Все эти два часа шел так называемый «допрос», за который главнокомандующий так и не задал ни единого вопроса. Цель не та — в виновности Оливера он не сомневался. Нет, Дейр, во что бы то ни стало, должен был запереть опенула в темнице, чтобы он не смел и носу высунуть! Не хватало еще, чтобы этот подонок смылся. И каннор даже нашел способ, как это осуществить.

Теоретически.

— Интересная политика, господин Лио, — усмехнулся опенул, переводя на Дейра свои наглые сверкающие глаза. В которых и намека на страх не было. — Увиливать. Пускать ложные слухи. Врать. Не слишком ли, как вы говорите, по-инсивски?

— Я не вру своим людям, инсив, — пренебрежительно выплюнул иллюзионист и махнул в воздухе рукой. Синий камень раскалился и неприятно обжег кожу под кадыком. — Пытки действительно запрещены. Для канноров.

Между пальцев скользнули струи зеленоватого дыма и неспешно устремились по неровной столешнице ядовитыми змеями. Оливер и не пытался увернуться.

Как много, оказывается, могут иллюзионисты! Раньше Дейр считал, что в силах лишь подражать, притворяться. Вот только он никогда не учитывал, что подделка тоже может работать! Нет, он все еще не сумеет ничего поджечь или заморозить. Однако существуют вещи, которые работают и ненастоящими. Например, человеческие чувства. Так просто заставить врага ощущать себя разбитым, испуганным…

Жаль только на поганой крысе оно не работает!

Болотный туман подобрался к опенулу и обвил его полупрозрачными путами. Оливер издевательски дернул бровью, мол, это все, на что ты способен? Дейр готов был зарычать от отчаяния. Два часа бесконечного страха — почему эта мразь не поддается?!

— Я же знаю, что это иллюзия, — пожал плечами инсив. Дымка на мгновение застлала чужие сузившиеся зрачки, смешалась с зеленоватой радужкой и тут же отступила. — Опенулы могут противостоять многим дарам. В том числе из-за отличного самовнушения. Прости, ты это забыл? Немудрено, я удивлен, что ты вообще способен хоть что-то удержать в своем крошечном мозге!

Лио устало оперся на стол. Ничего-ничего, он его сломает. И не таких ломали. А сейчас еще и такое моральное удовольствие! Как же давно руки чесались свернуть уроду шею…

— Я всего лишь помещаю тебя в привычную для тебя среду. — Дейр дернул уголком губ. — Ты же так любишь обманываться!

— Ха, ну, в этом мы с тобой похожи!..

— Мы с тобой не похожи, крыса, — прошипел сквозь зубы иллюзионист. Искра в амулете разгорелась сильнее, и болотный туман сгустился. — Я умею отличать выдумку от реальности. И могу понять, когда можно уйти в свои мечты, а когда нужно спуститься на землю и принять правильное решение.

— Вроде обречения себя и своей избранницы на вечные прятки и ужимки? — выдохнул Оливер и болезненно зажмурился. Пальцы впились в край стола.

Дейр выпрямил спину. Попал? Неужели!

— О… А наш гордый инсив имеет слабое место, — ликующе улыбнулся каннор. — Я-то думал, опенулам чужда любовь. Что же ты глаза закрыл? Не хочешь видеть то, что подбрасывает тебе твое же сознание?

Оливер медленно выпустил воздух через нос и поднял веки. Но в глазах уже нет прежнего блеска.

Ну давай… Еще чуть-чуть!

— Это все еще не по-настоящему, — рот «желтого» искривился в усмешке. — Как страшный сон. А я давно уже не маленький мальчик, чтобы бояться кошмаров.

— Да что ты? А если кошмар вдруг станет реальностью? — рассмеялся Дейр и поднялся со своего места. — Что же ты видишь в тумане? Лагерь, который отворачивается от тебя? Сестру, которая наставляет на тебя нож? Друзей, которым ты не нужен? — Он медленно обогнул стол и приблизился к жертве, глядя почти с интересом на мутный ореол вокруг нее. — Что же еще может занимать твое прогнившее сердце? Что ты еще не потерял? Что не дает тебе сломаться? Или кто… Признавайся, крыса, видишь сейчас кого-то счастливого? Того, кто счастлив без тебя. Кто никогда, никогда не будет рядом.

В камере — слишком просторной, но и настолько же пустой — натянулась струнами тишина. Всего на пару мгновений, пока не угасли отраженные от сырых темных стен последние слова. Но в эту пару мгновений Дейр отчетливо слышал, как трещат собственные нервы в перерывах между звоном далеких капель.

Инсив резко мотнул головой и насилу рассмеялся:

— Прости, соврал! У нас с тобой ничего общего. А вот с Керал вы просто две капли воды!

— Заткнулся! — Каннор сорвался и треснул кулаком по столу, но уже через мгновение остыл. Нет, нельзя показывать врагу, что он имеет над тобой власть… — Поверь, крысеныш, я по сравнению с ней весьма гуманен. У Керал бы ты уже давно корчился от боли и молил о смерти.

— А ты не этого сейчас добиваешься, истеричка?

— Если бы я хотел, чтобы ты тут своей тушей полы протер, я бы использовал другие методы.

— Очень интересно! И какие же у тебя есть методы ставить людей на колени? Помимо культа личности или как ты там своим людям мозги промываешь?..

Инсив тяжело задышал и вновь с силой зажмурил глаза. Дейр впился взглядом в его напряженное лицо. Чужие губы что-то неслышно произносили — жаль, не понять, что! Он бы тогда надавил сильнее, ударил бы в самое больное.

— А что же, ты имеешь что-то против пропаганды? — Лио постучал пальцами по столешнице и безучастно взглянул на стену. — Разве тебе не должно быть все равно на местные порядки?

— Мне будет все равно, когда твоя тень перестанет падать на… — слова Оливера превратились в невнятное рычание. Он судорожно зажал уши, мотнул головой, и снова опустил руки, впиваясь ногтями в ладони.

Ну конечно, инсив. Ты не отгородишься так просто. Это все в твоей голове.

— Падать на кого, м? — уже откровенно веселился Дейр, пуская новые потоки болотного тумана в сторону «желтого». — Сблизился с кем-то из моего окружения, крыса? С кем-то из канноров? Или из ляров? Или, может, не отсюда вовсе. Кто же заставляет тебя так корчиться от боли сейчас?

— Замолчи! — надрывно выкрикнул опенул. Неясно, кому — иллюзионисту или тому фантому, что обличил собой его самые потаенные страхи. — Замолчи, я не хочу слышать!

Иллюзионист чуть отошел, чтобы оценить настолько прекрасное зрелище издалека. Инсив, кривящийся от страха и боли, раздирающих его душу. О, Дейр бы многое отдал, лишь бы это продолжалось вечно! Но болотный туман рассеется через несколько часов. Впрочем, до того времени у опенула вряд ли появятся силы даже на то, чтобы с места сдвинуться, что и говорить о побеге.

И, вроде, цель достигнута, но растекающееся по сердцу чувство мести такое невыносимо приятное!.. Как наркотик, которого хочется только больше и больше! Заставить страдать за все лишения, что Дейр терпел, за само существование этой «желтой» поганой крысы. За то, что он своим присутствием мешал иллюзионисту наслаждаться жизнью и любимым человеком. Лишить инсива даже малейшей возможности быть счастливым! Знать бы только, по кому он так страдает, только бы знать…

В голове всплыли строчки из книги Сондры Керш. Один интересный трюк. Безусловно, жестокий. Но для самодовольного гада — самое то. И не надо будет даже ничего узнавать. Оливер сделает все сам. Не выходя из камеры, лишится самого дорогого.

— Знаешь, возможно, ты прав, — усмехнулся Лио, перебирая в воздухе пальцами. Сил осталось не так много, но хотя бы на сутки должно хватить. Или даже чуть побольше. — Я и правда слишком жесток. Слегка похоже на Керал, не спорю. А я ведь не садист.

— Д-да ну? — прохрипел опенул, насилу приподнимая веки.

В его глазах плескалась такая бессильная ненависть, что с губ сам собой слетел довольный смешок.

— Да. Пожалуй, слегка смягчу твою кару. Тебе и так несладко придется после смерти.

Каннор сложил руки вместе и прищурился, как коршун, примеривающийся к аппетитной змейке на дороге. Оливер затаил дыхание. Боится… Конечно, всегда боишься неизвестного. Дейр быстро щелкнул пальцами. С их кончиков сорвалось несколько искр, розовато-лимонных, цвета рассвета. Они вспыхнули маленькими звездами, покрутились вокруг ладони и устремились к инсиву. Тот и вздрогнуть не успел, как мелкие снаряды проскочили в болотный туман и расползлись слишком яркими, слишком светлыми разводами.