на лицо огромный комар.

Не такой комар, какие иногда залетают в дома и сидят на стене, важно расставив ножки. А обычный, подтянутый, просто ненормально большой. На его голове даже проглядывались переливчатые глаза. Эри насекомых не боялась, но от подобного зрелища ее передернуло. Она медленно, чтобы не спугнуть кровопийцу, занесла ладонь и приготовилась к удару.

— Осторожно, не прихлопни комара! — вдруг заявил Оливер.

Он успел пройти вглубь комнаты и спрятаться за грудами коробок и железяк. Из-за мусорных гор его голос раздавался глухо, будто пенопластом по железу били.

— Почему? — нахмурилась Белуха.

Комар довольно переминался с ножки на ножку.

— Ты же не хочешь стать убийцей? — Оли вынырнул из-за ящиков и потряс в воздухе связкой ржавых ключей. Перешагнул через завалы и прошествовал мимо девушки обратно к зеленой двери. — Или друга не признала?

Маленький кровопийца согласно запищал.

Эри скосила глаза на кончик носа. Насекомое уставилось на нее в ответ крохотными разноцветными глазенками. Точнее, черными с желто-синими переливами.

— Ил? — осенило ее.

Комар радостно затрепетал крылышками.

Из горла вырвался истеричный смешок. Вот это маленькое шестиногое существо на носу — ее друг. Ил в комаре. Безусловно, Эрика обрадовалась, что с ним, а точнее, с его душой все в порядке. Но вряд ли она когда-нибудь сможет привыкнуть к особенностям подселенцев. Комар, черт его побери! Ее друг — комар!

Раздался щелчок — Оливер вставил в замочную скважину ржавый ключ и повернул. Белуха отвлеклась от разглядывания насекомого и перевела взгляд на дверь.

— Я думала, опенулам ключи не нужны, — протянула она.

Парень согласно кивнул:

— Если образуются складки — нет. Но сейчас мне просто нужно попасть в соседнюю комнату. И лучше обычным путем, чтобы случайно не оказаться не в том месте. Порой образование складок очень трудно контролировать.

Эрика вспомнила, как открыла шкатулку в парке и как случайно перенеслась из дома к инсивам. Да, образование, как сказал Оливер, складок надо держать под контролем.

— Идем, — махнул рукой Оли. — Не думаю, что Илу хочется навсегда остаться вне человеческой оболочки.

Комар тут же сорвался с места и скрылся из виду. Девушка все же надеялась, что он не потеряется.

Соседняя комната не сильно отличалась от первой. Все те же грязные стены, чуть поменьше коробок и два небольших окна друг напротив друга. Противоположную стену украшала железная дверь, от старости покрытая рыжеватым налетом. Она, скорее всего, вела на улицу, но порог давно прогнил, да и косяк не внушал доверия, а потому Эри решила свою догадку не проверять. Тем более, сейчас ее занимала проблема поважнее.

Почти в центре комнатушки стояли две сдвинутые вместе старые лавки. Их заботливо укрыли плотными лоскутами ткани — заплесневелые разноцветные обрезки выглядывали из-под вздыбившейся простыни, такой белой, что резало глаз. Оливер отогнул край полотна.

На скамейках лежал Ил. И пускай Эрика не видела его лица уже несколько дней, казалось, что он помертвел только минуту назад. Бледная кожа, впалые закрытые глаза, сизые губы. Но куда страшнее то, что камень на мраморно-белой шее не переливался. Искра в нем почти погасла, и ее свет, некогда яркий и живой, сейчас больше походил на угасающий блик от солнца. Поперек горла встал ком. Точно так же выглядел Йенц.

В могильной тишине зазвенел комар. Покружился где-то по комнате и замер невидимой пылинкой. Оливер косо глянул на Белуху и коротко спросил:

— Может, отвернешься? Зрелище не для слабонервных.

— Я за последнее время многое… Ох, мамочки!

Инсив не обманул. Эрика чуть сознание не потеряла, когда Оли двумя пальцами приподнял мертвецу веки. Абсолютно белые, чуть светящиеся белки и крошечные точки зрачков, хаотично мечущиеся по всей глазнице, даже закатываясь назад, — вот что оказалось вместо человеческих глаз. Словно в череп вставили два шарика со светодиодами внутри, забыли укрепить и теперь какое-то маленькое существо внутри головы вертит этими шариками, как захочет. Если бы Ил сейчас шевельнулся, девушка бы точно умчалась из комнаты со скоростью пули.

Вдруг зрачки остановились и медленно, даже, как показалось, со скрипом, поползли к переносице. Там — догадалась Эрика — сидел комар.

— Лишь бы получилось, — пробормотал Оливер и отступил от тела.

Эри хотела уточнить, почему должно не получиться, но обстановка и так стала уж слишком напряженной. Зрачки вновь замерли, скосившись к носу, и теперь время будто остановилось. Сердце раз за разом пропускало удары, воздух не проходил в легкие, во рту пересохло. И так продолжалось ровно до тех пор, пока белки не потускнели.

Вокруг черных точек проклюнулись темные ровные ободки, по которым, как разбавленная акварель, разводами потекли бледные краски. Зрачки снова дернулись и направились к середине широко распахнутых глаз. Когда они остановились, радужки уже наполнились цветом, левая — желтым, правая — синим.

И все. На том преобразования кончились.

Оливер потоптался на месте, подошел к лавкам и склонился над все еще мертвым телом. Потрепал его за плечо и щелкнул пальцами перед носом. Эрика замерла, как котенок перед сворой собак. Неужели произошло то самое «не получилось»? Неужели Ил не очнется? Да нет, такого просто не может быть! Не может же он умереть! Но ведь и Йенц не мог… Смерть ведь не собирается прислушиваться к чужому мнению. Ей плевать на ожидания людей. Можно только слепо верить в то, что гибель обойдет стороной друга, хотя бы сейчас.

Светлые ресницы едва дернулись. Невидящие глаза моргнули, раз, другой. И тут крепко сомкнутый кулак зарядил прямо Оливеру в живот.

Инсив согнулся пополам, охнул и попятился. Ил, еще мгновение назад лежащий безжизненным трупом, вскочил с лавок, отбросил простыню и с перекошенным от злобы лицом бросился на Оли.

Эрика подскочила на месте, глупо огляделась и, не обнаружив ничьей помощи, бросилась сама разнимать дерущихся мальчишек. Схватила Ила за плечи и дернула на себя. Хорошо, что каннор еще не успел восстановиться — покачнулся, упал на пол и растерянно замотал головой. А не то Оливеру бы не поздоровилось. Губа уже разбита, а на теле наверняка наливаются краской свежие синяки.

— Вот и помогай после такого людям, — поморщился Оли, утирая проступившую кровь.

— Тебя никто помогать не просил! — огрызнулся Ил.

Голос его звучал хрипло и невнятно, будто парень еле ворочал языком. Каннор оперся о ближайший ящик, встал и, шатаясь из стороны в сторону, выпрямился.

— Мог бы хоть спасибо сказать… — хмыкнул Оливер.

— Спасибо? Тебе?! Может, мне еще на колени упасть и сапоги твои вылизать? Не дождешься, крыса! — Подселенец зло прищурился и вдруг схватил Эрику за запястье и завел себе за спину.

Лицо его переменилось, подобрело, и Белуха сразу узнала в нем милого добродушного Ила, к которому успела привыкнуть. И взгляд у него стал заботливый и родной, как у старшего брата или друга детства.