- Мне-е-е? – хрипло выдохнула Клима, делая шаг вперед. – Ты не смеешь мне не позволять!!!

Под ее пронзительным взглядом у Геры перехватило дыхание: на горле словно сомкнулись стальные пальцы. Миг – и он упал на колени даже не осознавая этого. Клима нависла над ним. Хотелось закричать от ужаса и исчезнуть. Мимолетно Гера вспомнил, что когда-то не мог выдержать ее долгого взгляда и верил, что Клима никогда не поступит с ним так, ведь казалось, она дорожит их дружбой. Высшие силы, какая теперь дружба!..

Теперь они оба знали, что в этот раз Клима будет смотреть до самого конца. И не станет тогда ни дружбы, ни самого Геры...

- Если правая рука начинает своевольничать, ее отсекают, – одними губами проговорила Клима. Гера почувствовал, как сердце глухо стукнуло где-то в ушах. Наверное, в последний раз...

И тут на голову обды Принамкского края шумно и звонко выплеснулась целая стена воды.

Клима от неожиданности ахнула и даже присела, инстинктивно отфыркиваясь и пытаясь откинуть с глаз намокшую челку. Обретший способность видеть Гера изумленно таращился на бегущие с ее волос ручейки, на мокрое платье и на здоровенную лужу под ногами.

- Об тучу стукнулись, оба, – буднично констатировал Тенька, ставя на пол пустой таз для умывания. – Клима, я тебе постоянно говорил, что не все в жизни идет по плану. Ну и на кой так расстраиваться всякий раз?

Гера почувствовал, что снова может жить и дышать. И с колен подняться. Наверное.

Клима медленно моргнула и повернулась к веду.

- Ты что себе позволяешь?!

- А ты? – Тенька выглядел невозмутимым, но Гера обратил внимание, что тот не смотрит Климе в глаза.

- Гера меня предал, – Клима приподняла подол, выступая из лужи.

- Что-то я не заметил на его руке характерной формы нарыва. Гера, покажи руку, на которой присягал! Во, видишь, ничего интересненького! Значит, моя милосердная обда, высшие силы с тобой не согласны.

Клима отжала волосы – капли дробно застучали по полу – и опустилась на кровать. Тенька тут же уселся рядом и принялся старательно выжимать подол платья. Гера немного постоял, глядя на все это, а потом взял валявшуюся в углу тряпку и принялся вытирать пол. Не хватало еще трактирный зал залить.

За окном мягко и ласково падали золотистые от дневного света снежинки. В комнате было сыро, но гроза уже миновала, а ее недавние участники сидели кружком на все той же кровати.

- Ну давай, моя премудрая обда, – умоляюще произнес Тенька. – Скажи это вслух. Иначе скажу я!

Клима бросила на него усталый сердитый взгляд и вздохнула.

- Гера, я признаю, что повела себя как истеричка.

- Дальше! – подбодрил Тенька.

- ...Мне не следовало давать волю гневу.

- И?..

- И впредь я буду сдерживаться.

- А самое главное?

- Да что еще-то?!

Тенька наклонился к ее уху и нечто прошептал. Лицо Климы на миг сделалось таким же озадаченным, как в момент, когда ее облили водой. Потом она зябко повела плечами, снова нехотя повернулась к Гере.

- И прости меня.

- Ну что, – Тенька тоже смотрел на Геру, – ты прощаешь свою дорогую обду, надежду и оплот нашей великой родины, за то, что она – в смысле, обда, а не родина – тебя чуть не угробила от полноты противоречивых чувств, но сейчас искренне раскаивается?

- Я не держу на тебя зла, – сказал Гера, глядя Климе в глаза. Почему-то теперь это было совсем не страшно. – Но пожалуйста, пообещай, что не будешь забывать о милосердии.

- Я пообещаю помнить, что о нем не забываешь ты, – угрюмо ответила Клима. – А теперь уйдите из комнаты, оба. Мне надо переодеться.

...Уже когда они с Тенькой добросовестно подпирали спинами дверь, Гера проговорил:

- Спасибо.

Колдун махнул рукой.

- Пустое. Я удивляюсь, как вы в Институте без меня друг друга не поубивали.

- Там была Выля... И дела не такие серьезные. Клима часто оказывалась права, да и сострадания в ней было больше.

- Не заметил. Просто там ей все удавалось, а здесь наша любимая обда часто сталкивается с обстоятельствами, изменить которые не в силах. Вот и расстраивается почем зря. А ты наоборот почувствовал, что такое быть собой и не знать преград.

- А что чувствуешь ты? – спросил Гера. Он внезапно понял, что лишь одного человека друг не читает по глазам – себя самого.

- Я? – Тенька серьезно задумался. – Не знаю. Чувствую, когда вернемся домой, мне работы предстоит немерено. А то я с этими путешествиями совсем из графика экспериментов выбился!

- Знаете, кого я сейчас вижу перед собой? – поинтересовался Ивьяр Напасентала с досадой. – Юного идеалиста, для которого невнятная, крокозябрами обсиженная справедливость превыше здравого смысла. Неглупую амбициозную девушку, которая схватила зубами слишком крупный для нее кусок и разевает рот на еще больший, из-за гордыни или упрямства думая, будто не подавится. И витающего в облаках мальчишку, иногда по-житейски рассудительного, но не способного управлять даже собственным хозяйством. И вы рассчитываете, я допущу, чтобы ваша развеселая троица распоряжалась половиной Принамкского края?

- Почему у тебя сложилось о нас такое мнение? – возмутился Гера, обидевшийся на “юного идеалиста”. – Мы не знакомы и пары недель!

- Так может, узнаем друг друга получше, а потом будем передавать власть? – Ивьяр скрестил руки на груди. – Я вижу, вы неплохие ребята, не разбойники и не бунтовщики, искренне хотите мира для нашей многострадальной родины и даже делаете все возможное. Но беда в том, что для передачи власти этого мало. Сейчас Западногорском управляют люди не глупее вас и уж точно опытнее.

- Значит, условия остаются прежними? – уточнила Клима хрипловато. Разговор длился несколько часов, и все его участники порядком вымотались. Никакие речи не убедили оскорбленных неудачей с Фенресом горцев изменить условия сделки и подарить обде власть за пару-тройку обещаний. В отличие от старост деревень, властей Локита и Вириорты, горцы сохранили слишком хорошую память, что такое обда, какой она должна быть, и во сколько лет.

- Да, – кивнул Ивьяр. – Западногорск признаёт тебя обдой, но под твои знамена станет не раньше, чем тебе исполнится двадцать два. Даже твоя коронация не обязательна – мы понимаем, что обда может быть коронована, лишь когда весь Принамкский край будет у ее ног. Я гарантирую, что горцы не станут тебе мешать и по мере сил постараются сдерживать Фирондо. Но помощи не жди, моя обда, мы должны быть уверены, что содействуем исполнению верных решений одаренного властью человека, а не прихотям неопытной девчонки.

- Великая Обда тоже была девчонкой, когда собирала вдоль устья Принамки людские племена, – заметила Клима. Ее губы побелели от гнева и унижения, но девушка крепко держала себя в руках.

- Она была первой.

- Я тоже первая. За много сотен лет.

- Хорошо, моя обда, – к досаде в голосе Ивьяра примешалось что-то, похожее на сострадание. – Если высшим силам угодно, чтобы ты взяла полную власть прежде намеченного срока, убедительно это докажи, и мы тотчас же пересмотрим наше мнение.

Ни о какой поездке в Западногорск речи уже не шло, поэтому, когда тяжелый и неприятный для обеих сторон разговор закончился, Клима быстро собрала вещи и заявила, что намерена немедленно отправляться в путь, и ноги ее в этом клятом трактире не будет через пять минут. И плевать, что скоро начнутся сумерки.

- Но надо хотя бы купить провизии в дорогу! – тщетно попытался Гера воззвать к здравому смыслу девушки.

- Не надо! – отрезала Клима, уже выходя за порог.

Метель прекратилась, но снег еще падал, и по-вечернему оранжеватое солнце красило снежинки в мягкие золотые цвета. На заднем дворе слышался бодрый стук топора о колоду, где-то мычала корова, по тракту ехали расписные сани. Мир жил своей обычной жизнью и казался преступно равнодушным к скверному настроению чересчур юной обды.

- Если мы пойдем напрямик, то по лесу сутки брести! – воскликнул Гера, придерживая дверь, чтобы не хлопнула громко и яростно. – Откуда ты знаешь, что мы сумеем разжиться там едой? Дичь по норам сидит.