- Но почему ты не сказала про это сразу? – спросил один из «заседателей», мужчина с окладистой бородой, в которой серебрилась седина.

- Послы на коленях умоляли меня не раскрывать их инкогнито, – у обда было чрезвычайно мирное и добродушное лицо. Вот только глаза колючие. – Дело в том, что сильфы очень боятся Ордена. Понимаете, Орден покорился, но его все равно боятся! Потому что и Орден – Принамкский край, моя держава. И все ближе тот день, когда благородные господа падут, и я коронуюсь в Гарлее, как это было заведено встарь. А сейчас я решила сделать послам крошечное одолжение. Все-таки они проделали немалый путь, чтобы поклониться мне. Вы, судари, тоже считаете, что справедливо будет сделать вид, будто про сильфов никто не знает, – это был не вопрос, а скорее приказ. – Так им, слабым, будет спокойнее, и Верховный сможет спать по ночам. Я ведь не могу заключать союзы с невыспавшимся существом, это будет невежливо с его стороны.

- Зачем нам вообще союзы с сильфами? – возмутился староста.

«Зачем ты рассуждаешь о политике, ничего в ней не понимая?!» – мысленно вознегодовала Клима, но заговорила особенно проникновенно:

- Посмотри старые летописи. Вы все посмотрите. Испокон веков Принамкский край торговал с Холмами. Именно торговал, а не выслуживался, как Орден сейчас. И это воля высших сил. Сильфы ходят по земле и пьют воду, но и мы живем под небесами, дышим ветром. Как Земля и Вода неотделимы от Небес, так и наши народы должны жить в мире. А ничто так не способствует поддержанию мира, как торговый союз…

Вскоре за столом вовсю обсуждали преимущества и перспективы всевозможных союзов с сильфами, а Фенрес чувствовал себя незваным гостем на чужом пиру. Градоначальник жалел, что упомянул сильфов. Если поначалу известие казалось мало-мальски правдоподобным – может, и правда были «воробушки», сбились с пути в ночном небе, пресловутым ветром занесло – то теперь ложь стала очевидной. Фенрес поклялся себе, что из принципа выведет пигалицу на чистую воду. Не сейчас, а потом, исподволь. Невесть что о себе возомнила, и, самое мерзкое, заставила окружающих верить и уважать. У Фенреса в свое время так не получилось, и это, пожалуй, злило больше всего.

…Расходились как обычно, по темноте. Клима вышла в сени позже всех: заговорилась со старостой, обсуждая будущую крепость и ее роль в торговле с сильфами. Старосте давно был обещан пост коменданта.

Не успела Клима порога сеней переступить, как увидела лавку, летящую прямо ей в голову, и тут же юркнула обратно, захлопывая дверь. Раздался грохот, потом чья-то забористая ругань.

- Это что еще такое в моем доме?! – сзади подоспела жена старосты, дородная сударыня, у которой вполне хватало сил поменять в телеге колесо. – А ну, сударыня обда, отойди-ка!

Клима охотно отступила, жена старосты распахнула дверь, оглядела сени и тут же принялась браниться:

- Ах вы крокозябры, дубовые головы! Это что деется, средь честных-то людей! Что ж вы тут устроили, паразиты?! Сударыня обда, к тебе, что ль, дураки?

Клима осторожно высунулась из-за могучего плеча. Сени выглядели плачевно. Лавка с отломанной ножкой валялась в дальнем углу, остро пахло рассолом: перевернулась небольшая кадушка с солеными помидорами. В растекшемся по полу рассоле отмокал сорванный со стены банный веник. А посреди сеней стояли Зарин и Хавес, расхристанные и уже почти виноватые.

- Мои, – согласилась Клима негромко и отчетливо. Глянула на юношей. – Ну?

- Пришел с улицы, говорит, к тебе, сударыня обда, а я почем знаю? – затараторил Хавес.

- Гера сказал здесь тебя дожидаться, а этот об тучу стукнутый… – тоже не стал молчать Зарин.

- Сам ты тварь ползучая, крокозябра беззаконная, чужак со смутою в башке!

- Да ты!..

- Молчать! – рыкнула Клима, да так люто, что вздрогнула даже жена старосты, а со стены сорвался второй веник. В тишине продолжила: – Первым пусть Хавес рассказывает.

- Говорю же, этот с улицы пришел, ненашенский, – у Хавеса под глазом наливался знатный синяк. – Сел, говорит, ждать Климу буду. Тебя, мол, сударыня обда!

- Я догадалась, – холодно кивнула девушка.

- Ну вот. А я ж сам тебя дожидаюсь, я ж охранять должен! Думаю, подозрительный он какой-то тип! Кыш, говорю ему, в сенях не жди, за воротами иди стой, знать я тебя не знаю. А этот не идет. Ну и я его того, силой попытался. Мало ли что!

Клима кивнула Зарину. У того кровоточил нос.

- Мы с Герой на стройку пошли, – Зарин говорил хоть и возмущенно, но с ехидцей, считая Хавеса дураком. – Он там остался, а мне сказал, что тебя можно вечером дождаться здесь, в сенях. Прихожу, а тут этот сидит. Говорит, выходи, жди снаружи. А я на холоде сидеть не собираюсь. Ну, слово за слово…

- Ясно. Хавес, тебе следовало не выставлять Зарина, а пойти с ним к Гере и спросить. И Гера бы сказал, что Зарин такой же мой охранник, как и ты.

- Да? – удивился Зарин.

- Да, – с нажимом повторила Клима. – Хавес, помоги хозяйке убраться в сенях. В другой раз будешь думать, прежде чем громить чужой дом.

- Но сударыня обда, как же ты пойдешь…

- Меня проводит Зарин. Будете охранять меня по очереди. Сегодня он, завтра ты. В исключительных случаях – оба. Еще раз увижу драку – покараю. Вопросы есть? Вопросов нет. Зарин, пошли.

- Эй, чужак, через лужи сударыню обду на руках переносить надо! – крикнул Хавес вслед.

- Только через лужи? Слабак! – фыркнул Зарин и ловко подхватил Климу, не успела она переступить порог.

По темному небу стелилась меж туч алая лента заката. Морось кончилась, но кругом было так промозгло и сыро, что казалось, будто в тяжелом воздухе может застрять ложка, как в жирной сметане. Чернели голые поля, за частоколом недобро высился дремучий лес, в глубине которого притаилось капище. Чуть поодаль тянулся тракт, изрытый колесами.

С невидимой отсюда стройки еще доносились голоса, конское ржание, стук камней и натужный скрип веревок, но уже не так бойко, как днем. Все в деревне затихало, готовилось ко сну.

- Поставь меня на ноги, – проворчала Клима, когда Зарин вышел на дорогу.

В отличие от Хавеса, тот послушался. Оказавшись напротив сводного брата, Клима отметила, что он выше на полторы головы. Несколько лет назад выше была Клима.

Зарин тоже это вспомнил, глянул сверху вниз.

- Теперь мы, наконец, можем поговорить? Ты опять не исчезнешь, сославшись на неотложные дела?

- По дороге домой я совершенно свободна. Итак, Зарин, что столь важное ты хотел сказать, если нашел меня на другом конце страны?

- А ты не удивлена, как мне это удалось?

- В Институте всякий знает, что обда ушла к ведам. Думается, уже не только в Институте. На ведской стороне границы многие говорят о битве под Редимом. Ну а в этих краях каждой собаке известно, где меня найти.

- Какая ты стала… – задумчиво проговорил Зарин, глядя лишь на Климу и не замечая луж под ногами. – Глаза не прячешь, спины не гнешь. Это ведь не в Институте сделали из тебя госпожу. Знаешь, мне было очень легко поверить, что ты и впрямь обда. В тебе всегда чувствовалось что-то… необычайное. Твоя мама такая же была.

- Правда? – мама в Климиной памяти осталась доброй, кроткой и справедливой.

- А ты не помнишь разве? Такая же осанка, взгляд, кажется, не селянка на улицу вышла – госпожа по дворцу идет. Твой отец про нее часто вспоминал, когда ты уехала. Как и я – про тебя… – Зарин осекся, замешкался, но потом продолжил: – До нас дошли слухи, что обда в Принамкском крае появилась. А потом и вовсе из Института приехали, сказали, мол, обда – ты, искали тебя. Не нашли, понятное дело, уехали ни с чем.

- С семьей все в порядке? – Клима постаралась, чтобы это не прозвучало равнодушно.

- Да, ни отца с матерью, ни ребятню не тронули. К чему трогать, если виновных нет? А я вот решил тебя найти. Сначала – чтобы вернуть. Отец сказал, твоя мама тоже из села уйти хотела, сперва в Институт, потом и вовсе непонятно с кем, но в первый раз не поступила, а во второй замужество удержало. Я и подумал, что… Теперь-то вижу, ты не вернешься домой.