— И не говори. Но по сравнению с птицами это еще цветочки.

Ил откинул голову и уставился в потолок. Разноцветные глаза заблестели. Эри даже спрашивать не пришлось — парень сам начал свой рассказ:

— Около века назад — может и раньше, я не знаю — на землю Лайтов прилетели птицы. Они шли косяками, с моря. Сперва никто и не заметил: птицы оказались до ужаса похожими на черных ласточек. И заметь мы раньше их опасность, начни истреблять, ничего, возможно, и не произошло бы. Но лайтовцы поступили совершенно иначе. Они стали разводить этих птиц. Ради перьев, мяса, яиц. Для чего еще птиц разводят…

Он замер, словно обдумывая, говорить ли дальше. Нервно сглотнул и продолжил:

— Вдруг, ни с того ни с сего, началась эпидемия страшной, неизвестной болезни. Люди сначала гибли по одному, затем семьями, а следом вымирали целыми городами. Всего за несколько недель их тела обезображивались так, что жутко было смотреть: зубы сгнивали прямо во рту, кожа покрывалась волдырями, ногти выпадали, глаза затягивались желтой пленкой, из-за жуткого кровавого кашля нельзя было продохнуть. В таком состоянии люди находились около месяца — слепые, немые, беспомощные. Сгнивали заживо и, в конце концов, умирали в агонии.

Воздух будто стал холоднее. У Эрики волосы встали дыбом.

— Лекарства от нее не существовало, даже опытные лекари могли лишь ненадолго спрятать симптомы, чтобы окружение не пугать. Но болезнь продолжает жрать изнутри. Народ корчился просто на улицах, поскольку в лазаретах не хватало места. Старики, женщины, дети, совсем крохотные, еще в пеленках… Площади и улицы покрывались кровавым гноем, запах падали не выветривался месяцами. Заброшенные деревни наполнились предсмертным хрипом уже обреченных жителей и отчаянным криком детей, теряющих родителей; жен и мужей, оплакивающих любимых. Знаешь, болезнь ведь — не человек, она не умеет щадить. Но оказались люди, бывшие похуже этой хвори.

— Инсивы? — предположила девушка.

Мальчишка покачал головой.

— Нет, — хрипло ответил он. — Проминаты. Жители острова Проминат. Именно они догадались, что за всеми несчастьями стоят птицы. Именно они рассказали, что дело в их яде — одна крошечная царапинка когтем, и ты покойник. Болезнь так и прозвали — птичья. Тогда вся земля Лайтов будто сошла с ума. Птиц убивали, жгли, забрасывали камнями. Но тварей становилось только больше! Люди готовы были перебить друг друга, лишь бы избавиться от неизбежной смерти. Тогда-то в игру вновь вступили проминаты. Они всегда славились изобретениями, переворачивающими мир с ног на голову. Родиться на их острове означало родиться гением. — Ил усмехнулся. — Их гнилой народец провели какие-то исследования, ставили опыты, неделями сидели в лабораториях. И нашли спасение.

— Замечательно! — Эрика облегченно выдохнула.

Друг рассказывал так живо и проникновенно, что к горлу уже подкатывал ком. Конечно, в мире каждый день кто-то погибает, кто-то заболевает. Вон, в Африке от голода и жажды вымирают целые племена. Но то в Африке, далекой Африке. А когда прямо перед тобой стоит человек, переживший весь этот ужас; когда он рассказывает искренне, вынимая слова из души, а не из шаблонных книг, о смерти — тогда понимаешь, что все ужасы происходят на самом деле. И в следующий раз нечто подобное может ударить и по тебе.

Поэтому новость о спасении заставила камень, лежавший на душе, исчезнуть. Но вид Ила ясно давал понять, что у истории несчастливый конец.

— Замечательно, да, — поморщился он. — Мы все так думали. Способ уничтожить птиц раз и навсегда — вот оно, единственное желание каждого лайтовца. Чтобы вестников смерти и горя больше не существовало в природе, чтобы они расплатились за каждую жертву своего яда. Однако спасения мы так и не дождались. Проминаты заявили, что раз они нашли выход, то и пользоваться им будут только они. Возможно, мы смогли бы их простить. Ведь каждый заботится о сохранности только своего народа, своего острова. А может, оружия — или что они там придумали — попросту не хватало. Уверен, любой остров, избавься он от птиц, тут же забыл бы о гибнущих братьях. Мы всё понимали. Всё, кроме одного.

Парень нервно застучал пальцами по столешнице. А затем не выдержал и со всей силы треснул кулаком. И выпалил:

— Они заявили, что передадут секрет самому достойному острову. Всего одному острову! Все остальные же обречены на погибель. А ведь тогда чертовых островов еще было штук двадцать! Они нас просто стравливали. Заявили, что оружие спрятано где-то на Проминате, карта, ведущая к нему, заброшена на Недивины, а точное ее расположение не знает никто

— То есть, кто первый найдет карту, тот и получит оружие?

— Если бы все было так просто! Карту спрятали так, чтобы ее мог найти и прочитать только опенул!

— Значит, я вам нужна для поиска карты? — уточнила девушка.

— Именно. — Ил утер пот со лба. — Твое появление в нашей жизни — ключик к спасению. Представь, сколько жизней ты можешь спасти, если нам поможешь!

Эрика растерянно хлопала глазами и пыталась осмыслить последнюю фразу. Весь рассказ ее не отпускало чувство ужаса. А теперь оно только усилилось. Жила себе шестнадцать лет, вела обыкновенную жизнь, и вдруг появляются несколько ребят-колдунов, один из которых заявляет, что она, Эри, ничем не примечательная девчонка, может спасти от гибели целый остров. Что за бред! Такого даже в книжках не встретишь! Белуха шумно выпустила воздух из легких. Еще парочка таких заявлений, и можно ложиться в психушку.

— Значит, надо достать оружие, — подвела итог она. — Непростая задача для человека, который еще пару дней назад не верил в магию. Как хоть зовется ваш клочок суши, где-то неизвестно где?

— Каннор, — гордо вздернул нос парень. — Лагерь, в котором мы состоим, так же. А себя мы называем каннорами.

Уголки рта поползли вверх. И этот человек обвинял ее в отсутствии фантазии!

— Следовательно, ляры и инсивы — это жители других островов? — догадалась Эрика. — Тогда все сходится. Четыре острова: Каннор, Проминат, Ляр и Инсив, правильно?

— Правильно. Мы не очень изобретательны в названиях. Да и так проще — какой остров, такой и лагерь.

— А что за лагеря? Вроде городов?

Ил махнул рукой:

— Да нет! Города на островах есть, но они совсем крошечные, по пять-семь жилых домов в каждом. Лагеря больше напоминают военные базы. Много огороженных сооружений, жилые помещения для солдат, несколько лазаретов, склады с оружием и прочим инвентарем…. У нас и инсивов есть даже тюремные камеры, в которых мы держим пленных. В лагере разрабатываются планы, обсуждаются стратегии, решается вопрос о разведках и походах. Ну, и конечно, там живут многие канноры. Я, Дейр и целая толпа наших собратьев.

Эрика раскусила еще одно печенье, медленно прожевала его и нахмурилась:

— Но Лилия такая же, как вы. Однако я знаю ее с детских лет, и живет она здесь, в Дэнте.

— Ляры часто засылают шпионов, — пожал плечами каннор. — Живут себе, по ночам инсивов стерегут. Некоторые из них даже успевают выйти замуж или женится, детей завести… Короче, ляры больше привязаны к Недивинам, чем другие лагеря.

— Недивинам?

— Другим странам. На материках, например. Мы так называем места, где не живут люди с магическими способностями.

— Значит, Лилия — ляр. — Девушка почесала затылок. — А ваши камни случайно не указывают на принадлежность к определенному лагерю?

— Именно, — щелкнул пальцами мальчишка. — У этих камешков много функций. Основная: сохранение души и магии. Если камень разбить, человек умрет. Хотя, не совсем умрет, это трудновато назвать смертью. — Ил вздрогнул, но через мгновение продолжил. — Но, для удобства, каждый лагерь взял минералы разных цветов. Мы носим синие, ляры — фиолетовые. Ну, а инсивы — желтые.

— Желтые… — как завороженная повторила Эрика.

Желтые камни! Тетя Сондра предупреждала о людях с желтыми камнями. А потом в ее комнате нашли осколки неизвестной природы. Конечно, никто не мог определить минерал, потому что его добывают только на «несуществующей» земле Лайтов! Все сходится! Но это означает, что Сондру убили инсивы. Какими бы плохим не был лагерь, разве они способны на такое преступление? Белуха уже хотела озвучить вопрос, как Ил вскочил с места: