— Тэкео.

— Слышишь, Ноун? А Тэкео, между прочим, не девушка, я же правильно понимаю?

— Я, конечно, не проверяла, — фыркнула Ася. Она неожиданно села на кровать и провела своей прохладной ладошкой по моей щеке, — ты правда ничего не помнишь?

Я мотнул головой глядя в зелёные глаза, иногда мне казалось, что в них весь мир, все эмоции и чувства вселенной, а иногда они мне казались пустыми словно безбрежная тайга. Но сейчас в них была забота, и жалость что я ничего не мог вспомнить.

— может пройдёмся вечером? — робко спросила она.

— Давай попробуем, — буркнул я. Я не понимал, что они все от меня хотят и это меня злило.

Вечером, когда Мелиса укладывала Хоуп, в дверь поскреблась Ася, она первым делом подошла к кроватке и протянула к малышке руку:

— Привет Хоуп! Как твои дела? — девочка сладко зевнула, — ты спать хочешь, — столько в голосе девушки было нежности, что у меня защемило сердце, даже ломкий голос не портил впечатления.

20.09.16

Дочка уже не пугалась этой незнакомой тети, но и своей симпатии не выказывала, что явно печалило Асю, меня же, наверное, это немного радовало, скорее всего это была мелочная ревность, но Хоуп была, наверное, единственным человеком в мире которого я обожал. Девушка повернулась ко мне:

— Ты готов?

— Насколько это возможно в моем состоянии, — я с усилием собрал себя с кровати, несмотря на то, что выздоровление шло полным ходом, я это ощущал, двигался я с трудом, с другой стороны стены и потолок уже начали давить своей однообразностью.

Оказавшись на свежем воздухе, мы двинулись по слабо освещенным улочкам, я видел есть более освещенные дороги, но моя спутница специально выбирала, такую интимно освещенную дорогу. Мы, наверное, целый квартал протопали в молчании, мне оно не мешало, я осматривался, пытаясь сообразить, почему нет узнавания местности, то ли это из-за темноты, то ли мы в другом городе, и ощущение последнего увеличивалось с каждым шагом:

— Это другой город? — не выдержав спросил я.

— Конечно, — как о чем-то естественном ответила девушка, — Это столица нашей маленькой страны.

— Когда мы успели сюда перебраться? — я нахмурился, перебирая голове, когда это могло быть, но ответа не находилось.

— после вашей не очень удачной беседы с Ли. Ты был без сознания. Смысла находится там не было. Мы выставили посты, оставили нужное количество военных и вернулись сюда.

— Страны? Что такое страна? — в этом слове было что-то неуловимо знакомое, но я никак не мог найти ему определение в своей голове.

— Страна — это территория имеющая имеющая собственное государственное управление. В нашем случае это территория, находящаяся под управлением повстанцами. У нас несколько городов и деревень.

— Ты не боишься мне всё это рассказывать? А вдруг это талантливая игра и я в итоге сдам вас Обществу.

— Я? — она рассмеялась немного каркающим смехом, — я, наверное, уже ничего не боюсь, всё самое страшное я один раз уже пережила, — она помолчала и тихо добавила, — а второй раз я этого всё равно не переживу, или свихнусь или остановится сердце, или руки на себя наложу. Не смогу… как не смогла Луз. С меня достаточно подвигов на эту жизнь, — казалось, что она не столько беседует со мной, сколько с самой собой.

— Кто такая Луз?

— Моя прабабка, между прочим легенда среди повстанцев, ещё одна Валькирия нашего семейства. Надеюсь Хоуп не выпадет такая судьба. Она очень тяжелая, — жалобно произнесла эта непостижимая женщина. Я слушал её и всё сильнее запутывался. Когда она приходила к нам в комнату, Ася мне напоминала девчонку, ласковую, немного порывистую, эмоциональную, её хотелось защищать, любить. Сейчас передо мной была старая, умудренная годами женщина, которая уже устала жить, рядом с ней я чувствовал себя юнцом, и, хотя ни в её словах, ни в поведении не было превосходства, хотелось бежать от неё, потому что понимал свою наивность, юность. Так раздражают слова мудрых людей, понимаешь, что они говорят правду, а слушать их не хочется.

— Какие у нас были отношения? — задал я вопрос, который меня мучил.

— Герман…

— Лучше Ноун или Бизи, это привычнее, — перебил её я.

— Герман, — жестко сказала она, — а мне привычнее так, придётся смерится, — в её голосе звенел метал, которого я ещё не слышал, это была не дискуссия, это был приказ. Захотелось её послать куда подальше, но я решил смолчать, она же терпела мои выкрутасы, а с этим человеком мне надо поддерживать нормальные отношения, нам ещё Хоуп вместе растить, — так вот, у нас совместная дочь, как ты думаешь, какие у нас были отношения? — я фыркнул, ну с этим то всё понятно, я даже как бы причину понимал, Ася была обладательницей очень хорошей фигуры, жирка бы нарастить чуть-чуть, а так идеал.

— Говорят секс это не повод для знакомства.

Челюсть справа обжег сильный удар, заставивший меня даже отступить на шаг и упереться спиной в стену. Хороший хук, аж в глазах замутило:

— У тебя совесть есть, — процедила она сквозь зубы.

— Бывает, — я рукой подвигал челюсть, вроде не выбила.

— вот и воспользуйся в следующий раз, — она уже шла вперёд, рассматривая что-то под своими ногами.

Я ещё раз пощупал челюсть, болит.

— у всё-таки.

— ты говорил, что дети должны рождаться в любви, — отстранённо произнесла девушка, — так что секс был поводом для знакомства, — слова звучали горько, — ты мечтал о дочери. Говорил, что назовёшь её Хоуп, — я вздрогнул. Хоуп.

— Почему? — я спросил это тихо, даже не произнёс, а выдохнул.

— ты сказал, что оно значит «надежда», надежда на что ты не уточнял. Для меня это стало надеждой на жизнь, когда тебя не стало, надежда, что, хотя бы в ней я буду видеть тебя, что ты не умер совсем…навсегда…

Надежда, на что я надеялся? На долго и счастливо с Асей? На спокойную жизнь? Я знал поему она стала надеждой теперь, она была надеждой на смысл в жизни, а может смысл был в том, чтобы я нашел Асю? Но я не был уверен какие чувства вызывает во мне эта девушка, что кроме желания просыпается она рядом. Наверное, раньше было всё было проще.

— Почему я тебя любил? Что в тебе так зацепило меня? — только произнеся слова я понял, что сказал их вслух, сжался ожидая удара, он был бы за дело, но девушка продолжала идти вперёд.

— Не знаю, там много всего, наверное, было. Я никогда этого не понимала. В детстве я пела…

— Пела? Ты говорила, что была немая.

21.09.16

— Немая, это потом, когда умерли родители, а до девяти лет я пела. Представляешь? — я попытался представить, как это могло быть, но у меня не получалось, ломкий немного скрипучий голос не казался мелодичным, — не представляешь, я тоже забыла, как это когда, не скрепишь как несмазанная телега. Ты говорил, что тебе было интересно, какой бы голос был у этой немой принцессы. Может это, а может ещё что-то, что я за человек ты тогда, учась в школе, не знал. А за что можно любить людей? — она резко обернулась и уставилась изучающе в мои глаза, в полутьме я плохо их различал, только эту пытливость и смог увидеть.

— За что любят… — пробормотал я. «Любят не за что-то, а вопреки всему» услышал я в голове женский голос, он был и похож, и непохож на Мелисин, может так говорила мать? — любят не за что-то, а вопреки всему, — тихо повторил я.

— Вот это может быть верно. Может, детская влюбленность переросла в надежду, тебе надо было на что-то надеться, когда тебя отправили в Лагерь, а надежда в привычку, когда стал жить со мной, привычка в любовь. Может вот так всё просто, — пожала плечами Ася.

— А почему любишь ты?

— Мне с тобой хорошо. Ты резкий, вспыльчивый, нетерпеливый, но мне хорошо, когда ты рядом…когда ты рядом я живая, а когда нет, я выполняю обязанности перед другими, не знаю, как точнее сказать.

— А Ли?

— А что Ли? — удивленно подняла она брови.

— Кто для тебя Ли?

— Ли мой лучший друг, мой соратник, тот, кто всегда помогал вытаскивать мою задницу из тех приключений, куда я умудрялась её засунуть. Он рискнёт своей жизнью ради меня, а своей ради него, — голос из минорного, превратился в твёрдый, уверенный.