- А вот я Юрке сказала.

- И как? – она даже приподнялась на кровати.

Даша немного подумала.

- Пожалуй, ты права. Ничего путного из моего признания не вышло. Юрка теперь меня избегает, как может. А я все равно его люблю, и ничего не могу с этим поделать. Наверное, я теперь всю жизнь мучиться буду, потому что не представляю, кого еще смогу так сильно полюбить. Я за него что угодно сделать готова, пусть он и не оценит.

- Ах, Дашенька, – Лернэ прижала ладони к груди. – Я бы так хотела тебе помочь! Если бы я только могла!

Даша села к ней на кровать, и они молча обнялись, думая каждая о своем.

А вот в дом проникнуть не так легко. Замок новый, а изнутри, судя по всему, засов. Хитрые деревенские! Или это обда предусмотрела? Разумно с ее стороны. Но не безнадежно. Кроме дверей есть и окна. Так, что у нас здесь? Выдвижные ставни то ли из стекла, то ли из чего-то гладкого и прозрачного. Очень уж странное оно для стекла на ощупь. Вдобавок по краям заложены ветошью, чтобы тепло не уходило. Значит, сдвинуть снаружи не получится. Ничего, нельзя сдвинуть – можно пропилить, благо, инструмент припасен заранее. Ну-ка, берет он это странное «не-стекло»? Как миленький. Теперь осторожно вынуть и ужом пролезть внутрь. Как удобно – лавка прямо под окном. Комната, большая печь, погасшая свеча у прялки.

- Лера, ты слышала?

- Что?

- Как будто внизу ходит кто-то.

- Может, тебе показалось? Просто доски от ветра скрипят.

- Нет, там именно шаги. Осторожные такие… Надо пойти проверить!

- Так, может, это наши вернулись?

- Нет, тогда бы и ты услышала. Они бы не таились – топали, разговаривали. А здесь – один кто-то.

Лернэ крепко ухватила Дашу за руку.

- Не ходи вниз! Надо спрятаться у Теньки на чердаке, там нас никто не достанет!

- Вот еще! Я не трусиха какая-нибудь, а агент тайной канцелярии! Иди сама прячься, а я узнаю, кто посмел сюда вломиться.

- Нет, нет, я с тобой, – Лернэ вся дрожала. – Может, это просто соседи… за солью…

- Посреди ночи и через окно?

- Почему – через окно?

- А как бы он еще сюда вошел? На двери-то два засова.

- Ох, Дашенька, спрячемся, не пойдем!

- Прекрати истерику, – велела Дарьянэ. – Либо иди хныкай на чердак, либо спускайся со мной, но молча.

Сильфида чувствовала себя старшей и очень умной. Именно от нее зависело, что они будут делать и как разбираться с непрошеным гостем. Наверное, если бы Даша так отчаянно не желала доказать улетевшему на Холмы Юргену, что тоже чего-то стоит, она согласилась бы с Лернэ: спрятаться на Тенькином чердаке – самое умное в их положении. Но темная ночь уже расцвела в глазах сильфиды красками захватывающего приключения, и сама мысль о чердаке казалась недопустимой.

«Вот вернется Юрка, а я ему все расскажу! Как он тогда на меня смотреть будет! А может, проникнется и поцелует! Эх, и чего я вчера первой его на прощание не чмокнула?..»

- Держись за мной.

- Дашенька, не на-адо…

- Тихо! А то услышит.

Вот и лестница наверх. Грубо сколоченные деревянные ступеньки, кривоватые доски перилл. Чьи-то шаги по второму этажу, сопение и попискивание.

Замереть. Привычно и беззвучно вскинуть ортону на плечо. Ждать. В полумраке он почти не виден – черное на черном, неясный силуэт среди теней.

На лестнице показались две девушки. Идут на цыпочках, друг за дружкой – смешно! Та, темненькая, горянка, даже отсюда слышно, как дрожит. А вот эта…

Да, пожалуй, теперь он действительно прибыл на место.

Тихий сухой щелчок спускового механизма ортоны почти не слышен в кромешной темноте.

Это неправда, что звезды нельзя потрогать.

Каждый сильф касается звезд.

Единственный раз.

Перелет на Холмы и обратно занял не больше четырех дней. Юрген спешил, выжимая из доски все, на что она была способна. Сперва – доложить Липке, предупредить о новом людском оружии, которое по огневой мощи наверняка не уступает сильфийским тяжеловикам. Потом, прямо в маленьком домике на самой границе, составить несколько отчетов, получить новые инструкции и мчаться назад, чтобы обда, упасите Небеса, не улизнула в его отсутствие на свою войну. Конечно, там осталась Даша, но ее слишком легко обвести вокруг пальца, а Клима умеет это слишком хорошо.

Именно в часы, когда он летел между небом и землей, встречный ветер раздувал волосы, а мысли были особенно ясными, Юрген поймал себя на том, что думает о жене без привычного раздражения. Да, она часто делает глупости, скандалит по пустякам, никогда не слушается умных советов, но… в то же время понимает его с полуслова. Как Липка. Нет, даже лучше. Никогда не было такого, чтобы Липка высказывал вслух Юрины мысли. А вот с Дарьянэ такое случалось частенько. Может, у них просто мысли сходятся? Вспомнить хотя бы тот случай после свадьбы, когда они, не сговариваясь, угостили друг друга снотворным, потому что оба опасались первой брачной ночи. Теперь Юрген вспоминал об этом с улыбкой.

Пожалуй, думал он, с Дашей и правда можно ладить. С ней всегда можно поделиться, порассуждать вслух, и она не будет зубоскалить, как Рафуша, выслушает все до единого слова, а потом еще и что-нибудь предложит. И чем дальше, тем более разумными становятся ее советы. Пусть Даша умеет далеко не все, но наверняка прикроет спину, не обманет, не предаст и, если попросить, приготовит для уставшего мужа свою фирменную горелую яичницу. Еще ни одна девушка прежде не готовила для Юргена яичницы. И ни с одной он порою не чувствовал себя так же хорошо и спокойно, как в родном доме. Если бы она вдобавок скандалила поменьше…

Потихоньку всходило солнце, и прямые линии лучиков пронзали редкие бесформенные облака. Доска уже неслась над Сильфукой, полной острых тающих льдин, впереди маячил лес, предшествующий тракту и деревне, а Юрген представлял, как сейчас приземлится перед дверью дома, войдет, а навстречу выбежит Дашка, заспанная и встрепанная, как самый настоящий воробушек, и, естественно, пристанет с расспросами. Начнет допытываться, давал ли Липка указания лично для нее, а потом возмутится из-за того, что нет. И непременно вообразит, будто Юра нарочно их утаил. Смешная она еще. Но растет. Одно то, как сумела выжить после пленения Орденом, многое говорит.

Утро занималось яркое, свежее, душистое и уже по-весеннему теплое. Юрген обгонял щебечущие стайки птиц и видел, как по зеленеющим кронам деревьев ползет тень его доски.

Вот и тракт, и деревня, и Тенькин дом. Юра постарался приземлиться быстро, чтобы никто из местных не успел заметить пикирующего сильфа, озаренного солнцем. Потом – почти вприпрыжку по тропинке, мимо пустующих клумб и зацветающих яблонь.

Дверь открыл Гера, и вид у него был странный. Лицо бледное, губы плотно сжаты, в руках – кинжал, при виде Юргена опустившийся.

- Что случилось? – тут же спросил сильф. – Что-то с Климой?

Гера посторонился, пропуская его внутрь.

- Где ты был?

- Мне потребовалось срочно вылететь на Холмы, – выдал Юра заготовленную фразу.

За пустым столом сидели Клима и Зарин – с виду невредимые. На лавочке у окна плакала Лернэ, ее неловко обнимал Тенька. На щеке колдуна красовалось пятно сомнительного происхождения, но конечности были на месте.

- Почему ты нас не предупредил об этом? – Гера продолжил расспросы так же сдавленно и отрывисто.

- А я обязан отчитываться?

- Как посол другой страны – нет, – холодно ответила Клима. – Но как единственный мужчина, на которого мы, уходя, заочно оставили двух беззащитных девушек – мог бы.

Лернэ всхлипнула, Гера тут же подбежал к ней, садясь на лавку и обнимая с другой стороны. Юрген внезапно понял, кого он здесь не видит.

- Что случилось? – повторил он. – Где Дарьянэ?

Лернэ выпросталась из объятий, поднимая красное от слез лицо. Видно было, что девушка плачет уже очень давно. Она открыла рот, попыталась что-то сказать, но не смогла и опять затряслась в рыданиях.