Он принял парламентеров в зале заседаний ведской думы, круглом просторном помещении с колоннадой. Ярко горели свечи – даже слишком ярко, чтобы не заподозрить колдовски измененное пламя. Сефинтопала сидел ближе к дальней стене, на резном деревянном стуле с высокой спинкой, напротив которого по обе стороны, как в зрительном зале театра, оставляя широкий свободный проход от дверей, тянулись ряды невысоких лавок, устеленных фиолетовой бархатистой материей. Сейчас лавки пустовали, только на одной устроился Эдамор Карей, закинув ногу за ногу. Его кованые носы на сапогах и кольчужные нашивки куртки зловеще поблескивали, но в целом грозный вояка выглядел усталым и был небрит.

Гера и Зарин стояли перед правителем, им в спины настороженно дышала охрана.

- Обда Климэн всегда хотела только мира, – терпеливо ответил Гера. – Но для всего Принамкского края, а не только для западной части. Она пришла, чтобы объединить людей как встарь, а ты прогнал ее, сказав, что если она обда, то пусть сама берет власть. И вот, – юноша развел руками. – Климэн под стенами Фирондо, скоро она войдет в город и последует твоему совету.

Сефинтопала вскинул голову.

- Самозванка никогда не покорит Фирондо, – отчеканил он. – Этот город – оплот памяти прежних времен, его хранят высшие силы. Вы шли по улицам, вы видели, что каждый дом готов сражаться, все члены моей думы с утра на стенах с оружием в руках. Танава, Раназентала, Делей, Сивара – вам что-нибудь говорят эти древние фамилии? Наши предки когда-то первыми встали за плечом великой Обды, они жили ради Принамкского края и умирали за него, пять с лишним веков назад они ушли сюда из разоренного Гарлея, чтобы продолжать борьбу, и до сих пор ни один из нас не запятнал себя якшаниями ни с сильфийским отродьем, ни с орденскими предателями, ни с преступниками, в чьей крови нет и капли дара высших сил.

- Мы видели все, о чем ты говоришь, – сказал Гера. – И названные тобой фамилии нам известны. Именно поэтому обда не хочет проливать кровь тех, кто ждал ее столько лет.

- А я еще другие фамилии могу назвать, – неожиданно подал голос Зарин. – Например, Зафатейна, Лакар, Сетарентала – они остались в Гарлее и погибли, но некоторым членам их семей удалось спастись, и они до сих пор живут недалеко от мест, где закопано тело последней обды. Ватьяр, Рифар – поступили на службу в Орден, чтобы развалить его изнутри, и вскоре их головы насадили на пики, а тела утопили в реке. Но их дело живет, и в Ордене до сих пор тишком служат преданные обде люди. Ялавей, Павинентала, Савара, Фитар – не стали менять золотые знамена на фиолетовые и отошли от дел, растворившись в народе. Потомки этих людей сейчас приходят к нам, присягают Климэн и служат под ее началом, хотя они не меньше знатны и осведомлены, чем те, кто сидят здесь, за стенами, и брешут на обду, которую даже не видели толком!

Скрипнула скамейка – это рывком поднялся Эдамор Карей.

- Не видели? – язвительно переспросил он. – А чего же она сама не пришла сюда, чтобы мы на нее посмотрели? Может, трусит, как отступники Ялавей и Фитар? Или, подобно, Зафатейне, Лакару и Сетарентале, сидит на чьих-нибудь старых костях, не в силах подняться и оглянуться вокруг? Или боится, что мы узнаем, какая она двуличная сволочь, точно Ватьяр, которого даже в Ордене долго не вытерпели? Названные тобою имена, мальчишка, пустой звук. Только мы, ушедшие на запад, сумели взглянуть правде в лицо и признать, что обда покинула Принамкский край навсегда, и прежние времена никогда не наступят.

- Они уже наступают! – горячо воскликнул Гера. – Не будьте слепы, даже горцы признали обду.

- Но не пришли на помощь, – напомнил Сефинтопала.

- Они присягнули ей на крови.

- И не стали вмешиваться, когда ее пощипали недалеко от Фирондо? – хохотнул Эдамор Карей. – Что ж за цена такой присяге?

- А какой ценой ты расстался со своим глазом? – спросил Гера, обходя скользкую тему. – Я слышал, если на капище сходятся в поединке два колдуна, побеждает тот, кто более предан обде.

- Это сильно устаревшая присказка. Обды нет, и в наше время побеждает более искусный. Я всего-навсего недооценил вашего самоучку.

- А если нет? Ты хоть на мгновение допускал мысль, что Тенька победил, поскольку служит настоящей обде?

- Глупейшая мысль.

- Может быть, поэтому ты до сих пор жив. Высшие силы не простили бы колдуну осознанного предательства, а сейчас ты не ведаешь, что творишь.

- Это вы с вашей «обдой» не ведаете, – вмешался Артасий Сефинтопала. – Весь мир на части раскололи!

- А разве мир за последние полтысячелетия хоть день был целым?

Повисло яростное молчание. Потом Гера подытожил:

- Обда Климэн пришла взять то, что предназначено ей высшими силами, и возьмет. Столько людей уже погибло из-за вашей слепоты. Мы не хотим больше кровопролития…

- Так убирайтесь отсюда к крокозябрам! – рявкнул Эдамор Карей. – Фирондо не стоял бы сейчас, если бы его сдавали по первому требованию всяким проходимцам!

- Мы не отступимся, – тихо и твердо сказал Гера. – Мы – будущее Принамкского края.

- Тогда в наших силах лишить Принамкский край такого будущего прямо сейчас! – сообщил Эдамор Карей. Оглянулся на правителя, получил согласный кивок и коротко приказал: – Сбросить их со стены.

Не успели Гера и Зарин переглянуться, то ли прощаясь с жизнью, то ли решая биться до конца спина к спине, как из противоположного конца зала раздалось:

- Погодите-ка, судари!

Юноши оглянулись и увидели, что с ближайшей к двери лавки поднимается незнакомая им женщина. То ли эта решительная сударыня тихонько пришла сюда во время разговора, то ли прежде они умудрились ее не заметить. Женщина была среднего роста, носила простой серый сарафан, а ее золотистые с сединой волосы спускались до пояса в двух туго заплетенных косах. Издалека, по фигуре и осанке, ей нельзя было дать и тридцати, но когда она подошла, стали видны морщинки вокруг глаз. Голос же у сударыни был зычный и командный, таким только нерадивых правителей вразумлять.

- Я не ослышалась? Вы намерены сию секунду изничтожить двух здоровых парней, на которых еще лет сорок пахать можно? И эти люди что-то говорят о преступлениях против родины!

Эдамор Карей почему-то мигом утратил всю свою воинственность и тихо вздохнул, а Артасий Сефинтопала осведомился:

- Ты предлагаешь их отпустить, сударыня Налина?

- Тоже дурость, – Налина уперла руки в бока, что в сочетании с ее фигурой и статью выглядело внушительно. – Готова поспорить, по пути сюда они пересчитали всех солдат и обшарили глазами наши укрепления. Запри их куда-нибудь до поры.

- А потом?

- Должен же кто-нибудь восстанавливать город после осады! Вот и будут тебе два лишних работника, а потом пусть катятся к крокозябрам. Ну, а если предположить невозможное, и эта шибанутая об тучу обда все же настоящая, нам тем более нет резону бросать со стены ее людей.

- Налина, что ты такое говоришь? – возмутился Эдамор Карей. – Как она может быть настоящей?!

- Знаешь, Эдамор, раз в жизни и малиновый крокозябрик пьянице является взаправду! – парировала женщина.

Гера и Зарин втайне ею восхитились.

…Уже когда их заперли в полуподвальной комнатушке с узким решетчатым окном, Гера спросил:

- Откуда ты знаешь столько древних родов?

Зарин пожал плечами.

- Когда в нашу деревню явились разыскивать обду, я понял, что понятия не имею о прошлом Принамкского края. И, отправившись в путь, стал спрашивать людей. Оказывается, на Орденских землях столько помнят про прежние времена, что ведам впору поучиться. А потом, не забывай, я очень долго был при Климе, в том числе, когда она принимала доклады у разведчиков. В нашем войске, особенно при штабе, и правда очень много прежней знати, хотя тех фамилий никто не сохранил, – Зарин перевел взгляд на окно. – Что теперь, Гера?

- Мы сделали все, что могли, – «правая рука» на пробу дернул решетку и ничего этим не добился. – Теперь дело за погодой. Если соберется гроза, мы спасены. А если нет… значит, высшие силы и правда от нас отвернулись.