Бесконечные разговоры – вроде пустая болтовня, но на деле знакомство с политикой. Ни одного лишнего слова. Ни одного вопроса без дополнительного дна. Люди Ордена тоже хвалят укропник, но и сами пытаются его повторить. Вед никогда не похвалит сильфа и не позовет в гости. Принамкский край обды заваривает ромашку, но не прочь принять у себя соседей и оценить их национальные изыски.

Правда, иногда, во время таких встреч, беседа все-таки уходила в сторону, Амадим оживлялся и начинал рассказывать о своем детстве, а Ристя вытягивала из недр памяти какие-то забавные байки об институтской жизни. В такие минуты они оба становились не Верховным сильфом и сударыней послом, а просто двумя существами, которые совсем недавно познакомились, нашли друг друга интересными и теперь хотят узнать немножко лучше. По рассказам Амадима выходило, что в отрочестве он был жутким сорвиголовой, даже непонятно, как в тридцать пять его избрали Верховным. Ристе, чем дальше, тем труднее было вспоминать новые истории: в Институте она проучилась не так долго, а прошлое по-прежнему вызывало нервную дрожь и стук крови в ушах.

Сегодня, когда разговор снова ушел от политики, сударыня посол обнаглела настолько, что выдала Амадиму народную байку о сотворении людей и сильфов, где последние привязали себя к верхушкам кедров, да так и висели, пока уши не растянулись. К счастью, у Амадима оказалось чувство юмора, хотя он все-таки немного обиделся, но не на Ристинку, а на буйную фантазию простонародья.

- Глупости, – заявил он. – Доподлинно известно, что сильфы появились на этой земле прежде людей.

- Откуда же? – удивилась Ристинка.

- Людям нравится все забывать, – отметил Амадим. – А в наших архивах по сей день хранится карта, настолько древняя, что не процарапана на доске или коре, а выбита в камне. Когда-нибудь, если вам интересно, я даже могу ее показать. Там ясно видно, что территория Холмов в два раза больше нынешней, Принамки нет в помине, а весь юг скован льдом. Разве могут люди жить во льду? Конечно, нет. Они появились много позже, когда все растаяло и потекли реки.

- И как, по-вашему, это произошло? – очень вежливо спросила Ристинка, внезапно сообразив, что в разговоре наконец-то затронута тема истории, и сворачивать с нее нельзя.

- Не знаю, – Амадим пожал плечами. – У нас есть очень древнее сказание о немых двуногих существах, которых породили Западные горы. Якобы те существа ходят по горло в земле, умеют дышать под водой, волосы их черны, как угли, а лица плоски, как солнечный диск. Ах, не смотрите так недоверчиво, сударыня Ристинида, я говорю о временах, когда мои собственные предки одевались в шкуры и жили в домиках на верхушках кедров – что, кстати, могло послужить причиной той нелепой побасенки. Ну а люди, как таковые, появились в Принамкском крае совсем недавно – не больше пяти тысяч лет назад. По крайней мере, именно во столько оценили колдуны эпохи обд древние развалины корабля, найденного на южном побережье Кавьего моря, – он помолчал. – Забавно, сударыня Ристинида, я впервые вижу в ваших глазах такой неподдельный интерес.

- В детстве я увлекалась историей, – соврала Ристя. Вечно Амадим как подметит что-нибудь неудобное, едва выкрутишься! – Но в орденских хрониках мало упоминаний о событиях древности.

- О, да. Я ведь сказал, что люди любят все забывать. А мы приучены помнить. Поэтому в наших архивах вы сможете найти даже хроники обд. Из них, кстати, и складывается дальнейшая история Принамкского края. Сильфы, в отличие от людей, не занимаются раскопками. А вам нравится сперва забыть свое прошлое, а потом пытаться его откопать.

- Так что же это был за корабль на побережье Кавьего моря? – Ристя решила, что еще уговорит Амадима показать ей архивы. А пока можно просто послушать. Верховный сильф не та фигура, что станет напропалую врать.

- На нем сюда приплыли ваши предки. Именно ваши, потому что жители гор издавна темноволосы. А у пришельцев были золотые волосы. Как у вас.

- А откуда они приплыли?

- Вот это мне уже неведомо, – Амадим развел руками. – Сильфы к тому отношения не имели, а люди, судя по всему, снова позабыли. Я знаю лишь, что новоприбывшие поселились где-то на юге, в окрестностях Голубой Пущи, на территории современного Мавин-Тэлэя, и оттуда постепенно начали расселяться по всему Принамкскому краю. Примерно в это же время на равнину сошли люди с Западных гор, берега Принамки сразу стали тесны и окропились кровью, потому что оба людских народа привыкли считать равнину своей, – даже о таких тяжелых вещах, как война, сильф говорил легко, словно между делом. У него вообще была удивительно легкая речь, словно только что с облака упал. – Надо сказать, ваши предки мне нравятся больше, чем горцы. Они умели возделывать землю, вели с нами обмен и привнесли во всеобщий быт такую полезную вещь, как колесо. Правда, те же ваши предки выдумали культ крокозябры, в то время как горцы всегда поклонялись высшим силам. Но, к счастью, крокозябры канули в небытие, а колесо осталось.

«А с горцами получилось заключить мир только при обдах», – мысленно закончила Ристинка.

Амадим встал, неспеша подошел к стене и потер одно из запотевших от мороза стеклышек ладонью.

- Февраль на изломе, – проговорил он. – Снова разыгралась метель.

- Вы не любите метели? – вежливо удивилась Ристинка.

- Я не люблю, когда мои подданные разбиваются, спутав землю и небо, – Амадим помолчал и неожиданно добавил: – В этом мы с вашей обдой похожи: стремимся не допустить гибель соплеменников.

- А Орден последнее время ведет себя так, словно запасы новобранцев бесконечны, – пробормотала Ристинка, и это тоже были слова ее отца.

- Пожалуй, это одна из причин, почему я делаю обде одолжение, – лицо Амадима снова сделалось холодным и отрешенным.

- Моя обда не приемлет одолжений, – вздохнула Ристя.

- Да? – сильф чуть заметно усмехнулся. – Тогда пусть вернет жемчуг, который уже давно проела и провоевала. Избегайте опрометчивых фраз, сударыня Ристинида, в этом и есть искусство посла.

- Вы учите меня?

- Почему бы нет? Я рассчитываю еще не раз встретиться с вами, – это было явным намеком на хорошие дипломатические отношения обды и Холмов. – Полагаю, сейчас вы уже начали тосковать по родине. Мои послы – ваши знакомые – вылетят в Принамкский край послезавтра на рассвете. Надеюсь, метель к тому времени уляжется.

Так Ристинка поняла, что ее посольство подходит к концу. А в голове вертелась одна назойливая мысль:

«Интересно, будет ли Клима сильнее задирать нос, когда узнает, что именно наши предки, а не горские, изобрели колесо?..»

Даша открыла глаза и сладко потянулась. Как все-таки здорово просыпаться не в темной комнатке людской избенки, а дома, где все пронизано воздухом и светом! Даша обратила внимание, что впервые подумала об их с Юрой «семейном гнездышке» как о доме. Наверное, нужно было улететь на чужбину, чтобы полюбить эту старую усадьбу с ее гулкими каменными стенами и темными скрипучими полами.

Сильфида перевернулась на бок и мечтательно посмотрела на спавшего рядом мужа. Какое счастье, что они до сих пор не купили отдельные кровати! Снова можно подолгу любоваться, как Юра спит, как чуть подрагивают его светлые ресницы, а на макушке топорщится кудрявый вихор. Жалко только, что во сне глаза закрыты, и Даша не может незаметно в них тонуть – лучистых, фиолетовых…

Юрген что-то промычал и сбросил с себя одеяло. Даша отметила, что за эти без малого два года они стали спать гораздо ближе друг к другу, уже не жмутся к противоположным концам огромной кровати. Девушка осторожно поправила одеяло и, не удержавшись, провела ладонью по Юриным волосам. Тот дернул веком и улыбнулся, едва приподняв уголки губ.

Дашино сердечко забилось чаще. А вдруг он на самом деле тоже ее любит, только не говорит? Может, боится стать отвергнутым? Или дал слово ее отцу? Столько раз уже было, что Юра смотрел на нее, просил о чем-то, они так часто взахлеб разговаривали… а как он ей свою куртку отдал, когда она пожаловалась во время долгого перелета, что мерзнет! Нет, Юра совершенно точно любит ее! Просто любовь у него такая странная, невыразительная, иногда почти обидная. Как у Липки, например. Но даже Липка на Рише, наконец, женился! Так чем Даша хуже? Вдобавок, они с Юрой уже женаты. Достаточно только объясниться, и все станет замечательно, лучше, чем в любой сказке!