И словно в подтверждение его словам с противоположной стороны улицы донеслось:

- Лаурэфиндэ! Какая встреча!

С усилием, возможным лишь для легендарного героя, Глорфиндел выдавил из себя непринужденную улыбку:

- Эктелион! Давно не виделись.

Статный темноволосый эльф в серебристых одеждах перебежал улицу и приблизился к товарищам. Он всем своим видом излучал беззаботность, а на поясе даже не висело меча.

- Да вроде только час назад рядом на Совете сидели, – весело напомнил Эктелион. – А кто уверял меня, что останется на королевский пир и вернется домой в лучшем случае послезавтра?

- Я передумал, – севшим голосом сообщил Глорфиндел. – Что-то мне нездоровится.

- Оно и видно. Глядишь на меня так, словно призрака встретил. И кто это с тобой?.. Лорд Нельяфинвэ?! Откуда вы здесь? Почему мне никто не доложил, что вы прошли через ворота, коими я заведую?

- Я здесь инкогнито, – сказал Майтимо, понимая, что отпираться бессмысленно. В отличие от стража ворот, Эктелион прекрасно знал его в лицо, хоть с веснушками, хоть без.

- А не доложили, потому что я сам его провел, – нашелся Глорфиндел. Кинул быстрый взгляд на Майтимо и незаметно, но ощутимо хлопнул его по правой руке. – Вот прямо с Совета пошел и встретил.

Майтимо торопливо спрятал якобы отсутствующую руку под плащ.

- Он здесь по личному делу, – добавил колдун. – Кстати, я Тенька.

- Вы прибыли сюда с лордами Нельяфинвэ и Лаурэфиндэ?

- Да я им обоим почти как брат!

Брови Эктелиона недоверчиво приподнялись, он более пристально посмотрел на Глорфиндела, ожидая разъяснений, и в изумлении всплеснул руками:

- Что с тобой случилось? Ты выглядишь так, словно не вышел на минутку к воротам, а тоже проделал долгий путь!

- Он упал, – пришел на помощь Тенька. – И головой ударился.

- Ничего серьезного, – быстро добавил Майтимо.

- Ничего? – не поверил Эктелион. – А эта нездоровая бледность? И глаза какие-то… блестящие. О, и волосы мокрые, неужели жар? Лаурэфиндэ, сними капюшон, я немного смыслю в целительстве.

Глорфиндел отодвинулся на пару шагов и на всякий случай схватился за косу.

- Я тоже смыслю в целительстве, – пришел на помощь Майтимо. – Заверяю, все в порядке. Мы спешим, потому что мое дело в Гондолине – неотложное, я должен поскорее завершить его и вернуться в Хим… то есть, на Амон Эреб.

Эктелион наморщил высокий лоб.

- А ваше дело случайно не связано с теми чужаками, которые приходили к восточным воротам месяца два назад? Дозорный из моего Дома докладывал об этом случае.

- Светловолосый синда и гном? Вы говорите о них?

- Да, именно. Очень странная парочка. Появились невесть откуда прямо перед носом часовых, бродили, в голос разговаривали. Из их слов можно было судить, что они пытаются понять, где оказались. Несколько раз упомянули леди Галадриэль, какого-то владыку Элронда и вас, лорд Нельяфинвэ. Мой дозорный рискнул выйти к ним поинтересоваться, кто они такие и что тут забыли. Синда назвался принцем Леголасом, сыном короля Лихолесья. Очевидно, это в таком захолустье, что никто кроме местных жителей про него и не слышал.

- Да, в чем-то вы правы, – фыркнул Майтимо.

- Гнома звали Гимли, – продолжил Эктелион. – Выяснилось, они с этим синдой большие друзья. Зашли в какую-то пещеру у себя дома, заблудились, долго плутали и, наконец, выбрались сюда. И, говорят, не может ли дозорный показать им путь до Ривенделла. Или хотя бы до светлого леса Лориэна, из чего мой дозорный сделал вывод, что оба чужака слегка не в себе, ибо Лориэн есть только один, на благом острове Валинор, куда добраться по горам никак нельзя.

- На самом деле их два, – тихо вздохнул Глорфиндел. – Но второй, выражаясь твоим языком, в еще большем захолустье, чем Лихолесье. Что же с этими чужаками? Мы можем их увидеть?

- Я еще не закончил, это лишь начало истории. Так вот, чужаки спрашивали, куда они попали и нельзя ли им как-нибудь отсюда выбраться. Мой дозорный объяснил, что к югу отсюда, сразу за пиком Криссаэгрим, будет Димбар. Севернее – горы Эхориат, на западе пересохшая река, по ней можно выйти к Эред Ветрин… словом, описал все так подробно, как и не следовало бы. Эти двое смотрели на него круглыми глазами, ничего не понимая.

- Бедный Леголас, – хмыкнул Тенька. – До подробностей географии его увлечение древними сказаниями не доходило.

- Что же было дальше? – поторопил рассказчика Майтимо.

- Во время расспросов синда разглядел на оружии дозорного герб нашего Дома и, что поразительно, узнал. Откуда у вас меч, спрашивает. Дозорный честно ответил, что выковал сам – но тут же был обвинен во лжи. Синда заявил, что на эфесе герб Дома Фонтана, и таких старинных мечей никто уже не кует, ибо все секреты утеряны. Вы только подумайте! Димбар и Эхориат он не знает, а о Доме Фонтана откуда-то слышал!

- Интересненько это получилось, – согласился Тенька.

- Мой дозорный был оскорблен, – по голосу Эктелиона становилось ясно, что и он оскорблен не меньше. – Ответил, что Дом Фонтана никуда не терялся, и он сам к нему принадлежит. Синда начал спорить, уверяя, что в таком случае и Гондолин тоже должен существовать. Тут дозорный спохватился, прикусил язык и сказал, что о Гондолине говорить не будет. Тогда чужаки переглянулись, и синда отчего-то с испугом спросил, а не Белерианд ли это, не стоит ли еще славное королевство Дориат, и вообще какой нынче год и которая эпоха. Видимо, эти двое совсем разума лишились в своих пещерах и дальних захолустьях.

- Не то слово, – пробормотал Глорфиндел.

- Узнав эпоху, год, месяц и даже день, чужаки пришли в ужас, долго совещались, возвращаться им в пещеры или куда-то бежать и всех предупредить, причем гном был за первое, а синда за второе. Потом они пришли к соглашению, попросили дозорного рассказать им путь в Дориат и поделиться хоть кусочком карты. Карту им не дали, но повторно описали дорогу до Димбара и позволили заночевать в сторожке. На рассвете чужаки ушли, слезно просив не доверять принцу Маэглину, и больше мы их не видели, – Эктелион пожал плечами и подытожил: – А спустя месяц принц Маэглин пропал в горах.

- Это поистине драгоценные сведения, – проговорил Майтимо. – Леголас и Гимли – мои хорошие знакомые. Так говорите, их понесло в Дориат?

- Возможно. Только не знаю, что подобной странной парочке там делать после того, как гномы убили короля Тингола, а королева Мелиан ушла на запад.

Друзья переглянулись.

- А тем чужакам об этом сказали? – осторожно уточнил Глорфиндел.

Эктелион задумался.

- Не знаю. Но согласитесь, за полдюжины лет новости могли бы уже дойти до любого захолустья!

- Интересненько, – задумался Тенька вполголоса. – А с датами у Леголаса так же, как с географией, или немножко лучше?

- Будем надеяться, что у них обоих «немножко лучше» с мозгами, – проворчал Майтимо. – И Гимли в разоренном его сородичами Дориате все-таки не появится.

- Эктелион, я благодарю тебя и твоего дозорного, – сказал Глорфиндел. – А сейчас прошу извинить, мои гости устали с дороги, и мы направляемся ко мне.

- Отчего к тебе, а не во дворец короля Турукано? Пир в разгаре.

Глорфиндел замялся, а сообразительный Майтимо скорчил самую кислую каменную мину, на какую был способен, и сообщил:

- Я не настроен пировать.

Эктелион посерьезнел, понурился, а потом единым порывом выпалил:

- Лорд Нельяфинвэ, прошу вас от всего сердца принять мои соболезнования. Я не сказал вам этого после битвы, потому что не имел возможности. Но сейчас знайте: мы все скорбим! И Турукано тоже ни на мгновение не забывает об этом, несмотря на пиры. Все знают, что значил для вас наш прежний король, и сейчас я вижу, как изменила вас эта потеря, – взгляд Эктелиона скользнул по злосчастным веснушкам. – Но умоляю вас не падать духом и не сдаваться! Поверьте, Враг только этого и ждет. Он отнимает у нас близких, но памяти не заберет никогда. И во имя памяти, во имя надежды на победу над Моринготто, во имя всех нас знайте, что вы не один.