Оказавшись в неосвещенном помещении, я увидел, что в стене зияла дыра, она выходила на какую-то неосвещенную лестницу, но узнавать, что там, мне не было никакого интереса. Я на ощупь прошелся рукой по ряду склянок, некоторые лопнули, я ощущал пальцами трещины на стеклянных пузырьках, одна рассыпалась от моего прикосновения. Необходимый мне препарат спасло то, что я сильно им дорожил и задвинул в самый угол. Открыв заветную бутыль, я понюхал медикамент, да это он, и сунув вожделенную вещицу за пазуху я выбрался обратно. Наскоро закидав камни обратно, чтобы скрыть, хоть как-то, мой лаз. Я быстрым шагом пошел по проходу в направлении ближайшей комнаты, где собрали людей после нападения повстанцев. Осталось дело за малым, отвезти всё Мелисе. Этого лекарства им должно было хватить на полтора месяца.

Моя вылазка прошла незамеченной, по крайней мере мне никто ничего не сказал, никуда не вызвал и вообще. На следующий день нас по нескольку человек вызывали к считывающим аппаратам и просили микрокарту, на которой хранилась вся информация. Результат я и так знал, мне поведали, что я записан в резервные войска, а также сообщили, что через пару дней я смогу съездить, повидаться с родными, но говорили таким тоном, будто предлагали попрощаться.

Накануне моего отъезда мена нашла Айя. Она заглядывала в глаза и спрашивала:

— Тебя ведь оставили в центре? Правда?

Что я мог ей ответить? Мотнул отрицательно головой и уставился в пол. Не мог же я ей сказать, что это расставание, с ней, доставит мне радость. После встречи с той пленницей я спокойно смотреть на Айю не мог, меня накрывала лавиной вины, то ли к девушке, то ли к пленнице, я так и не смог понять.

А вот Мелиса узнав почему я так рано приехал вся сжалась и словно бы превратилась в старуху, таким беспомощным стал её взгляд.

— да что ты меня хоронишь! — вскипел я, поняв причину её отчаянья, — куда мне умирать, мне ещё лекарство для Хоуп раздобывать! Вы только продержитесь! Я сбегу, как только появится возможность, а может получится разграбить какой-нибудь медицинский склад.

Знахарка взяла себя в руки и улыбнулась:

— конечно сынок, как же ещё.

Два дня я пробыл дома, но эти дни в отличии от предыдущих выходных были тяжелыми и гнетущими. Я судорожно думал, когда лучше делать ноги и как потом жить, даже пытался это обсудить с Мелисой, но она грустно улыбалась, кивала, поддерживая мои идеи и молчала, чем злила меня безмерно. Сама же знахарка ходила словно на похороны собиралась, потерянная и поникшая, но стоило ей заметить мой взгляд как старательно нацепляла фальшивую улыбку. А перед моим отъездом, когда я уже стоял в дверях не выдержала и кинулась ко мне на шею:

— Ноун! Умоляю! Береги себя! Вернись! А со здоровьем Хоуп я попробую что-нибудь придумать. Только вернись, за это недолгое время вы стали моей семьёй! Сыном, которого я потеряла и внучкой, которой у меня не будет. Я не смогу без вас жить, вы стали смыслом в моём пустом существовании, — она бессильно опустила руки и отошла, — вернись… — шепотом попросила она.

— Не пори чушь! — злобно рыкнул я, — нету у меня других вариантов кроме как вернуться. У меня Хоуп и ты, — добавил чуть мягче, — да и сроку у меня не много, — вздохнул тяжело, — два месяца так? — знахарка ели заметно кивнула, — значит жди меня через два месяца с лекарством или чуть раньше, но только с идей, — ободряюще улыбнулся и закрыл дверь, покидая дом.

Если бы, знал, что больше никогда не вернусь сюда, постарался бы запомнить каждую деталь, ведь это не хитрое здание действительно стало мне родным очагом.

02.09

12

Возвращаться обратно в центр мне было не нужно, комитет по транспорту позаботился, чтобы обратный билет у меня был на сборочный пункт. Переживал ли я? Боялся? Об этом я размышлял, пока за окном мелькали сады ферм, леса и редкие промышленные города, по итогу мог уверенно сказать, что нет, не боялся. Где-то внутри это воспринималось чем-то обычным, повседневным. Меня больше тревожило лекарство, как его раздобывать, когда я свалю из армии? Придётся опять менять документы, а боюсь таких «добреньких», как староста может и не встретится. Не успеем мы на них быстро набрать компромат, чтобы поприжать и заполучить вожделенную карточку с данными. Уйти в лес тоже не вариант. Нужна или лаборатория, или производство этого лекарства. Где его могут производить? Подобная информация была разве, что в комитетах крупных городов. Бежать туда? Нужен был чёткий план. И ещё меня не оставляла надежда найти разгромленный Лагерь, где можно было бы поживится. Мысли о том, что там будет всё украдено до нас, меня почему-то не посещала.

Отметившись о прибытии и получив форму, отправился в отряд, к которому был приписан. Частично тут были старые знакомые, ребята из охраны, встретившие меня похлопыванием по спине и словами, что давно пора бросать мензурки мыть. Они частенько этим подкалывали пока я работал в центре, на что я не вёлся. Что толку, если я сам туда стремился? Сейчас же, я с трудом сдерживался, чтобы не ответить резко, что-что, а вот находиться здесь мне было, мягко говоря, не интересно и проку от этого я не видел. Остальная половина ребят, мужчинами назвать их у меня язык не поворачивался, настолько они были молоды, мне были незнакомы, охранник из центра сказал, что они кадровые военные, прямо из учебок.

Нашим командиром оказался всё тот же мужчина, из центра, что толкал речь, стоя на столе и тот, что застукал меня в комнате наблюдения:

— Я же говорил, что найду тебе толковое применение, — похлопал он меня по спине, после вечерней поверки, — завтра посмотрим на что ты годен, — я с трудом удержал позитивное выражение лица, когда его рука коснулось моей спины, хотелось схватить его за грудки, приложить его спиной к ближайшему деревцу и доходчиво объяснить, где я видал эту его «помощь» и насколько сильно она мне была нужна.

База располагалась в лесу, здесь стояли большие палатки, в которых располагались и спальни бойцов, и полевая кухня и, даже небольшая, походная, больница. Чуть поодаль большая поляна с прикрепленными к деревьям мишенями. Это я выяснил, прогулявшись после ужина. Обычный полевой лагерь, я вроде такой ещё не встречал, но чувство, что всё по уму и так и должно быть, меня не оставляло и я решил не вникать.

На следующий день были тренировки. Вот они заставили меня немного отвлечься от проблем с лекарствами, сначала было стрельбища, а потом спарринги, давно я с таким удовольствием не разминался, весь кайф сломал тот самый командир:

— Подойди-ка сюда, — позвал он меня, когда я ринул оземь своего очередного противника, — чем ты говоришь занимался пока не попал в центр?

— Разным, — буркнул я, засунув руки в карманы.

— А если без кокетства? Ты военный, это точно, не будь я Ибрагим Гонсалес!

— Я не помню, — этот поворот беседы мне совсем не нравился. Во-первых, я сам такого в себе не подозревал, а во-вторых если это правда что-то мне не кажется, что меня за это по головке погладят.

— В смысле?

— Я не помню большой период своей жизни — потеря памяти. — решил я рассказать урезанный и переделанный фрагмент своей биографии, — долго скитался, пока на деревеньку, в которой я тогда жил не напали повстанцы, от контузии я вспомнил где вырос и родителей, в общем кусочек из детства. С большим трудом нашел тот дом. Оказалось, что отец давно погиб. Мать помогла восстановить документы и посоветовала устроится лаборантом. Я не помню результатов своих тестов по профессии и кем был после этого. У меня из жизни нет серьёзного куска воспоминаний. Так что меня это не сильно заботило. Просто хотелось спокойно жить и приносить пользу Обществу.

Ибрагим кивнул, хитро на меня посматривая:

— Ну что ж, примем за правду, но раз такой сноровисты то получишь в ведение отряд. Как показывает сегодняшняя практика, уменье не пропьёшь.

05.09 (немного откорректировала и добавила)

Я потом не раз себя корил, что так расслабился и показал на что способен. Хотя откровенно говоря я не ожидал от самого себя такой прыти, сказалось, то, что с того момента как я себя помнил мне по серьёзному не приходилось держать в руках оружия или с кем-то вступать в схватку. Но сделанного не воротишь, не прошло и недели как оседлая жизнь закончилась, и наша база двинулась «на встречу к приключениям» как я это назвал, болтая с сослуживцами, а ещё через неделю мой отряд направили на первую вылазку, хотя отрядом это было назвать трудно, желторотые мальчишки, которые и оружие с трудом то держали. Мне каждого из них хотелось пристукнуть, потому что по лесу они шли или раззявив рты и ловя мух, или трендели так, что и слышно их было за версту, мои окрики, точнее злобное шипение, спасало ситуацию на считанные минуты, а потом начиналось всё снова-здорово. Не удивительно, что повстанцы нас нашли, не успев мы и часу отойти от базы.